Королева Жанна. Книги 1-3 - Нид Олов

Вышеименованный молодой человек, почти всю жизнь до женитьбы проведший в Швеции, получил там имя Фрамфер, что значит на тамошнем языке „вперед“, ибо он был смел в охоте, равно как и на турнире, и слово „вперед“ было его любимым словом. Ему польстила высокая честь, оказанная королем, зато супруга его не могшая забыть об участи отца и принца Бертозикра с которым еще в нежном возрасте была более чем близка, постоянно подбивала мужа свергнуть короля Вивиля военною рукою и вернуть престол законному, как она говорила, монарху. Герцог Фрамфер с негодованием отверг эти гнусные предложения. После того как принц Бертозикр скончался в заточении, зловредная сия Алиена, видя, что ей не суждено увидеть свершения дум и помыслов своих, обратила их всецело на своих детей. Она хорошо помнила, что и в ней, и в супруге ее течет королевская кровь; следовательно, рассуждала она, ее дети после смерти принца Бертозикра имеют куда более неоспоримые права на корону, чем король Вивиль I, которого она даже вслух смела называть узурпатором. Она воспитала единственного сына в своих злоехидных замыслах и завещала ему ненависть к Маренскому дому. От отца наследник Кайфолии унаследовал смелость и воинские качества, вооруженный же еще и ненавистью, он был человеком опасным. Имя отца, Фрамфер, он сократил и стал называться герцог Фрам.

Ненависть передавалась герцогам Кайфолии по наследству, но подходящего повода не находилось до 1490 года, когда скончался король Агилар II, не имевший прямых наследников. В этом случае престол по закону занимает младший брат короля, как это и случилось, но молодой герцог Фрам, внук Фрамфера и Алиены, выступил со своими претензиями. Последовала война, и законный монарх Агилар III разбил бунтовщические дружины. Зачинщик отбежал во Францию, где встречен был преласково, даже до того, что в 1499 году король французский Карл VIII женил его на своей племяннице Иоланте. Виргинские государи долгое время искали выманить изменника из Франции, но безуспешно. Он скончался в 1510 году, оставив восьмилетнего сына и двух дочерей. Двумя годами позднее король Лодевис I, нуждавшийся в дружеском расположении Франции, ибо его сильно беспокоили с востока, даровал амнистию роду Фрамов и с почетом вернул их на свои владения. Франции это было лестно потому, что старшей в роде была в тот момент герцогиня Иоланта. Нет ничего хуже коварной француженки. Все родовые предания Фрамов она выучила наизусть, и впитала их в свою кровь, и вселила их в своих детей. Через несколько лет она выдала дочерей, с благословения короля, за принца Кейлембара и герцога Марвы Последствия этого шага были таковы, что фрамовская зараза распространилась на Кейлембар и Марву, но кто же мог это предсказать? Между тем известно, что жены всегда сумеют повлиять на своих мужей в нужную им сторону, особенно если дело идет о чем-либо дурном. Так же получилось и теперь.

Король Карл, отец Вашего Величества, был и смолоду крут и уже тогда ради достижения своих замыслов рубил по живому Поэтому сеньоры, ущемленные его первыми указами, не замедлили показать зубы. Первая вспышка произошла в 1549 году, каковая и была сразу затоптана. Было взято немалое число дворян и сеньоров, с ними со всеми было поступлено по закону. Самые главные зачинщики, однако, остались в тени. Их имена не были названы, а сами они отмежевались от бунтовщиков и выразили притворную верность королю. На деле же они выпустили пробный шар, чтобы испытать качества молодого монарха, и, увидев, что он человек решительный и скорый на расправу, до времени затаились. Терпение их со временем истощилось, после умаления их вольностей новыми декретами. К 1563 году предательский род герцогов Кайфолии решил, что настал момент исполнить заветы предков и свергнуть Маренский дом. Заговор был подготовлен воистину страшный. Герцог Фрам говорил вслух: „Или мы, или они“. Он мог быть уверен в успехе — с ним был Кейлембар и герцог Марвы, наиболее к королю близкий и свободный от всяких подозрений. Однако дело изменнических сил дворян погибло в самом своем зародыше.

