Сумма теологии. Том IV - Фома Аквинский

Ответ на возражение 2. Если само целое не является конечной целью, а определяет к дальнейшей цели, то в этом случае конечной целью части является не целое, а что-то другое. Но сотворенный универсум, частью которого является человек, не является конечной целью, а определяет к Богу как к своей конечной цели. Следовательно, конечной целью человека является не благо универсума, а Сам Бог.

Ответ на возражение 3. Сотворенные блага нисколько не ниже тех благ, на которые распространяются способности человека как на такие, которые суть присущие ему внутренние блага. Но они ниже того бесконечного блага, на которое распространяются его способности как на объект. Ведь те блага по причастности, которые обнаруживаются в ангелах и во всем мире, суть конечные и ограниченные блага.

Вопрос 3. Что есть счастье

Теперь нам надлежит выяснить 1) что есть счастье и 2) что к нему относится.

Относительно первого будет рассмотрено восемь пунктов: 1) является ли счастье чем-то несотворенным; 2) если сотворенным, то является ли оно деятельностью; 3) является ли оно деятельностью чувственной или умственной части; 4) если умственной, то деятельностью ума или воли; 5) если деятельностью ума, то созерцательного или практического ума; 6) если созерцательного, то состоит ли оно в рассмотрениях умозрительных наук; 7) состоит ли оно в познании отделенных субстанций, а именно ангелов; в) состоит ли оно исключительно в созерцании Бога, Видимого в Его сущности.

Раздел 1. Является ли счастье чем-то несотворенным?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье является чем-то несотворенным. Ведь сказал же Боэций: «Необходимо признать, что Бог есть само блаженство»[50].

Возражение 2. Далее, счастье является наивысшим благом. Но наивысшее благо – это Бог. Таким образом, коль скоро нескольких наивысших благ быть не может, то похоже, что счастье есть то же, что и Бог.

Возражение 3. Далее, счастье является конечной целью, к которой по природе стремится человеческая воля. Но человеческая воля не стремится как к своей цели ни к чему иному, кроме Бога, поскольку, как говорит Августин, Им одним будет наслаждаться человек[51]. Следовательно, счастье есть то же, что и Бог.

Этому противоречит следующее: ничто из сделанного не является несотворенным. Но счастье человека является чем-то сделанным, ибо, согласно Августину, «наслаждаются тем, что делает нас счастливыми»[52]. Следовательно, счастье не является чем-то несотворенным.

Отвечаю: как было установлено выше (1, 8; 2, 7), наша цель двояка. Во-первых, она является непосредственно тем, чего мы желаем достигнуть. Так, для скупца целью являются деньги. Во-вторых, она является достижением или обладанием, пользованием желаемым или получением удовольствия. Поэтому мы можем сказать, что целью скупца является обладание деньгами, а целью невоздержанного человека – наслаждение чем-то приятным. Таким образом, конечной целью человека в первом смысле является несотворенное благо, а именно Бог, Который один лишь в силу Своей безграничной благости может полностью удовлетворить человеческое желание. А вот во втором смысле конечной целью человека является нечто сотворенное и наличествующее в нем самом, и оно есть не что иное, как достижение или наслаждение целью. Затем, конечную цель называют блаженством [или счастьем]. Если, таким образом, мы рассматриваем человеческое счастье с точки зрения его причины или объекта, тогда оно есть нечто несотворенное, а если мы рассматриваем его с точки зрения самой сущности счастья, тогда оно есть нечто сотворенное.

Ответ на возражение 1. Бог является блаженством по самой Своей сущности, поскольку Он блажен не посредством обретения или по причастности к чему-то другому, но по Своей сущности. А вот люди, как говорит Боэций, счастливы по причастности, равно как по причастности их называют «богоподобными»[53]. И эта причастность к блаженству, в силу которой о человеке говорят, что он счастлив, является чем-то сотворенным.

