Укради меня у судьбы (СИ) - Ночь Ева

Когда мы проходим мимо, невольно бросаю взгляд. Она прощается с мужчинами, что приехали вместе с ней. Мужик в очках, кажется нотариус, я его немного знаю. Самохин — вспоминаю, немного напрягшись. Они с Кудрявцевым дружили, кажется. Душеприказчик умершего.

Второй кадр похож на чмыря. Разболтанный и суетливый. Одет чёрт знает как. Маргинал. Слишком забавная компания для ангела. Может, это её сожитель? Никогда этих баб не поймёшь, как они делают целевой отбор и по каким критериям. Я бы на такого не глянул, обошёл стороной. И детей бы от такого прятал. Но я, к счастью, не женщина.

Кажется, довольно смазлив, но издали не разглядеть. К тому же, явно пялиться на эту троицу я и не собираюсь. Зато Катя пританцовывает и не сводит глаз с девушки. Ей интересно. Новое лицо. Соседка. Ей бы хотелось познакомиться, но обойдётся. Не тот контингент, судя по всему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Уже почти пройдя мимо, я вдруг понимаю, что хочу остановиться и обернуться. Посмотреть пристально на этих людей. Мне чудится, будто я их знаю. Всех. Чертовщина какая-то.

Зло встряхиваю головой, отгоняя внезапный морок. И всё же оборачиваюсь, чтобы посмотреть, идёт ли за нами сын. Илья плетётся, всё так же уставившись в телефон. Невольно бросаю ещё один взгляд на троицу. Мужчины садятся в машину. Странно. Очень странно. Но снова ловлю себя на мысли, что подозрительный тип кажется мне знакомым.

Быть такого не может. Я никогда не общаюсь с подобными индивидуумами. Снова встряхиваю головой.

— Илья, — прошу негромко, — ты бы не мог идти рядом, чтобы я тебя видел?

Сын снова закатывает глаза и показательно вздыхает, но выполняет мою просьбу.

— Пап, ты параноик, — бурчит он. — Ну кому я здесь нужен? Здесь все свои, знают всех как облупленных, а если появляются чужие, вся округа сразу в курсе. Никто меня не украдёт, не бойся.

Он прав. Но своих детей я бы предпочёл всё же видеть и контролировать. Знать каждый их шаг, чтобы не переживать. Илья может думать, что хочет, но у меня нет ничего и никого дороже их. Я люблю и Катю, и сына одинаково. Они — всё для меня. И я бы не хотел видеть лицо того человека, кто рискнул бы сказать, что это не так.

Когда раздражитель остался позади, мир немного приобрёл чёткости и размеренности. Я успокоился, расслабился. Следил, как бегала за бабочками Катька и приставала с воплями к Илье. Тот огрызался, но всё же смотрел на то, чем восхищалась маленькая сестрёнка. И я подумал: может, однажды всё наладится? Они подрастут и смогут найти общий язык? Может, Катина любовь растопит сердце Ильи? И однажды у нас будет всё хорошо. Я бы этого очень хотел.

Хорошее настроение и мирный настрой овладели мною на целый день. Это как в чистых водах искупаться. Приятно и прохладно, свежо и бодрит. Я пребывал в таком состоянии долго. До тех пор, пока ко мне в кабинет не заявилась Катина няня.

— Андрей Ильич, — трясла губами эта безмозглая курица, — Катюша пропала.

9. Ива

— Нужен кот, — сказал Идол, когда мы прибыли на место. — Первым в дом должен войти котяра!

— Глупости и предрассудки, — возразила я, — мы уже здесь были, и в дом я заходила. Так что ты опоздал.

Идол хитро щурится и улыбается, как звезда Голливуда.

— Не путай тёплое с мягким. То ты просто осматривала дом, а сейчас — новоселье. Чувствуешь разницу?

Я не чувствовала, но Жеку не переспоришь, если он уж «так решил», поэтому я наблюдала, как он чутко прислушивается и крутит головой.

На самом деле, мне кажется, он углядел это полосатое чудовище в кустах сразу. Иначе по-другому не могу объяснить, почему так быстро он нашёл эту довольно потрёпанную, но совершенно наглую морду.

— Ну, давай! — подтолкнул Идол кота под хвост, а тот высокомерно оглянулся, дрогнул шкурой, словно брезгливо стряхивая с себя чужое прикосновение, сел на задницу, три раза умылся и бодро потрусил в дом.

