Бархат. Соблазн, и ничего кроме - Ника Ёрш

сильно давил на эрогенные зоны, сволочь. Хотелось приключений, ага. Но, конечно, как истинная женщина, я даже под пытками не собиралась признаваться в своем влечении к этому негодяю.

– Что вы здесь делаете? – как можно более недовольно спросила я, укладываясь на бок и не обращая внимания на слишком задравшуюся футболку. – Сколько сейчас времени?

– Счастливые часов не замечают, – улыбнулся, Алекс, жадно поглядывая на мой голый живот и спускаясь взглядом ниже, к коротеньким шёлковым шортикам.

Я закатила глаза и, цокнув языком, снова легла на спину, заложив руку за голову.

– Спокойной ночи, Алексей Викторович, – проговорила, делая вид, что собираюсь заснуть.

– Анечка, – в его голосе слышна была улыбка, – позвольте вас укрыть. Холодно же.

Я распахнула глаза. Что? Укрыть?! Он серьёзно? А как же?..

И тут Алекс оказался сверху. Уже полностью готовый к сексуальным подвигам и лишенный последних трусов. В смысле, последней одежды, что скрывала хоть чуточку его прекрасно сложенного, тренированного тела.

Его руки принялись за своё порочное дело, а с моих губ сорвался тихий поощрительный вздох, как вдруг запоздалая мысль отрезвила захмелевший мозг!

– А как же Юля? – спросила я у Алекса, упираясь в его широкие плечи и напрасно пытаясь столкнуть шефа с себя. И надо же мне было позабыть о злополучном сообщении!

– Что? – опешил он, совершенно не понимая, чего я хочу и о чём толкую.

– Юля! – крикнула ему в лицо, теперь уже не собираясь сдавать своё тело наглому бабнику.

– А при чём здесь она? – моргнуло начальство, не двинувшись даже на миллиметр.

– Она же будет переживать, где вы и с кем!

– С чего бы это? – нахмурился шеф. – Она давно спит.

Я даже обалдела от такой наглости. У него, что любовниц целая коллекция, что ли? Пока одна спит, он ублажает вторую?!

– А не разоритесь всем нам карточки раздавать? – зло прошипела я, раздумывая, за какую часть тела его укусить, чтобы получить свободу.

Алекс нехотя шевельнулся, задумчиво прищурился, посмотрел на мою грудь, на шею, остановился на губах, облизнулся и наконец ответил:

– Давай потом мне объяснишь, чего хотела и при чём здесь моя сестра. А сейчас нам нужно закончить начатое. Как говорится, не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня.

Мои губы опалил требовательный страстный поцелуй; запястья были захвачены в плен сильных длинных пальцев, подняты над головой и прижаты к изголовью кровати. А в голове молнией пронеслась единственная мысль: «Юлька – это его сестра, тупица!»

И так стало хорошо, так волшебно и немного смешно за свою глупую реакцию на перспективу делить шефа с другой! Собственно, какая мне разница? У нас же только секс, и ничего кроме…

Пока я глупо улыбалась, Алекс ласкал мою шею поцелуями, продолжая удерживать руки за запястья и упираясь между ног твёрдым возбуждённым членом. Однако стоило мне опомниться и попробовать освободить плененные запястья, чтобы коснуться его в ответ, он недовольно рыкнул и шепнул в самые губы:

– Тише, девочка. Давай поиграем.

Моё сердце на миг замерло, а затем начало биться гораздо сильнее прежнего. Что за игру он предложит?

– Я…

– Тсс. – Меня поцеловали в губы. – Я не люблю повторяться, милая. Ты молчишь и не шевелишься, пока я не разрешу. Такая игра. Будешь слушаться – получишь приз…

Его зубы прикусили мою нежную кожу, влажный язык прошелся вдоль шеи к ложбинке груди. Происходящее безумно возбуждало, и, хотя я все ещё сомневалась, нужно ли следовать навязанным правилам, чувствовала, что начинаю сдаваться.

– Умница. – Он поощрительно улыбнулся, поняв, что я больше не сопротивляюсь своей «неволе», и, оставляя руки в покое, хрипло проговорил: – Очень хорошо. Теперь осмотрим вас внимательно. Все-таки вы – новый сотрудник, рекомендаций никаких… Нужно самому убедиться, всё ли в порядке.

…Его голодный взгляд скользит сверху вниз, обжигая и рождая во мне смущение, которое я, казалось, давно утратила.

– Красавица. Вы прекрасно сложены, Анна, знаете? Конечно, знаете… Мне нравится цвет вашей кожи и эта родинка на ключице…

Алекс проводит кончиками пальцев по моему телу, останавливаясь чуть ниже живота, накрывая ладонью клитор и слегка надавливая на него. Я тихо вздыхаю, надеясь на скорую разрядку. Но Алекс с усмешкой качает головой и продвигается дальше.

– Рано, – улыбается этот негодяй, продолжая исследовать тело кончиками пальцев и останавливаясь у самых ступней.

Я приподнимаю голову, чтобы рассмотреть, куда он делся, и в тот же миг чувствую его язык на пальцах ног. Моё возбуждение нарастает, но я продолжаю лежать, практически не двигаясь, дабы не нарушать правила игры. Алекс прикусывает мизинец, затем облизывает его и целует, переходя к следующему пальчику. Я резко поворачиваю голову, вцепляюсь зубами кончик подушки. Желание ощутить его внутри нарастает, внизу живота зарождается сладкий спазм, требующий высвобождения, и я, не в силах противиться, трусь о холодные простыни попой и приглашающе раздвигаю ноги.

Я уже готова нарушить его глупые правила, когда вдруг ощущаю горячий влажный язык у клитора. Он снова и снова касается меня там, и громкий стон срывается с моих истерзанных зубами губ.

– Теперь можешь говорить, – слышу его тихий голос, а затем наконец чувствую в себе. Он входит резко, с силой, словно пытается пробить себе ещё больше пространства. Движения повторяются, темп нарастает, и я срываюсь на хриплый крик:

– Да! Да!!!

* * *

Утро снова началось с будильника. На этот раз я его не выключила и даже встала первой. Силясь вспомнить, как уснула, сбежала в ванную, приняла душ и только тогда заглянула в спальню.

Алекс лежал на кровати, накрыв голову подушкой.

– А как же работа? – хихикнула я, присаживаясь рядом. – Сегодня нет переговоров?

– Кто это говорит? Ангел? Спаси меня, сделай чашечку кофе умирающему! – просипел он в ответ.

– И что мне за это будет? – нагло уточнила я.

– Какой корыстный ангел… Всё что угодно! Только скорее. – Он откинул подушку и, щурясь от солнечного света, пробивающегося в окно, добавил: – Давай прогуляем работу?

– Нельзя, – категорично заявила я. – У меня испытательный срок.

– А у меня?

– А у тебя какие-то серьёзные переговоры в час. И куча срочной корреспонденции.

– Мрак, – заключил шеф, усаживаясь на кровати и качая головой. – Придётся идти.

Под громкие странные звуки, доносящиеся из душа и очень отдалённо напоминающие пение, я заварила кофе и соорудила несколько бутербродов. Алекс явился на кухню значительно более бодрый и посвежевший. Окинув взглядом меня, сидящую на краешке стола, тарелку с завтраком и две кружки, наполненные ароматным дымящимся кофе, он подошел ближе и сообщил:

– Оказывается, это утро всё-таки доброе.

Остановившись в шаге от меня, Алекс взял свою кружку, сделал пару небольших глотков, прикрыл глаза