Проблемы международной пролетарской революции. Коммунистический Интернационал - Лев Троцкий

III. Организационный вопрос и название партии

13. База III Интернационала дана тем, что в разных частях Европы уже сложились группы и организации единомышленников, стоящих на общей платформе и пользующихся одинаковыми – в общем и целом – тактическими методами. Это в первую голову спартаковцы в Германии и коммунистические партии в ряде других стран.

14. Конгресс должен выдвинуть общий боевой орган постоянной связи и планомерного руководства движением, центр Коммунистического Интернационала, подчиняя интересы движения в каждой стране общим интересам революции в ее интернациональном масштабе. Конкретные формы организации, представительства и т.д. будут выработаны съездом.

15. Съезд должен принять наименование Первого Съезда Коммунистического Интернационала, причем отдельные партии станут его секциями. Теоретически уже Маркс и Энгельс считали название «социал-демократ» неправильным. Позорный крах социал-демократического «Интернационала» требует отмежевания и здесь. Наконец, основное ядро великого движения уже составляет ряд партий, принявших это наименование.

Ввиду вышеизложенного, мы предлагаем всем братским партиям и организациям поставить в порядок дня обсуждение вопроса о созыве интернационального коммунистического съезда.

С товарищеским приветом

ЦК РКП (Ленин, Троцкий).

Загр. Бюро Коммунистической Рабочей Партии Польши (Карский).

Загр. Бюро Венгерской Коммунистической партии (Руднянский).

Загр. Бюро Немецко-австрийской Коммунистической партии (Дуда).

Русское Бюро ЦК Латышской Коммунистической партии (Розин).

ЦК Финляндской Коммунистической партии (Сирола).

ЦК Балканской революционной с.-д. Федерации (Раковский).

Соц. Раб. партия Америки (Рейнштейн).

«Известия ВЦИК» N 16, 24 января 1919 г. 

Л. Троцкий. МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА К ПРОЛЕТАРИЯМ ВСЕГО МИРА

72 года тому назад Коммунистическая партия предъявила миру свою программу в виде манифеста, написанного величайшими провозвестниками пролетарской революции, Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом[31]. Уже в ту пору коммунизм, едва выступивший на арену борьбы, был окружен травлей, ложью, ненавистью и преследованиями имущих классов, которые справедливо предчувствовали в нем своего смертельного врага. За 3/4 столетия развитие коммунизма шло сложными путями, наряду с бурями подъема знало периоды упадка, наряду с успехами – жестокие поражения. Но в основе своей движение шло по пути, предуказанному Манифестом Коммунистической партии. Эпоха последней решительной борьбы наступила позже, чем ожидали и надеялись апостолы социальной революции. Но она наступила. Мы, коммунисты, представители революционного пролетариата разных стран Европы, Америки и Азии, собравшиеся в Советской Москве, чувствуем и сознаем себя преемниками и вершителями дела, программа которого была возвещена 72 года тому назад. Наша задача состоит в том, чтобы обобщить революционный опыт рабочего класса, очистить движение от предательской примеси оппортунизма и социал-патриотизма, объединить усилия всех истинно-революционных партий мирового пролетариата и тем облегчить и ускорить победу коммунистической революции во всем мире.

Теперь, когда Европа покрыта обломками и кучами дымящихся развалин, величайшие поджигатели заняты розысками виновников войны. За ними тянутся их слуги, профессора, парламентарии, журналисты, социал-патриоты и прочие политические сутенеры буржуазии.

В течение долгого ряда лет социализм предсказывал неизбежность империалистической войны, видел ее виновников в ненасытном собственническом своекорыстии имущих классов обоих главных лагерей и всех вообще капиталистических стран. За два года до взрыва ответственные социалистические вожди всех стран на Базельском конгрессе[32] обличали империализм, как виновника грядущей войны, и угрожали буржуазии обрушить на ее голову социалистическую революцию, как пролетарское возмездие за преступления милитаризма. Теперь, после опыта пяти лет, после того как история, обнаружив хищные аппетиты Германии, раскрывает не менее преступные действия союзников, государственные социалисты стран Согласия вслед за своими правительствами продолжают открывать виновника войны в низвергнутом германском кайзере. Более того, германские социал-патриоты, которые объявляли в августе 1914 года дипломатическую «Белую книгу»[33] Гогенцоллерна[34] священнейшим евангелием народов, ныне вслед за социалистами Согласия с подлой угодливостью обвиняют свергнутую германскую монархию, которой они рабски служили, как главного виновника войны. Таким путем они надеются заставить забыть свою собственную роль и одновременно заслужить благоволение победителей. Но наряду с ролью низвергнутых династий – Романовых, Гогенцоллернов и Габсбургов[35] и капиталистических клик этих стран, роль правящих классов Франции, Англии, Италии, Соединенных Штатов выступает во всей своей неизмеримой преступности в свете развернувшихся событий и дипломатических разоблачений.