В свите герцога Марвы находился некий французский интриган, маркиз Жозеф де Лианкар, юноша смазливый, но прехитрый и умеющий сыскать свою выгоду Вряд ли сеньор Марвы даже знал его в лицо, зато последний знал гораздо больше, чем ему следовало. Так вот, сей дворянчик раскрыл Его Величеству королю Карлу все карты заговорщиков, назвал все имена, планы, даты и прочее — словом, все. Это было рассказано им королю в моем присутствии, и больше никто об этом не узнал. Поэтому, когда Ваше Величество станете читать эти строки, тайна рождения сегодняшнего сиятельного герцога Марвы станет известна только Вам. Я почитаю за долг передать Вам эту тайну яко достояние царствующей фамилии. Ибо за упомянутую услугу король обещал сему неверному человеку герцогство Марвы, и тот воистину получил его, но не вдруг и якобы за иные заслуги. Это было предложено самим Лианкаром, чтобы замести следы. При дворе же, смутно угадывая, но достоверно не зная причин его внезапного взлета, мстят ему хотя бы тем, что зовут его „герцог Лианкар“, что ему несомненно прискорбно слышать.

Участники заговора взяты были врасплох. Все они признались в своих злодейских умышлениях, будучи должным образом пытаны, чем и подтвердилось, что доносчик не лгал. С сеньорами и прочими поступлено было по закону. Весь род герцогов Марвы был изведен, и с детьми, тогда как наследники Кайфолии и Кейлембара, яко ничего не знавшие о заговоре, не принимавшие в нем участия и публично отрекшиеся от своих изменнических отцов, были оставлены в живых. Доля участия в заговоре самого принца Кейлембара оказалась чрезвычайно слабо доказанной. Можно было даже полагать, что он пострадал без вины. Поэтому король Карл обласкал наследника и приблизил его к себе. Наследнику Кайфолии угрожала участь отца, и немалых трудов стоило умолить короля пощадить молодого человека, который к моменту заговора уже три года проживал за границей, учась в разных университетах Европы, и вернулся в Виргинию лишь после раскрытия дела, по именному королевскому вызову. Молодой герцог Фрам принес покаянную присягу верности, и король определил ему жить в Дилионе, без титула и права выезда из города, а Кайфолия на 31 год перешла под королевскую марку.

Кейлембар неплохо проявил себя на военном поприще, за что королем отличен был орденами. Последний из Фрамов уже десять лет сидит в Дилионе, занимается науками, а что думает — Бог ведает. Теперь, на склоне моих лет, стал я думать, что ради вящей государственной пользы следовало бы ему тогда же умереть, но сделанного не переделаешь…»

Жанна прочла это место еще раз, подумала и решительно написала на полях: «Амнистия. Вернуть все права»

Только сейчас она почувствовала, что голодна и сидит без движения уже довольно долго. Путешествие по времени и пространству захватило ее настолько, что она никак не могла вернуться к настоящему моменту.

Она машинально раскрыла вторую тетрадь и тут же позабыла и об усталости, и о голоде. Здесь была «опись ближайшим людям короля Карла», его министрам и сановникам — теперь это были ее министры. Первым в этом реестре шел Карл Вильбуа, принц Отенский. Старик писал о нем так: «Ваше Величество, если вы верите, что я всегда желал Вам добра, то Вы поверите и тому, что я скажу Вам об этом человеке: верьте ему. Верьте ему прежде чем другим, Ваше Величество, он воистину достоин королевского доверия».

Жанна оторвалась наконец от тетради, невидяще уставилась на глобус.

— Ну вот и хорошо, — прошептала она. — Вот и хорошо, что он просит меня верить ему, а не герцогу Марвы… Вот и прекрасно… Однако я хочу есть.

Она отперла двери и позвала дежурного офицера.

— Вот что, сударь, — сказала она, — велите накрыть обед в малой столовой на две персоны. А кроме того, распорядитесь, чтобы дали знать господину государственному секретарю, принцу Отена, что на завтра я назначаю ему аудиенцию.

Глава IV

RARA AVIS[12]

Motto: Проси совета у того, кто умеет одерживать победы над самим собою.

Этому человеку было тридцать три года. Он был государственным секретарем, то есть первым должностным лицом королевства. Множество дел проходило через него. Он был достоин своего места. У него был смелый, широкий ум, развитый образованием. Он знал пять языков и отлично разбирался во многих отраслях человеческих знаний, будь то военное дело юриспруденция, коммерция или философия. Ибо все это входило в науку управления страной. Он знал также и поэзию, что для государственного мужа было уже излишним. Однако нет людей без недостатков.

Был у него и крупный недостаток: он всегда говорил то, что думал, и к намеченной цели шел прямо и открыто, разумеется, в той мере, в какой это вообще возможно в политике. Ибо главным оружием в арсенале всякого политика являются ложь, интрига и предательство, а он не желал пользоваться этими инструментами. Поэтому, стараясь говорить то, что думал, он вынужден бывал говорить не все, что он думал, а это мало чем отличается от лжи. Но такова уж была его профессия: скрывать те мысли, которых он до времени не желал обнаруживать. Поэтому он искусно владел лицом и голосом, иначе грош была бы ему цена. А король Карл высоко ценил его.