— Он тебе ещё и гостей намыл, — хохотнул Жека. — Отличный экземпляр! Не то что Ираидины кастраты.

Ираида ему и тут покоя не давала. Я почему-то подумала, что их баталии могут участиться. Ведь теперь Идол останется сам по себе.

У дома нас ждал разнорабочий, готовый помочь с вещами.

— Это Виктор, — представил мужчину Самохин, — будет вам помогать по хозяйству. Починить что, перенести, всякие бытовые мелочи уладить.

Виктор оказался молчаливым мужичком под пятьдесят, довольно покладистым и контактным. Они с Идолом споро перенесли мой нехитрый скарб в дом и помогли разместить главное богатство в одной из комнат. Я её присмотрела ещё при первом посещении. Решила, что там будет моя мастерская: большие окна и много-много света.

Жека по дому проскакал, как ураган: всё осмотрел, всё потрогал, до чего дотянулся, сунул нос в холодильник и прямо-таки заурчал, увидев горы еды. Я не преувеличиваю: кто-то незримый побеспокоился обо всём.

Самохин за Идоловской беготнёй наблюдал устало и равнодушно почти. Он словно выполнил миссию и потух, вылинял.

Я предложила подкрепиться перед обратной дорогой. Мужчины не отказались. Даже Самохин вяло пожевал немного и застыл с кружкой кофе в руках. Мне всё казалось: он хочет что-то сказать мне. Предупредить о чём-то. Я и так понимала: не всё просто с этим домом и наследством. Но присутствие Идола и Виктора сдерживали его. Или мне чудилось немое предупреждение в жестах и взглядах странного нотариуса?..

— Если что, звоните, Ива, — сказал он на прощание. И в этих словах — гораздо больше смысла, чем в его молчании. Я знала, что нам предстоит ещё встречаться — не все вопросы по наследству утрясли. Но он предлагал мне помощь, если я с чем-то не смогу справиться.

— А я позвоню тебе сам, — забрал из моих рук телефон Идол и вбил туда свой номер, отправил себе звонок и улыбнулся немного печально.

Мы никогда не общались по телефону. Не было нужды. И вот сейчас останется призрачная ниточка, что свяжет этот мир и прошлый. Я не знала, смогу ли жить здесь. Но у меня был путь к отступлению, и это успокаивало.

Я наткнулась на взгляд неприветливого соседа, когда провожала Идола и Самохина. Виктор уехал чуть раньше на своём шустром драндулете, который с виду казался развалюха развалюхой, но вполне исправно исполнял свои функции — ехал и вёз.

Он шёл с детьми, и от него так и веяло неприязнью. Интересно, ему неприятна только я или он в принципе не любит людей? В этот раз я заглядываться не стала. Будет ещё время познакомиться со всеми местными «достопримечательностями», а раз уж мы соседи, всё равно будем так или иначе сталкиваться.

Для себя я ещё дома решила не втягиваться в местный бомонд, чтобы не очень больно было отрываться, если всё пойдёт не так, как мне бы хотелось. К тому же, мне не привыкать к одиночеству. Ничего в моей жизни не изменится. Будет тот же график и план, и цель, к которой я стремлюсь. Просто маленькая коробочка сменится на большую. Всего лишь.

Стыдно сказать, но я вздохнула с облегчением, когда машина уехала. Я устала от слишком плотного присутствия людей вокруг. Хотелось тишины и покоя, которых здесь было предостаточно.

Я обжила спальню — поставила на тумбочку милые и привычные сердцу вещицы: бабушкину шкатулку, тяжёлый бронзовый подсвечник и бабулину фотографию в рамке.

Всё остальное… эту комнату словно кто-то планировал для меня. С любовью. Здесь царили любимые моему сердцу спокойные тона. Всё, начиная от тяжёлых штор, заканчивая светлым тоном мебели, радовало глаз, казалось привычным. Дай мне волю, я бы не смогла устроить лучше.

В шкафу — одежда с ценниками. Мой размер. Отец думал обо мне?.. И, судя по всему, незримо присутствовал рядом, раз так хорошо изучил вкусы и предпочтения. Это… не пугало, нет. Немного сбивало с толку.

Наверное, я бы хотела сейчас узнать о нём немного побольше. Каким человеком был, чем занимался? Почему ни разу не захотел встретиться со мной? Я ведь больше года живу одна. Может, хотел, но не успел? Вероятно, кое-что мог бы мне поведать Самохин. И, кажется, он хотел, зато я отказалась.