Смоленская площадь - Алексей Троненков

Они всегда пролетают и всегда полыхая, подумалось ему. За полгода он так и не смог разобраться в своих чувствах и определиться, правильно ли он поступил, вовремя не обратившись в Федеральное Бюро Расследований или нет…

Согревая коньяк, ему казалось, будто сам согревается в этот дождливый и холодный вечер. В любом случае скоро эта шестимесячная пытка закончится. Послезавтра…

«BMW 318i» высунулась из разъехавшихся ворот посольского комплекса. Когда они открылись до конца, автомобиль прошелестел широкими спортивными шинами по тенистой Бруннадернрайн, вильнул, огибая выставленную слишком далеко цветочную клумбу и вырулил на Эльфенаувег. Практически сразу в «хвост» пристроилась серая «Тойота-Карина», выдерживая в качестве «буфера» два-три автомобиля.

— «Сели»! — удовлетворенно заметил Николай Кузнецов, косясь одними глазами в зеркало заднего вида.

Час назад, зная о прослушивании посольских линий, он условился по телефону со своим знакомым бельгийским журналистом о встрече у того в офисе. И вот второй секретарь российского посольства уверенно и не таясь вел свой автомобиль к месту встречи.

Представив, в каком положении находится в данную минуту его коллега, он усмехнулся. Ничего, в Швейцарии дороги хорошие, потерпит немного в багажнике. К такому рода передвижениям они прибегали крайне редко, на его памяти, всего дважды. Но оба раза ситуация требовала максимальной конспирации и осмотрительности. Речь тогда шла действительно о ценных агентах.

Он вспомнил, как несколько лет назад, будучи еще новичком в этой стране, его назначили помогать в операции по изъятию тайника. Условленным сигналом «источник», живущий на другом конце страны, сообщил о закладке тайника. Когда резидент узнал где именно, ярости его не было предела. Приходилось переться черт знает куда — в высокогорное местечко Wasserspiele и вот там в дупле искать некие секретные материалы. Какие именно — Кузнецову тогда не сказали. Его задача была проста — обеспечивать прикрытие. Всего же с этой целью участвовали три человека.

Посовещавшись, решили, логичнее всего, с учетом названия («водные игры», «игры воды» и т. д.), изобразить из себя группу любителей порыбачить спозаранку, дабы не выделяться из толпы рыбаков. Компьютер выдал рекомендации насчет наиболее удобного маршрута к той деревне на южном склоне Альп. И в ближайшую субботу тремя автомобилями в три часа ночи, когда ни один нормальный «топтун» не торчит перед посольским комплексом, они вырулил на кантональную дорогу…

Некоторые сомнения появились сразу же после прохождения горного серпантина. Более запущенного места в Европе никто до сих пор не видел — каменистое плато, чахлые рощицы тоненьких деревьев, несколько непонятных строений, которые своими мощными стенами и узкими окнами-бойницами могли бы сойти как за миниатюрные феодальные крепости, так и за живодерни.

Тем не менее, между этими строениями вырисовывалось нечто вроде рыночной площади, такой же традиционной для маленьких деревень, как и фигура одинокого пастуха, расположившегося со стадом овец прямо на окраине деревеньки.

Николай не смог снова сдержать улыбки, когда вспомнил фурор, произведенный парковкой на «центральной» площади этого Богом забытого местечка трех автомобилей со столичными да еще дипломатическими номерами.

Совершенно не смущаясь, пастух вытаращил глаза на вылезающих и потягивающихся после долгой дороги мужчин. Он переводил казавшийся в неверной предрассветной дымке безумным взгляд, с их высоких резиновых сапог на походные холодильные сумки. А когда из багажного отсека путешественники извлекли сложенные спиннинги, у старика изо рта выпала дымящаяся трубка, а сам он надолго заморгнул.

Кивнув остальным, мол, сейчас все выяснит, атташе из группы по связям с общественностью Виктор Переделкин, приблизился к старику и доброжелательно поинтересовался:

— А что, дед, форель-то клюет?

Старик некоторое время глазел на него, затем запрокинул голову назад, выставив острый, поросший седым волосом кадык и испустил длинный пронзительный звук. Старик смеялся…

Они, конечно, отыскали замаскированный под кусок сосновой коры тайник, спрятанный в неглубоком березовом дупле тайник (замаскированный, кстати, под кусок сосновой коры, на такую мелочь агент совершенно не обратил внимания). И лишь позже выяснили, в том крае не то что форели в озерах и реках не водилось — там вообще с водными поверхностями было сложно, а питьевая вода доставлялась в поселок в цистернах…

Вот и сегодня практически вся российская резидентура работала на Никиту Соловьева, агент которого стырил какую-то секретную хреновину. Теперь в его задачу входило взять ее и переправить в Москву, где она благополучно и заржавеет на складах.

Николай знал, вслед за ним из Посольства в разные стороны разъехались еще пять автомобилей. Некоторые с пассажирами, остальные — без. Они должны были оттянуть на себя силы наружной швейцарской контрразведки. Видимо, маневр удался — вот уже на протяжении пятнадцати минут лишь «Тойота» мозолит глаза. Причем прется нагло, не таясь! То ли у них показательный месячник какой, то ли на подходе новый госбюджет и крайне необходимо показать свою значимость. Везде одно и то же, господа, везде одно и то же…

Вон, как… словно приклеился… Николай включил сканер радиоволн и салон автомобиля наполнился шипящим треском. Так-так, обложили значит… Мусорим, значит, в эфире… Да ладно, время еще есть.

Вообще-то, «наружка» в Швейцарии — дело архаичное и практически не используемое. Всем известно, каждый автомобиль посольства и других структур (не только российских, кстати, а и вполне «дружественных» сопредельных государств) несут под лакокрасочным изделием несколько микрон излучающего материала, который позволяет контролировать передвижение автомобиля по территории всей Европы. Но вот уже неделю, как сотрудники не только резидентуры, но и «чистые» дипломаты были вынуждены терпеть «хвосты»…

Кузнецов припарковался на площади перед въездом на подземную стоянку «Метро», вышел из автомобиля и приоткрыл багажник, позволив товарищу глотнуть немного свежего воздуха.

— Жил на свете человек — скрюченные ножки! — добродушно продекламировал он Соловьеву, словно сошедшему с иллюстрации к детскому стишку.

Достал наборчик с отверточными насадками, повертел в руках, убрал в кейс — пусть наблюдатели поломают голову, зачем ему понадобится инструмент в частном магазинчике канцтоваров. Прежде чем захлопнуть крышку багажника, пробормотал: