Девушка с секретом - Галина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А куда мы? — растерянно обернулась она к конвоиру. — Выход же внизу!
— Куда велено, туда и веду, — ответил он, тяжело дыша. — К начальнику тюрьмы велено доставить.
— А разве он не в административном здании?
— Молчать! — разозлился конвоир, вконец задохнувшись. — Иди и не разговаривай.
Начальник тюрьмы оказался высоким седоволосым мужчиной средних лет. И если бы не обстоятельства, то Женька сочла бы его вполне сносным собеседником.
Из того, что он ей успел сообщить до прихода адвоката, Женька услышала лишь одно — она свободна.
— Тем не менее вы должны понимать, — монотонным голосом продолжал он, не глядя на девушку, — органами было решено избрать меру пресечения — подписку о невыезде. Подозрения с вас не сняты. Вы по-прежнему являетесь подозреваемой по делу об убийстве, просто сложились обстоятельства, в силу которых ваше содержание под стражей можно… гм…
Он долго обдумывал слово, которое по его понятию более всего подходило к данной ситуации, но тут ему на помощь пришел Игорь Владиславович, тихо появившийся в кабинете. Незаметно подмигнув ошалевшей от счастья Женьке, он пожал протянутую руку начальника тюрьмы. Выложив перед ним один за другим несколько листов бумаги, заполненных машинописным текстом, он спросил:
— Сергей Николаевич, надеюсь, все соблюдено?
— Да, да, — машинально просмотрев бумаги, начальник тюрьмы сунул их, не читая, в один из ящиков стола. — Мне звонили из Управления. Можете забирать свою подзащитную. Пропуск я уже оформил.
— Вот вы и на свободе, Женя! — весело проговорил адвокат, беря девушку под локоток и ведя к машине, припаркованной на пустующей стоянке. — Но главное — еще впереди. Что с вами?!
Он с тревогой уставился на подзащитную, по щекам которой бурным потоком текли слезы.
— Я не знаю, — еле слышно прошептала она, пытаясь справиться с минутной слабостью. — Я и рада, и испугана…
— Не переживайте, — Игорь Владиславович протянул ей бумажный носовой платок. — Это нормальное состояние после выхода из тюрьмы. Такое бывает со многими.
— Правда?!
— Свобода… Она манит и страшит одновременно. А вас особенно. Но заранее хочу вас успокоить, я все обдумал — поживете пока у меня…
— Нет! — твердо ответила Женька, высвобождая руку и усаживаясь на переднее сиденье новенькой «Мазды». — Этого не будет!
— Вы меня неправильно поняли! — он покраснел от смущения. — Я…
— Не надо, Игорь Владиславович, — мягко перебила его девушка. — Я и так вам многим обязана, не хочу ко всем своим долгам причислять еще и этот. Я справлюсь, поверьте.
Адвокат несколько минут пристально разглядывал сидящую напротив девушку, как бы решая про себя — пускаться ли на дальнейшие уговоры. Но, видя, как сурово сведены ее брови и какой решимостью сверкают глаза, решил отказаться от этой затеи.
— Впрочем, как хотите, — тихо промолвил он, трогая машину с места. — Огромная просьба — будьте осторожны. Мы имеем дело с очень опасным преступником, вернее преступницей. Неизвестно, что она предпримет, узнав, что вы на свободе. Она хитра и постоянно меняет свой облик. За все это время ей удалось не оставить никаких следов на месте преступления.
— А свидетели? — заинтересовалась Женька, успевая одновременно и слушать, и жадно пожирать глазами мелькающий за окном пейзаж.
— Их почти нет. В первом случае утверждают, что женщина ярко-рыжая. Во втором — будто бы блондинка. Я думаю, что она пользуется париками. При умело наложенном гриме человека очень трудно идентифицировать. Вы понимаете?
— Еще бы мне не понять! — фыркнула девушка. — По милости этой твари я лишилась родного брата и года жизни!.. Кстати, Игорь Владиславович, а что это были за манипуляции с записками?
— А-а-а, — качнул он головой. — Об этой тюрьме идет дурная слава… Вот я и опасался, как бы с вами чего не случилось.
— Ответ более чем лаконичный, — хмыкнула Женька, стараясь не выдать себя. Ей так и не удалось вспомнить подробности вчерашнего вечера. Хотя сейчас это как будто бы уже не имело никакого значения.
Она отвернулась и уставилась в окно, всем своим видом показывая нежелание продолжать начатый разговор. Несколько раз наткнувшись взглядом на ее затылок, Игорь Владиславович отчаялся и тоже надолго замолчал. Лишь высаживая ее около дома, который не так давно был ей родным, он наконец спросил:
— Вы не передумали? Твердо решили остановиться именно здесь?
