Серпомъ по недостаткамъ (целикомъ) - Аноним Луиза-Франсуаза

Не помирали, но иной раз сколь мало до той грани оставалось. А как в зиму и кобылка последняя околела, приготовился Кузька племянников в люди отдать, а самому помирать: не выкормить далее однорукому пацанят-то. Ещё бы годика два прожила кобылка-то, глядишь - и подросли бы ребята чтобы самим уже земличку пахать, но вот не повезло.

Совсем уж Кузька смирился с грядущим, даже копеечку малую отложил на панихиду по себе, да появился у соседа гость иноземный. Из самой Астралии гость!

Чудные в этой Астралии люди: этот вон вообще из столбовых дворян вроде, а лопатой машет - пятеро мужиков не угонятся! Но и дворянство свое блюдет: земелька-то вроде как и Димкина, а он хозяином на ней правит. Огороды копает, плотину вон в овраге ставит. Даже отдельный сарайчик для отхожего места выстроил. И все сам!

Но оно-то и понятно: на огороде ему нужду справлять не по чину, учён соседский гость, ох учён. Давеча тремя каплями масла старого и себя прокормил, и вон детишек с улицы обихаживает. А еще грозит, что кто по его велению делать будет, зимой и сыт и пьян жить станет. Пожалуй, надо послушать его. Тремя каплями масла десятерых кормит. А ежели ему целую бутыль дать? Нет, бутыль ему вроде и не нужна. А вот корзины с глиной пожалуй поносить стоит. Глядишь, и помирать не надо будет.

Где там корзина-то старая стояла?

Вообще-то трактиров в слободе было три, и все были собственностью общины. Но два были 'на откупе' - их арендовали сторонние люди, платившие общине ежегодно фиксированную сумму. А в третьем трактирщик назначался общиной, поскольку стоял он на самом выгодном месте и прибыли давал столько, что у откупщиков просто денег не хватало и его 'откупить'. Но этот общинный, 'свой' трактирщик, кроме того что не продавал вина ерзовцам вообще, еще и ссуживал ерзовцев из текущих доходов под залог. Потому что трактир этот был не просто так, а от местного кредитного общества - это что-то вроде крестьянской кассы взаимопомощи. В него-то мы и направились.

Ножик мой трактирщик оценил в пятиалтынный.

- Нет, не пойдет, я его почти за двадцать долларов покупал - начал было торговаться я. Говорить, что за пятьсот рублей - не стал, понял уже кое-что про нынешние деньги, а перевести в уме "свои" цены в теперешние просто не сумел. Я их - теперешних цен - и не знал вообще-то совсем.

- Ножик хороший, слов нет, одна перламутра красная денег стоит - согласился было со мной трактирщик - Только ведь если что, то задорого я его не продам, господа тут не ездют. Потому вот двадцать копеек, мое последнее слово. Ну а нет - так нет, тебе, барин, вольно продавать аль не продавать, а мне перед общиной ответ держать.

Ножик за такие копейки я не продал. А по дороге домой все размышлял, что еще тут можно продать. И пришел к печальному выводу, что при нынешнем спросе на изделия хайтека максимум, на что могу рассчитывать - рубль, ну полтора. Нет у народа денег, потому и не продать мне ничего за нормальные деньги.

Однако все же что-то хорошее все же произошло: Кирилл Константинович вчера на вечерней проповеди рассказал про "несчастного меня" и призвал паству помочь кто чем может в деле пропитания и согревания "христианскую веру не продавшего" юного дворянина. Так что народ - по горсточке, по капельке - притащил крупы всякой довольно много (Димка потом безмен у однорукого соседа взял, взвесил - оказалось что с полпуда будет), с дюжину яиц, а на дворе появилась небольшая поленница дров. Причем я дровам больше всего радовался: у "хозяина" моего их и вовсе почти не было, камышом печку топил.

Вечером доели кашу, Дима запарил новую порцию, на завтра. При этом он так вдохнул, что я понял - вопросами пропитания своими силами необходимо озаботиться максимально быстро. Того, что сельчане принесли с подачи отца Питирима, надолго не хватит: если есть все же не совсем впроголодь, то максимум месяц продержаться можно, а я себя в еде что-то не очень ограничивал. Правда и Диму заставлял есть досыта, упирая на то, что мне нужна помощь, а от голодного реальной помощи ждать не приходится. Он вздыхал, жалел "зря потраченную" еду - но пока было сытно. А вот что будет через месяц...

А через месяц будет уже конец марта, а по европейскому календарю - середина апреля. А Царицын - все же какой-никакой, а юг (по сравнению с Москвой хотя бы). И если сделать небольшую тепличку из пакетов, то можно будет наверное уже и помидорки посадить. Правда было бы неплохо для ускорения процесса озаботиться рассадой. Только вот в чем ее вырастить-то? Из подходящей посуды у Димки всего одна миска есть, но он из нее кашу ест...

Пошел к соседке, Евдокии. Когда объяснил, что мне надо - получил неплохой блюдцезаменитель: дно от разбитой крынки. Оно было изъято из игрушек Дуниной дочки: ну да ей - игрушки, а мне для дела надо. Заодно попросил и немного землицы плодородной: та, что за домом была, доверия не вызывала: глина-глиной. Ну и копнул с краю навозной кучи...

Пообещав соседке, что все обратно закопаю, я очень радостно бежал домой, прикрывая ладошкой от холодного воздуха червяков: немного, но в тепле под кучей трех я откопал. Дома землей вычистил коробку от плавленного сыра, в которой лежали разные мелкие винтики-гаечки, распорол ручку от сумки и, распустив кусок, получил метров двадцать синтетической толстой и прочной бечевы. Из куска пружинистой проволоки (всегда нужна водителю, бензопровод прочистить или еще что) со второй попытки согнул приличный крючок, затем еще два...

Рыбу я ловить не умею, и в жизни этим занимался пару раз в детстве. Но кое-что читал, кое-что видел. Кто-то из местных богатеев пожертвовал в мою пользу с четверть ковриги пшеничного хлеба, и я им тоже воспользовался. Не всей четвертушкой, отщипнул лишь немного. А потом - снова пробежался по соседям. У Евдокии нужного мне масла не было, а вот у сухорукого соседа Кузьки, что жил в следующем доме, масло нашлось. Точнее - пустая из под него бутылка, но три капли на комок хлеба нацедить удалось. Причем масло было, понятное дело, нерафинированным и вонючим - но, согласно вспомненной мною книжке, такое и требовалось.

Так что ближе к полудню я, одетый в полушубок, сидел на льду Волги. То есть не сидел: складным топориком ковырял лунку во льду. Сначала просто ковырял - боялся распугать рыбу, потом - долбил. Лед оказался довольно толстым, сантиметров в двадцать пять - но в конце концов лунку я сделал. И даже не лунку, а небольшую прорубь, но куда снасть забросить у меня теперь было.

Зимняя рыбалка - это хобби не моё. Я вообще никогда зимой не рыбачил (да и летом - тоже). Но жрать захочешь - будешь ловить как миленький. Сел я на кучу камыша, который нарубил тут же, у берега, а ноги обмотал поверх ботинок захваченным у Димы большими кошелками, из того же камыша похоже и сплетенными. Налепил на один крючок хлеба, на два - червяков, и приступил к рыбной ловле.