Советница Его Темнейшества - Ирмата Арьяр

Светлые кланы первыми пострадали от серийного маньяка. И две жертвы были адептками Академии Света. Если Верховная ошиблась и злодей не из темных демонов, то нужно искать у светлых. Самую главную подозреваемую – принцессу Заргу – пришлось перенести в конец списка. Теперь, когда я смогла прочитать в ее сердце через призму крови Дьяра, уже ясно, что она не желает зла брату. Но кто-то использовал ее как инструмент, кто-то вложил ей в руки кинжал во время коронации. Точнее, надоумил посредника, который уже мертв.

И я рассказала Алиану все, что когда-то говорила Сатарфу. Умолчала лишь о том, что Верховная собралась ловить убийцу на меня в качестве живца.

– Вот оно что… Лунная мистерия. Как же я, дурак, сам не сообразил? Старею… – вздохнул архимаг, не забыв подлить мне чаю и подвинуть тарелку с пирожными. – Получается, на Сатарфе убийца опробовал кинжалы и поторопил события, чтобы к Лунной мистерии новый владыка уже занял Трон, но не успел войти в полную силу. Темным владыкам нужно не менее года, чтобы укрепить связь с Тенями. Но почему вы решили, что преступник – из демонов?

– А зачем светлому магу присваивать тело владыки Тьмы? Мы подозревали Заргу, но или ее использовали, или ее контакт с убийцей был случайностью.

– Женский голос, услышанный вашей жрицей перед смертью, мог быть искажен и только похож на голос темной принцессы, чтобы пустить вас по ложному следу. Да, согласен, очень похоже, что их конечная цель – Темный Трон. Но круг подозреваемых нужно расширить.

– Почему?

– Потому что демон не смог бы с таким размахом действовать в Белой империи. Как ни ленива наша канцелярия сыска, но демона они засекли бы. Видишь ли, дочка, расследуя ритуальные убийства, мы сначала заподозрили оборотней. Именно они контрабандой завозят к нам амулеты богини любви, а ее изображения найдены почти у всех жертв. У всех девушек была неразделенная любовь, вот они и обращались к Лойт. Следы преступника, насколько мы смогли проследить, тянутся от Серых пределов. Оборотни у вас там узаконены, а их жены, взятые из ваших девушек-сельо, все еще почитают вашу богиню. Связь очевидна.

– Ты думаешь, и в Академию Тьмы затесался оборотень? – Я умяла пирожное и потянулась за вторым. – И даже стал магистром? Но это невозможно, папа. Одна из наших погибших девушек видела мантию темного магистра боевой магии. Значит, он из высших магов. А Дьяр говорил, высшие от укуса не обращаются, а умирают.

– Мантия еще ни о чем не говорит. Одежду несложно украсть. Если оборотень – из обращенных низших, то вполне мог просочиться в Академию. Не все же там высшие. На факультете зелий темная магия почти не нужна, хватит и универсального бытового уровня. Уверен, что в Академии Тьмы есть оборотни. Как, впрочем, и на наших кафедрах. Мы нашли среди наших учителей трех таких магов-оборотней. Один даже дослужился до звания магистра первой ступени. Алиби есть у всех, но все равно мы их тихо убрали.

– Убили?

– Зачем? – удивился Алиан. – Обработали, обвешали заклятьями и сослали в глушь, чтобы они следили за своими и нам докладывали. С оборотнями только зазевайся, и они уже всю страну обратят.

Что-то в этом есть. Оборотни…

– Не понимаю, зачем оборотню Темный Трон?

– Да хотя бы затем, чтобы узаконить свой народ, как в Серых холмах. Но если эта версия верна, у преступника ничего не получится. Он возьмет тело и душу владыки Тьмы, станет полноценным демоном и возненавидит вчерашних родственников. Я попробую облегчить тебе работу, дочка. Прикажу просеять все личные дела темных магистров, но вряд ли это что-то даст. Искать надо среди незаметных. В академиях, кроме преподавательского состава, работает масса служащих. Ассистенты, лаборанты, охрана, наконец. Рабочие убирают помещения, следят за оранжереями, зверинцами и прочим. Да и адепты тоже не все из высших. Кстати, ты не передумала насчет обеда?

– Попозже, пока не хочу. Папа, если владыкам нужен год, чтобы войти в полную силу, то Дьяр беззащитен?

– Уже нет. Сатарф сделал лучшее из того, что еще мог: отдал сыну защиту Трона.

– Что-то ему самому она мало помогла.

– У врага уже не будет эффекта неожиданности. Кинжалы-близнецы – страшная вещь. Надеюсь, Дьяру хватит ума уничтожить попавший к нему в руки кинжал. Твоя служба при его персоне будет круглосуточной? Как ты собираешься охранять нового Темного владыку?

«А вот это уже секрет, папа». Я пожала плечами, улыбнулась:

– Я лишь посредница. Договор, по сути, заключен с богиней Лойт, а боги не спят.

– Ясно. Лучше бы ты прямо сказала: не лезь не в свое дело. А то все на эту дряхлую стерву сваливаешь.