— Д-да! — Женька рассеянно кивнула, вскидывая взгляд наверх, туда, где располагались окна квартиры покойного Антона. — Если что-то изменится, я вам непременно сообщу.
Они попрощались, и девушка пошла к подъезду…
«Это она!! Я не могла ошибиться! — Молодая женщина быстро свернула в переулок и смогла наконец перевести дыхание. — Но этого не может быть! Я же все продумала! Домой, только домой! Только там я смогу успокоиться и все хорошо обдумать».
При воспоминании о доме мысли ее приняли совсем другое направление, и она заметно расслабилась, даже нашла в себе силы улыбнуться смешному карапузу, который протягивал ей надкусанное яблоко и что-то лопотал при этом.
Вызвав лифт и пропустив впереди себя пожилую супружескую пару, женщина устало привалилась к стене кабины и задумалась.
— Ваш этаж! — повторил, наверное, в третий раз мужчина, приподняв шляпу. — Вы выходите?
— Да, да, простите ради бога! — она тепло улыбнулась им, про себя отметив, что надо быть пособраннее. Такое поведение, резко отличавшееся от обычного, слишком уж бросается в глаза.
Лишь заперев за собой дверь квартиры и бросив на пол пакеты с продуктами, она смогла наконец дать волю ярости.
— Сука!!! — шипела она, брызгая слюной. — Сука! Из-за тебя со мной опять все началось! И ты должна за это поплатиться! Ну подожди, я еще что-нибудь придумаю! Ты недолго пробудешь на свободе! Я знаю о тебе все! А ты обо мне — нет! Я вновь подставлю тебя так, что ты не выйдешь оттуда до конца дней своих!
Последняя мысль ей настолько понравилась, что она истерически расхохоталась, откинув назад красивую голову и взъерошив иссиня-черные волосы, в которых недавно обнаружила два седых волоска.
— Пусть будет так! — Женщина вернулась в прихожую и принялась поднимать разбросанные по полу продукты.
Рассовав все по полкам холодильника и шкафа, она достала бутылку своего любимого венгерского вермута и, поставив рядом с нею два бокала, принялась накрывать на стол.
Со стороны могло показаться, что женщина ожидает гостей, но только одной ей было ведомо, что никто не заявится к ней сегодня. Незримый собеседник, с которым она разговаривала последние несколько лет и которого ненавидела лютой ненавистью, уже давно был мертв, хотя и числился без вести пропавшим…
Дверь квартиры была опломбирована. Недоуменно уставившись на белый клочок бумаги, который лишал ее последней надежды на пристанище, Женька окончательно расстроилась. Идти дальше было некуда. Пошуршав в кармане джинсовки распиской о невыезде, она в сотый раз тяжело вздохнула и направилась к лифту.
Во дворе в этот час было пустынно. Опустившись на скамейку, она зябко поежилась и принялась чертить прутиком зигзагообразные фигурки на слое пыли, которой здешний район новостроек особенно славился.
— Женя?! — оторвал от ее занятия чей-то недоуменный возглас. — Это ты?!
Девушка подняла глаза и в стоящей перед ней миловидной женщине узнала соседку по подъезду.
— Да, — хрипло произнесла она. — Это я…
— А чего же ты здесь? — Нина растерянно указала на скамейку, потом, спохватившись, схватилась за голову. — Хотя о чем это я! Ты меня извини, пожалуйста.
— Ничего, Ниночка, не волнуйся, — попыталась улыбнуться Женька, хотя внутреннее ее состояние не располагало к особой радости. — Я уже ухожу.
Отбросив ставший ненужным прутик, девушка поднялась и, отряхнув старенькие джинсы, направилась прочь со двора.
— Женя! — вновь окликнула ее Нина. — Подожди, пожалуйста.
Быстро догнав отошедшую на приличное расстояние девушку, Нина взяла ее под руку со словами:
— Идем, я тебя немного провожу.
— Хорошо, идем, — печально выдохнула Женька, нисколько не удивляясь такому участию — соседка славилась своей добротой и бескорыстностью.
— Квартира опечатана? — спросила Нина и самой себе ответила: — Да, опечатана. Вика не смогла здесь жить, выписалась и отказалась от всех прав на квартиру. Уехала куда-то на Урал к матери. Первое время все тебя обвиняла, билась в истерике. Мы всерьез опасались за ее здоровье. Потом постепенно пришла в себя, но жить здесь не смогла. Такие вот дела…
Они помолчали. Полуденные лучи сентябрьского солнца ласково пригревали, делая все разговоры о прошлом ненужными.
— Давай присядем, — неожиданно предложила Нина, указывая на небольшой скверик. — Здесь тихо и никто не помешает.