Ответ на возражение 2. О счастье говорят как о наивысшем благе человека, поскольку оно является достижением наивысшего блага или наслаждением им.

Ответ на возражение 3. Счастье называют конечной целью в том же смысле, в каком достижение цели называют целью.

Раздел 2. Является ли счастье деятельностью?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье не является деятельностью. Ведь сказал же апостол, что «плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная» (Рим. 6:22). Однако жизнь – это не деятельность, а само бытие живых существ. Следовательно, конечная цель, а именно счастье, не является деятельностью.

Возражение 2. Далее, Боэций говорит, что счастье – «это совершенное состояние, которое является соединением всех благ»[54]. Но состояние не означает деятельность. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Возражение 3. Далее, счастье есть нечто, существующее в счастливом, поскольку оно суть окончательное совершенство человека. Но по смыслу деятельность указывает не на то, что существует в действователе, а скорее на то, что из нее следует. Таким образом, счастье не является деятельностью.

Возражение 4. Далее, счастье пребывает в счастливом. Но деятельность не пребывает, а проходит. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Возражение 5. Далее, у человека только одно счастье, деятельностей же – множество. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Возражение 6. Кроме того, счастье пребывает в счастливом непрерывно. Однако деятельность человека часто или прерывается, например, сном либо каким-нибудь иным занятием, или прекращается. Следовательно, счастье не является деятельностью.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «счастье – это некая деятельность души в полноте добродетели»[55].

Отвечаю: коль скоро счастье человека есть нечто сотворенное и существующее в нем, то надлежит утверждать, что оно является деятельностью. В самом деле, счастье – это наивысшее совершенство человека. Далее, всякая вещь совершенна настолько, насколько она актуальна, поскольку лишенная акта потенция несовершенна. Следовательно, счастье должно состоять в конечном человеческом акте. Но очевидно, что деятельность является конечным актом действователя, в связи с чем Философ называет ее «вторичным действием»[56], поскольку обладатель формы является деятельным в возможности, равно как и знающий – рассуждающим в возможности. И коль скоро она [т. е. деятельность] свойственна всему, то о любой вещи можно сказать, что она существует «ради своей деятельности»[57]. Следовательно, счастье человека необходимо состоит в деятельности.

Ответ на возражение 1. О жизни говорится в двух смыслах. Во-первых, в смысле самого бытия живущего, и в таком случае счастье не является жизнью, поскольку, как уже было сказано (2, 5), бытие человека, в чем бы оно ни состояло, не является тем же, что и его счастье. В самом деле, об одном только Боге можно поистине утверждать, что Его Существование является Его же Блаженством. Во-вторых, в смысле той деятельности живущего, через посредство которой актуализируется начало жизни, по каковой причине мы можем различать жизнь деятельную, созерцательную или чувственную. И именно в этом смысле о вечной жизни говорится как о конечной цели, что явствует из сказанного [в Писании]: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога» (Ин. 17:3).

Ответ на возражение 2. Когда Боэций дает определение счастью, он рассматривает его в целом, а в целом оно суть совершенное всеобщее благо, которое он и обозначает как «совершенное состояние, которое является соединением всех благ», давая тем самым понять, что блаженство заключается в обладании совершенным благом. Аристотель же выражает самую сущность счастья, показывая как то, посредством чего человек утверждается в таком состоянии, так и то, что оно является своего рода деятельностью. И на основании всего этого он доказывает, что счастье есть «совершенное благо»[58].

Ответ на возражение 3. Как сказано в девятой [книге] «Метафизики»[59], действие бывает двояким. Одно проистекает от действователя вовне, например, «горение» или «резание». Такая деятельность, как говорит [Аристотель], не может быть счастьем, поскольку она является актуализацией и совершенствованием не действователя, а, пожалуй, претерпевающего воздействие. Другое же действие находится в том, кто действует, например, ощущение, мышление или желание, и такое действие суть со вершенствование и акт действователя. И такая деятельность может быть счастьем.