Мистерия силы. Трилогия - Светослов

— Это Синехвост — наш друг и вестник, — пояснил Хранитель, который был явно рад Синехвосту. — Видимо, он желает быть с нами.

— Что ж, если ты не против, пусть будет, — сказал Гурр.

Хранитель обратился к Синехвосту:

— Решено. Синехвост, ты пойдёшь с нами.

Синехвост радостно взвился, а затем плавно опустился, усевшись Хранителю на плечо. Рамаян погладил птицу и тихо сказал ей:

— Ты пока побудь здесь, а я пойду, кое-что возьму…

Синехвост вспорхнул и уселся на плечо Гурра. Хранитель улыбнулся.

Дав знак Гурру со Стэкком, он направился к своей обители.

Войдя к себе, Хранитель извлёк из туманного «тайника» Кристалл и тут же вышел.

У входа уже стояла Сандра. Она смотрела на супруга проницательно и одухотворённо.

— Дети в саду, — сказала она. — Я буду ждать тебя здесь.

— Хорошо, Сандра. Я постараюсь всё сделать как можно быстрей.

Они обнялись, застыв на мгновенье в единстве любви… Затем Хранитель сказал, взглянув на Кристалл:

— Его нужно как можно быстрее трансформировать. Мне пора.

— Удачи тебе, — промолвила Сандра.

И Хранитель направился в сторону вековых деревьев…

Подойдя к Гурру со Стэкком, он лаконично бросил:

— Пора.

И все трое, пройдя чуть вперёд, исчезли в рассветной дымке…

Ослепительная вершина Белой Горы мистически оттеняла синеву неба. Хребет, огибавший громадный каньон, казался таинственным и чарующим в своём грозном величии. Блуждающий ветер свистел и стонал, ударяясь о грани и плоскости горной породы. У подножия Горы возникли трое: Гурр, Стэкк и Хранитель.

— Приветствую вас! — раздался протяжный голос, исходивший не иначе, как из подножия этой Горы.

Все трое повернулись на голос и вдруг увидели Астора, стоявшего как бы в нише скалы — в небольшом проломе горного основания. Ведун непринуждённо изрёк:

— Я надеюсь, вчетвером нам будет сподручнее воздать почести этой громаде…

Он приблизился к прибывшим собратьям, и они поочерёдно обняли звёздного Ведуна. Астор продолжил:

— Небо нам благоволит. Хранитель, пора открыть Гору…

Они все отошли на необходимое расстояние и повернулись лицом к Горе. Хранитель, держа Кристалл перед собой, обратился к Горе певуче-гортанным голосом, звучавшим, как речевое дыхание ветра:

— О, дух великой Белой Горы! Благоволи нам открыть твоё чистое сердце, дабы Сила Абсолютной Энергии и полного Знания, сокрытая в тайне Живого Кристалла, запечаталась в твоей глубине и сохранилась до новых времён!..

Полная тишина зависла в пространстве… и лёгкий туман, как дыхание, воспарил над Горой… Она содрогнулась, как бы сбрасывая с себя оцепенение, и, сотрясая воздух, из Горы вышел гул, объятый волной запредельного эха… И в сознании Хранителя прозвучал голос Горы:

— Я вижу — ты чист, как твой Кристалл. Я приму твой дар Вечности и сохраню его до новых времён… Но успей!

Последняя фраза полоснула по сердцу Хранителя; он встрепенулся и приготовился к трансформации Кристалла, но в этот момент что-то его ослепило, и Хранитель чуть не выронил Кристалл. Зажмурившись, он попытался войти в нормальное восприятие. Но тут вдруг раздался свистящий зловещий звук, и перед Хранителем облавно вспыхнул фейерверк ослепительно яркого пламени, подобного жуткому фантасмагорическому салюту, который перекрыл доступ к Горе. Астор мгновенно взлетел над этим фейерверком и обрушил на него шквал чистейшей пурги. Завязался жуткий вихрь. Гурр со Стэкком приняли новые позиции обороны, и вовремя — сзади них стояли неизвестные маги, и взгляды их были недобрыми… Единственным желанием Гурра и Стэкка было спасти Кристалл — дать Хранителю возможность сохранить его в Горе. Но это оказалось не просто. Неизвестные наглые маги взмыли в воздух и, приняв облик птиц, обрушились на Хранителя… Он не мог в этот момент трансформироваться, ибо держал Кристалл; он лишь прижал его к груди, уворачиваясь от крылатых тварей. И они знали это. Потому и коварство их было таким безоглядным и яростным. И тут в бой вступил Синехвост, до этого забытый. Он ловко и метко клевал этих птиц, ничего не боясь. Стэкк превратился в огненный щит, прикрывая Хранителя сзади.

