Галерея византийских императоров - Александр Кравчук

Вышеупомянутый Кир был одной из интереснейших личностей своего времени. В 439–441 годах он одновременно был префектом претория и префектом Константинополя, то есть совмещал две важнейшие с политической точки зрения должности в администрации Восточной империи. По происхождению он был греком, по вероисповеданию — язычником, приверженцем старых богов, а по призванию — поэтом. Некоторые его небольшие произведения дошли до наших дней, поскольку оказались включены в византийскую поэтическую антологию.

Свою любовь к родному языку Кир, в частности, выразил и в том, что вопреки непререкаемым до тех пор правилам римской администрации свои распоряжения писал не на латыни, а на греческом — языке, на котором в то время говорила большая часть жителей Востока. Стоит здесь напомнить, что не только Кодекс Феодосия, но и значительно более поздний Кодекс Юстиниана были написаны на латыни. Так что Кира смело можно считать пионером применения греческого языка в византийской юриспруденции.

Префект пользовался огромной популярностью среди жителей столицы еще и по той причине, что он по-настоящему заботился о городе: ремонтировал здания, улучшал освещение. На играх в городском цирке зрители в его честь восклицали: «Константин построил город, Кир его обновит!»

Но как раз слишком явная любовь народа Кира и погубила, вызвав зависть, подозрения и опасения. Его лишили должностей, конфисковали имущество, а потом сослали в маленький фригийский городок, где он должен был занять кафедру епископа — ведь формально он числился христианином.

Фанатично настроенные жители этого городка уже успели к тому времени убить четырех епископов подряд, обвинив кого в ереси, кого в схизме. Поэтому, видимо, при дворе предполагали, что то же самое случится и с Киром, известным своими симпатиями к старой религии. Тем временем, по всей вероятности, его спасло как раз полное равнодушие к богословским спорам, а также — краткость проповедей. В одной из них, кажется, в первой, он просто обратился к верующим с призывом почтить таинство веры молчанием. Так что конфликтов с паствой у него не возникало…

После смерти Феодосия II Кир оставил епископскую кафедру и вернулся в Константинополь, где его впоследствии реабилитировали и даже вернули конфискованное имущество.

Одновременно с Киром Константинополь покинул еще один высокий сановник — Павлин, друг детства императора и его многолетний спутник. Говорили, что именно Павлин разглядывал из-за занавеси красавицу Афинаиду, когда Пульхерия впервые привела ее в свои покои. По карьерной лестнице Павлин поднимался с головокружительной скоростью, и наконец стал распорядителем дворцовых должностей — magister officiorum. Вскоре после 440 года он был сослан в Каппадокию, на восточную окраину империи, а потом там же и казнен. Видимо, между ним и императрицей завязался роман, который в конце концов был раскрыт, что и привело к трагическим последствиям — к изгнанию Евдокии и к ссылке и гибели Павлина.

В Иерусалиме у Евдокии был свой двор и она распоряжалась значительными средствами. Она посвятила себя благим делам: строила и осыпала дарами храмы, в том числе базилику Св. Стефана, где она после смерти и упокоилась. Здесь же, в Иерусалиме, она с энтузиазмом взялась за переложение Библии рифмованным стихом.

В конце концов Феодосий отправил одного из своих офицеров с заданием следить за тем, чем занимается его жена. По не известным нам причинам этот офицер приказал умертвить двух близких Евдокии священнослужителей, за что она, в свою очередь, отомстила, добившись его смерти. Вся эта драма разыгрывалась при не до конца выясненных обстоятельствах, однако в результате Евдокия лишилась права иметь собственный двор, и это стало для нее тяжелым ударом.

В течение многих лет императрица ревностно поддерживала учение монофизитов, утверждавших, что Христос имеет лишь одну сущность — божественную, и отказалась от этой ереси лишь после паломничества к месту отшельничества Симеона Столпника в окрестностях Антиохии. Он в течение многих лет жил на маленькой платформе на вершине собственноручно возведенного столпа, изнуряя свою плоть палящими лучами солнца, потоками дождя, порывами ветра, вознося молитвы и выслушивая просьбы паломников, толпами собиравшихся внизу.

Дочь ритора-язычника, славившаяся когда-то умом и красотой Афинаида, честолюбивая и могущественная византийская императрица, погруженная в благочестии изгнанница — у стоп одного из самых странных в мире аскетов. Ну чем не истинный символ эпохи?

