Силиконовые горы - Маша Царева

Через сорок минут Наташа, румяная, расслабленная и слегка взлохмаченная, томно выплыла из массажного кабинета, на ходу запахивая розовый банный халат. Девушка на reception встретила ее понимающей улыбкой. Ее звали Татьяной, она была студенткой-испанисткой из Питера, каждый сезон подрабатывающей на курорте.

– Все нормально?

– Лучше не бывает, – хохотнула Наташа, – один минус – страстный секс стимулирует аппетит, а я и так три килограмма набрала.

– Вам идет, – вежливо сказала Татьяна.

– Да ладно, сделаю липосакцию в случае чего. Но этот ваш… не помню как его… лучше всех! Вчера мне делал массаж Родриго, так он вообще ни черта не смыслит в женщинах. Тыкался в меня как теленок, от радости едва в штаны не кончил.

Татьяна застенчиво рассмеялась – с одной стороны, ей импонировала безбашенная наглая храбрость откровенной клиентки, с другой – было немного неловко выслушивать такие подробности.

– Надеюсь, мы не слишком громко кричали?

– У нас звуконепроницаемые стены. На завтра вас тоже записать? Завтра работает Хорхе, он у нас самый популярный.

– Не люблю самых популярных, – нахмурилась Наташа, – они, как общественный сортир, все так и норовят торопливо попользоваться. И вообще, я завтра уезжаю.

– Так быстро? – Татьяна с профессиональной расторопностью изобразила грусть-тоску.

– Я записана в клинику в Москве, – с деланной серьезностью ответила Наташа и, понизив голос, добавила: – Грудь.

Татьяна бросила беглый взгляд в ее декольте – сочная спелая грудь красиво топорщилась под халатом. Четвертый размер, не меньше.

– Она слишком маленькая, – поморщилась Наташа, – и вообще, этот фасон мне надоел.

– Так вы…

– Это уже третья операция. Сначала мне не понравилась форма, теперь с формой все в порядке, но… они маленькие.

– Мне бы ваши проблемы, – смутилась Татьяна, которой природа явно недодала аппетитных выпуклостей.

– А какие здесь могут быть проблемы? Пять тысяч долларов – и выбирай на вкус. А у меня вкус как у дальнобойщика, чем больше – тем лучше.

– А не страшно? Мало ли что.

– Вы как с луны свалились, – покровительственно улыбнулась Наташа, – пластическая хирургия – это наше будущее. Я просто уверена, что лет через десять девяносто процентов женщин будут делать такие операции. Всего полгода легкого неудобства – зато потом ты королева на всю жизнь… Ну или пока не надоест. Так что если когда-нибудь надумаете, позвоните. Дам координаты очень хорошей клиники, Viva Estetika.

В приемной клиники пластической хирургии Viva Estetika просторно, чисто и пахнет жасминовым ароматизатором. У девушки на reception волшебное имя – Жозефина, да и сама она словно явилась из сказки. Живая реклама безукоризненной хирургии, силиконовая принцесса с совершенным лицом.

Я всегда таких ненавидела.

Я сидела на краешке кожаного дивана, бездумно листала какой-то глянцевый журнал и чувствовала себя полной идиоткой. Носительницей хрестоматийного свиного рыла в калашном ряду.

Ну зачем я сюда пришла? И не просто пришла, а заранее записалась на консультацию, ни на минутку не опоздала, заплатила авансом две с половиной тысячи рублей. О чем я буду говорить с доктором Владимиром Каховичем? Всего несколько дней назад задумавшись о пластике, я уже сижу в его приемной, смиренно сложив на коленях руки. Такие решения спонтанно не принимаются. Лицо – это все-таки не надоевший полушубок, который можно со спокойной совестью отнести в ближайшее ателье, чтобы из него скроили супермодную муфту. В идеале такой поступок надо выстрадать, годами его вынашивать, заветно о нем мечтать.

Как я мечтала о мотоцикле Harley.

У меня руки дрожали при воспоминании о том, как некорректно обошлась я с собственной многолетней мечтой. Как одним движением руки, зажмурившись, ржавым молотком разбила вдребезги копилку-хрюшку, которая много лет подряд была чем-то вроде символа надежды. Черт бы побрал Ангелочка-искусительницу с ее складной одой новой жизни.

Я старалась об этом не думать.

Рядом со мной приземлилась блондинистая жердь с небрежно прихваченными заколкой волосами и полным отсутствием косметики на бледном лице. Покосившись на ее ноги невиданной длины, я решила, что девушка эта отлично вписалась бы в стройные ряды презираемых мною Барби, если бы добавить в ее облик немного лоска. Или гламура, как сейчас модно говорить.

Но она была обезоруживающе естественной – ни краски на волосах, ни туши на ресницах, ни искусственного загара на коже, ни вульгарной стразинки в гардеробе.

От скуки я решила завести разговор.

– Вы случайно не к Каховичу?

Прежде чем ответить, она несколько секунд меня рассматривала – внимательно, цепко, спокойно.

– Именно. А что?

– Да в общем-то ничего. Я тоже к нему. Вы, наверное, не в первый раз, – только этим можно было объяснить причину ее йогического спокойствия. Да и только в тот момент я заметила, что ее нос вылеплен слишком уж изящно для такого непредсказуемого скульптора, как Природа-матушка.

– Нет, раньше я не оперировалась, – усмехнулась она.

Надо же, чего только на свете не бывает.

– Да вы не нервничайте так, – жердь улыбнулась, – Кахович, говорят, один из лучших в Москве.

– С чего вы взяли, что я нервничаю?

– А вы на свои руки посмотрите.

Мои пальцы хаотично барабанили по журналу, словно исполняя безумную джазовую импровизацию на невидимом пианино.

– Вы правы. Но, черт возьми, как я могу быть хладнокровной, если… Если и сама не понимаю, зачем сюда приперлась.

Жердь рассмеялась. Смех у нее был приятный – переливчатый, живой.

– Меня зовут Ксения. Ксения Пароходова. Можно просто Ксюша.

– Алиса. Лучше меня так и называть – Алиса.

– Алиса в стране телесных чудес, – промурлыкала она. – И что вы хотели бы изменить, Алиса?

– Свою карму, – ухмыльнулась я, – чтобы в моей никчемной жизни появилась хоть капелька осмысленности. Но боюсь, карму господин Кахович не оперирует.

Жердь захлопала ресницами – длинными, но белесыми.

– Не обращайте внимания. Шутка.

– А я буду откачивать из подбородка жир, – помолчав, призналась она.

Я перевела изумленный взгляд на нижнюю часть ее лица. Худощавое изящное личико, четкие скулы, очаровательно припухшие, словно зацелованные, губы. Никакого намека на жир.

– Не смотрите так, – она правильно истолковала мое недоумение, – я бы не стала рисковать и тратиться просто так. Я – модель, и от таких вот штрихов зависит моя карьера.

– Значит… вам кто-то посоветовал? Не обижайтесь, но по-моему, таких людей надо сажать в тюрьму.