Впереди вихрь фейерверка с пургой завершился, лишь дымка осталась; и Астор рванулся на помощь Гурру, который метался живой молнией меж летучими тварями. Страшный вихрь закрутил хищных птиц. И тут Астор круто изменил направление образа: для этих тварей Белая Гора оказалась в противоположном месте. Они метнулись туда — в обратную сторону и исчезли в другой реальности… Хранитель взвился над всеми и завис в воздухе, держа Кристалл на уровне сердца; он, не мигая, сосредоточился на нём… Вспышка озарила пространство, и Кристалл обратился в живой сияющий шар, который завис над ладонями Хранителя. И в этот миг жуткая тень дракона накрыла Хранителя… Но вдруг воздух содрогнулся и вспыхнул; и со свистом взметнулась над всеми Эхио, яро взмахнув своими крылами. Она ринулась на дракона и со всего маху ударила его своими мощными лапами, отбросив в сторону.

— Эхиэль?! — изумился Ведун.

Дракон бросился на Эхио, изрыгая огонь, который, казалось, накрыл её всю. И в это мгновение неведомо откуда полыхнула белоогненная молния и ударила в дракона, сокрушив его; и этот зверь, издав рёв, мгновенно принял своё огненное подобие и тут же расщепился на мириады кошмарных искр. А сияющий шар над ладонями Хранителя вышиб луч, и по этому лучу, как по стезе, пронёсся вперёд — прямо в сердце Белой Горы… Трансформация завершилась.

Эта финальная фаза битвы была ознаменована великим таинством преображения. Казалось, пространство запело… И из огня, полыхнувшего над Эхио, взмыла прекрасная девушка. Она вознеслась над всеми бесстрашно и грациозно. Всё стихло, пламя погасло, и девушка плавно осела на землю.

— Эхиэль! — воскликнул Астор.

Обливаясь слезами, он обнял её. Он не мог ничего говорить кроме имени: «Эхиэль…»

— Я вернулась. Я смогла стать собой. Это чудо, — взволнованно произнесла Эхиэль, отбросив назад свои пышные волосы. Её глаза победоносно сияли.

Хранитель опустился на землю; огненный щит, прикрывавший его, растаял в воздухе, и Стэкк вымолвил, осев на твердь:

— Ну и битва… Вот напасть.

Тут же рядом возник тяжело дышавший Гурр. Он был слегка потрёпан, одежда разодрана.

— Я и говорю — сплошное коварство, — выдохнул Гурр.

Братья подошли друг к другу. Ветер трепал их волосы, но глаза их сияли.

Рамаян устремил свой взор на Эхиэль. Она плавно приблизилась к Хранителю. Они обнялись.

— Я знал, что ты сумеешь, — тихо сказал Хранитель.

— Эхиэль! — почти в один голос воскликнули Гурр со Стэкком, глядя на прекрасную деву.

— Наконец-то мы видим тебя в твоей первозданной красоте, — с нескрываемой радостью вымолвил Стэкк.

Эхиэль поочерёдно обняла Гурра со Стэкком. Она была взволнована и счастлива.

— Странная молния ударила в это чудовище, — взбудораженно выпалил Стэкк.

— Да, и очень своевременная. Но откуда? — добавил Гурр.

— Это, наверное, Астор, — вымолвил Стэкк.

Звёздный Ведун удивлённо взглянул на них и загадочно констатировал:

— В наших действиях бывают непредвиденные моменты, которых мы можем не замечать; но на грани бездны пробуждается нечто большее…

— Спасибо, Синехвост, — произнёс Хранитель, гладя потрёпанную птицу, севшую ему на плечо.

— Интересно, куда запропали эти крылатые твари? — с иронией вымолвил Стэкк.

— Они — в тумане уснувшего мира, — спокойно ответил Астор. — Скоро они себя осознают и вернутся, но уже не сюда, а к хозяину.

— Вот каково быть падким на миражи, — улыбнулся Гурр.

— Нам нужно поторопиться, — предупреждающе произнёс Астор.

Эхиэль и Хранитель посмотрели на Ведуна; и он осознал, что уже ничто не сможет им помешать.

Хранитель взглянул на Гору и произнёс:

— Мы должны её сделать невидимой…

— Позвольте это сделать мне, — мягко сказал Астор. — Я думаю, у меня получится.

Астор вышел вперёд и устремил свой взор на Белую Гору — в то место, где был сокрыт Кристалл. Ведун преобразился, глядя на Гору, он весь застыл перед ней, словно врос на мгновения в твердь, созерцая великую тайну. Затем взмахом рук всколыхнул чуткий воздух… и белый туман поднялся непроглядной завесой, скрыв середину Горы вместе с вершиной… Туман засеребрился и засверкал подобно воздушному инею, а затем изменился и стал, как обычная дымка, полупрозрачная и невесомая. Эта дивная субстанция стремительно вошла вглубь, точно Гора втянула её в себя. Всё приняло спокойный вид. Вершины с сердцевиной Белой Горы не было, лишь громада хребта, простиравшегося с обеих сторон, напоминала о ней; а на месте исчезнувшей части Белой Горы клубился небесный туман, напоённый тягучими, ревущими звуками ветра и чего-то ещё, вселявшего в созерцателя этой живой картины какое-то странное чувство. Это было, скорее, чувство, дышавшее смыслом всей жизни и внезапной необъяснимой тревоги; и случайный странник, зашедший сюда, наверняка поспешил бы обойти стороной это таинственное и грозное место…