АТТИЛА

В 441 году правители гуннов Аттила и Бледа разорвали мирный договор с Константинополем, возложив ответственность за разрыв на императора Восточной империи. Они утверждали, что он нерегулярно платит дань и укрывает у себя перебежчиков. Вожди кочевников опустошили несколько балканских провинций, взяли Сирмий на Саве и Филиппополь (ныне Пловдив) и дошли почти до берегов Босфора.

Феодосию пришлось отозвать обратно флот, который он отправил на запад, на помощь воюющим с вандалами в Африке римлянам. Он заключил мир с царем персов, чтобы собрать как можно больше войск для защиты своей столицы. Однако в битве с гуннами на землях современного полуострова Галлиполи его армия потерпела поражение.

Поэтому в 443 году заключать с захватчиками мирный договор пришлось на очень тяжелых условиях. Размер ежегодной дани был утроен и составил 2500 фунтов золота, а кроме этого надо было сразу уплатить огромную контрибуцию в 6000 фунтов золота на покрытие военных расходов (и это при том, что войну начали гунны!). Император обязался выдать всех перебежчиков, в том числе и тех римлян, которым удалось сбежать от гуннов из плена — или же выкупить их, уплатив по 12 золотых монет за каждую голову.

Основным источником, из которого мы черпаем сведения о судьбах Восточной империи в последние годы правления Феодосия II и его преемников до 472 года, является «История», написанная неким Приском, сохранившаяся, к сожалению, не целиком, а крупными фрагментами. О самом авторе известно лишь то, что он был современником тех событий, которые описывал. Родом он был из Фракии, с территории современной Болгарии. Он явно имел тесные контакты с императорским двором и наверняка служил на какой-то не слишком высокой должности. Приску приходилось много путешествовать, в основном в качестве посла. Ему знакомы были Рим, Александрия, Дамаск, а как-то раз он побывал даже в резиденции Аттилы. Описывая события, он опирался в основном на собственные наблюдения (а глаз у него явно был быстрый и цепкий), а кроме того — на рассказы достойных доверия свидетелей и на документы. Так что рассказывает он добросовестно и по существу, сохраняя максимум объективности даже по отношению к врагам империи.

Вот что он пишет о дальнейших последствиях мирного договора с гуннами, заключенного на столь тяжелых условиях:

«Император заставил всех нести дань и деньги для гуннов. Не принимались во внимание никакие временные освобождения от земельного налога, пожалованные как императорской милостью, так и на основании судебного решения. Пришлось и сенаторам платить немало золота в качестве платы за свои титулы. Именно высота положения заставила многих кардинально поменять образ жизни, поскольку сборщики крайне скрупулезно требовали заплатить все, что с каждого причитается. Дошло до того, что люди, бывшие некогда богатыми, публично продавали украшения своих жен и домашнюю утварь. Многие кончали самоубийством, уморив себя голодом до смерти или повесившись. Казна очень быстро опустела. Золото и перебежчиков передали гуннам, но многих пришлось убить, поскольку они ни под каким видом не соглашались на выдачу».

Тем временем в 445 году Аттила предательски убил своего брата Бледу и стал единоличным властелином всей империи гуннов и подвластных ей народов, заселявших огромные территории от Центральной Европы до Волги — самым могущественным человеком современного ему мира. Аттиле не смели противоречить ни подданные, ни союзники, среди которых преобладали германцы.

Иордан, живший в VI веке автор написанной на латыни «Истории готов», оставил нам описание внешности Аттилы. Конечно, сам он его не видел, но писал, опираясь на произведение Кассиодора, который, в свою очередь, руководствовался достоверными рассказами современников.

«Этот мужчина был рожден для того, чтобы потрясать народы. По какому-то странному велению судьбы он всех наполнял ужасом, и это было результатом тех страшных вещей, которые о нем рассказывали. Гордо ступая, поводил он взглядом то в одну сторону, то в другую, так что беспредельность его высокомерия проявлялась даже в движениях тела. Воевать он любил, но сам руку свою сдерживал. То был человек крепкого разума, доступный для просителей, всегда дружелюбный к тем, кому смог довериться. Он был невелик ростом, с широкой грудью, большой головой, маленькими глазами, редкой бородкой, припорошенными сединой волосами, приплюснутым носом и ужасной кожей».