Английская дипломатия до самого момента взрыва войны не снимала с себя таинственного забрала. Правительство Сити опасалось, что в случае, если оно категорически заявит о своем участии в войне на стороне стран Согласия, правительство Берлина отступит, – и войны не будет. В Лондоне хотели войны. Поэтому держали себя так, что в Берлине и Вене надеялись на нейтралитет Англии, в то время как в Париже и Петрограде твердо рассчитывали на ее вмешательство.

Подготовленная ходом развития десятилетий, война была спущена с цепей при прямой и сознательной провокации Великобритании. Правительство последней рассчитывало при этом оказывать поддержку России и Франции лишь настолько, чтобы, истощая их, истощить Германию, своего смертельного врага. Но могущество немецкой военщины оказалось слишком грозным и потребовало не показного, а действительного вмешательства Англии в войну. Роль смеющегося третьего, на которую по старой традиции претендовала Великобритания, выпала на долю Соединенных Штатов.

Правительство Вильсона тем легче примирилось с английской блокадой, которая односторонне урезывала спекуляцию американской биржи на европейской крови, что страны Согласия щедрыми барышами возместили американской буржуазии нарушение «международного права». Огромный военный перевес Германии побудил, однако, и правительство Вашингтона выйти из состояния фиктивного нейтралитета. Соединенные Штаты взяли на себя по отношению к Европе в целом ту задачу, которую в прошлых войнах играла, а в последней пыталась сыграть Англия по отношению к континенту – ослаблять один лагерь при помощи другого, вмешиваясь в военные операции лишь настолько, чтобы обеспечить за собой все выгоды положения. Ставка Вильсона, согласно методам американской лотереи, была невелика, но она была последней и тем обеспечила за ним выигрыш.

Противоречия капиталистического строя предстали в результате войны перед человечеством в виде животных мук голода, холода, эпидемических болезней, нравственного одичания. Этим безапелляционно разрешается академический спор в социализме по поводу теорий обнищания и постепенного перехода от капитализма к социализму. Статистики и педанты теории притупления противоречий выуживали в течение десятилетий изо всех уголков мира действительные и мнимые факты, свидетельствующие о повышении благополучия отдельных групп и категорий рабочего класса. Теория обнищания масс считалась погребенной под презрительный свист евнухов буржуазной кафедры и мандаринов социалистического оппортунизма. Ныне это обнищание, уже не социальное только, а физиологическое, биологическое, стоит перед нами во всей своей потрясающей действительности.

Катастрофа империалистической войны смела начисто все завоевания профессиональной и парламентской борьбы. А между тем, эта война в такой же мере выросла из внутренних тенденций капитализма, как и те экономические сделки и парламентские компромиссы, которые она погребла в крови и в грязи.

Финансовый капитал, ввергший человечество в пучину войны, сам потерпел катастрофическое изменение в этой войне. Зависимость денежных знаков от материальной основы производства оказалась окончательно нарушенной. Все более теряя свое значение средства и регулятора капиталистического товарооборота, бумажные деньги превратились в орудие реквизиции, захвата, вообще военно-экономического насилия.

Перерождение бумажных денег отражает общий смертельный кризис капиталистического товарообмена. Если свободная конкуренция, как регулятор производства и распределения, вытеснена была в главных областях хозяйства системой трестов и монополий еще в десятилетия, предшествовавшие войне, то ходом войны регулирующе-направляющая роль оказалась вырванной из рук экономических объединений и непосредственно переданной в руки военно-государственной власти. Распределение сырых материалов, использование бакинской или румынской нефти, донецкого угля, украинского хлеба, судьба германских паровозов, вагонов, автомобилей, обеспечение голодающей Европы хлебом и мясом, – все эти основные вопросы экономической жизни мира регулируются не свободной конкуренцией и не комбинациями национальных и международных трестов и консорциумов, а непосредственным применением военного насилия в интересах его дальнейшего сохранения. Если полное подчинение государственной власти финансовому капиталу привело человечество к империалистической бойне, то через эту бойню финансовый капитал до конца милитаризировал не только государство, но и себя самого и уже неспособен выполнять свои основные экономические функции иначе, как посредством железа и крови.