– Вот и Сатарф ее ненавидит, – пожаловалась я, подняв глаза. Интересно, что скажет папуля, когда я стану Верховной жрицей? Встретилась с его встревоженным взглядом. И опять показалось, что он читает мысли. Надо срочно менять тему, подальше от Лойт. – А ты покажешь мне свое истинное лицо?

Он отрицательно качнул головой.

– Пожалуй, не сейчас. На тебе чужой и мощный артефакт, Лика. Через него могут смотреть глаза моих врагов. Точнее, врагини.

– Какой еще артефакт?

Если он почуял печать… нет, Дьяр снял ее полностью. Ох, у меня же еще селенис есть, любимый камень изгнанной белыми магами богини Лойт! Неужели Алиан видит спрятанное под пологом невидимости украшение?

– У тебя на шее, – подтвердил он мои подозрения.

– Я закрою его, богиня не увидит, – и положила на камень обе ладошки.

Архимаг чуть поморщился, опустил веки и ничего не ответил. Но, когда он поднял взгляд, в комнате как будто стало еще светлее. На меня смотрели удивительные глаза. Не бледно-голубые, а зеленые, почти мои. Но и другие, совсем. Яркие, лучистые, как изумрудные звезды. Убийственно ледяные звезды.

Алиан резко помолодел. Кожа разгладилась и посветлела. Волосы приобрели золотистый блеск, а прямые брови, наоборот, потемнели и хищно изломились, складки у губ стали жесткими.

Больше ничего в нем не изменилось, но мне было явлено другое существо.

Если бы в нашем мире существовал бог войны, он выглядел бы именно так.

Я почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Даже Сатарф не наводил на меня такого страха. И Дьяр на троне. От белого архимага веяло чудовищной, жестокой и равнодушной мощью.

И только такая мощь могла одолеть смертельную магию гиньи и остановить превращение Эльды в тварь.

– Ничего себе! – прошептала я.

Глаза, осветившие истинный облик Алиана, померкли, и его лицо стало прежним. Красивым, благородным, но куда более скучным.

– Никому не рассказывай, хорошо? – попросил архимаг, довольный произведенным эффектом.

От окна послышался судорожный выдох. Я резко развернулась. Там, распустив блистающие крылья, стоял Ирек. Растрепанный, помятый и почему-то на одном колене, как рыцарь на присяге. Он уцепился когтями за край подоконника, таращась на лицо Алиана.

– Это и к тебе относится, демон, – отец и бровью не повел, но в голосе прогремела сталь. – Кому скажешь об увиденном…

Ирек промычал что-то невразумительное.

Все-таки в том, что я – жрица, есть и плюсы: на тебя никогда не наорут. Намычать могут. Нарычать. Настонать. Но возразить, да еще и обругать – никогда.

Однако заклинание немоты надо все же снять с бастарда, а то прибить он может и молча.

– Не слышу тебя, гость, – Алиан недоуменно поднял бровь.

– П-понял, – выдавил Ирек, старавшийся на меня не смотреть. И, осознав, что дар речи к нему вернулся, облегченно вздохнул: – Не скажу. Да и не видел я пока ничего особенного.

– Знакомься, папа, это мой друг Ирек, – поторопилась я представить их. – Ирек, это архимаг Алиан, мой отец.

– Он – твой отец? Он? Ректор Академии Света?! – вскричал бастард. – Хургова бездна!

– Не смей ругаться! – зашипела я. – А то онемеешь навсегда!

Алиан вскинул руку то ли в угрожающем, то ли приглашающем жесте.

– Входи, юноша, раз уж пришел. Присаживайся к столу, поговорим.

Ирек не стал стесняться. Спрыгнул на пол, уселся за стол, украдкой показав мне кулак, и нахально притянул к себе графин со стаканом.

– Вы позволите? – покосился он на архимага. – Пить очень хочется.

Алиан позволил. Мы понаблюдали, как жадно демон выхлестал три стакана подряд. А потом архимаг поинтересовался:

– И зачем же внебрачный сын Сатарфа гнался за моей дочерью?

Грохнув опустошенным стаканом о столешницу, парень вызверился на меня:

– Отшлепать! Жаль, не догнал. Это ты ему разболтала, кто я?

– Ничего я не говорила!

– Тихо! – Архимаг поднял ладонь, и воцарилась тишина.

Мы с Иреком злобно разевали рты друг на друга, пока не осознали, что ни звука из них не вырывается. Ничего себе! И без всяких колдовских поцелуев. Мне бы так.

Убедившись, что спокойствие в аудитории восстановлено, ректор Академии Света изволил просветить неразумных:

– Успокоились оба? – Мы дружно покивали, архимаг опустил ладонь. – О том, что из себя представляет каждый из тех, кто окружает в Академии Тьмы мою единственную дочь, мне известно от наших соглядатаев. Это во-первых. Во-вторых, мне известно многое из того, о чем и соглядатаи не догадываются. Например, факт рождения странного мальчика по ту сторону моря и факт появления через какое-то время в Кардерге не менее странного демоненка, к которому тогда еще молодой и неженатый владыка Сатарф проявлял весьма и весьма пристальный интерес. Я слежу за тобой с твоего рождения, Ирек Гил. И неслучайно позволил тебе войти в мой дом.