Уходящее время - Владимир Алексеевич Колганов

Я и кино, и театр люблю, со многими актёрами имел возможность пообщаться. Среди них есть очень интересные люди, но… – тут сделал паузу, подбирая наименее обидные слова. – Но это особый мир, весьма далёкий от привычной нам реальности. В нём действуют иные критерии оценки недостатков и достоинств, там совсем другие нравы…

– Ах, вот в чём дело!

Судя по выражению лица, обиделась. С чего бы это? Если влюбилась в какого-то актёра, тогда понятно – есть надежда, что на сцене встретятся. К примеру, он играет Тригорина, а она – Заречную… Дальше можно не продолжать, поскольку эта история стара, как мир. Правда, мужики уже не те – никто не станет пускать себе пулю в лоб из-за несчастной любви. А вот они… Ох, уж эти женщины! Пройдёт ещё несколько веков, и ничего в них не изменится – будут лить слёзы или писать стихи, или вслед за любимым отправятся на перекладных в Сибирь… Только бы не остаться наедине со своими мыслями. Только бы вновь услышать волшебные слова и ощутить прикосновение мужских рук. Вот и придумывают себе сказочных принцев, а потом… Так ведь заранее известно, чем закончится.

Что-то я себе нафантазировал, а возможно, всё не так. Да и Алёна на влюблённую дурочку вовсе не похожа. Нет, девочка не столь проста, как может показаться… Тогда зачем ей это?

– Вы меня простите, Алёна! Я далёк от того, чтобы учить кого-то уму-разуму. Да и наставник из меня никакой! А всё потому, что грешен… Да, не удивляйтесь, в своей жизни я много согрешил, но речь сейчас не обо мне. Дело в том, что ваше желание стать актрисой мне совершенно непонятно…

Тут подъехал автобус, и наш разговор закончился на полуслове. Затем вынесли гроб, началась церемония прощания с усопшим, и стало уже не до того, чтобы выяснять исходные мотивы желания Алёны стать актрисой. Когда всё закончилось, нас пригласили на поминки, но я вежливо отказался, сославшись на дела. Конечно, надо бы помянуть Тимоху, но тут слишком много незнакомых людей – как принято, будут на все лады расхваливать усопшего, а я хотел бы сохранить память о том Тимохе, которого когда-то знал. Совсем другое дело, если вместе с Карой вспомнить времена, когда мы были молоды…

И вот уже несёмся по МКАД в сторону Рублёвки. Барвиха, Жуковка… Когда-то приходилось тут бывать – на летние месяцы снимали дачу. С тех пор всё так изменилось, что не узнать, да и цены на жильё таковы, что далеко не у каждого москвича есть возможность здесь обосноваться. Но как же Карине это удалось?

Глава 3. Крэйзи вумен

– Ну, здравствуй! А я была уверена, что прилетишь.

Что она имела в виду? Что примчусь, воспользуюсь удобным случаем, чтобы заключить её в объятия? Или что-нибудь другое… И как узнала, что прилечу, а не приеду, к примеру, на поезде или на такси? Вряд ли отслеживала моё передвижение с помощью геолокации мобильника.

Но прежде, чем строить гипотезы, надо бы хорошенько рассмотреть друг друга, отметив то, что осталось неизменным, и оценить вновь приобретённые качества, оттенки, то есть следы неутолённых страстей, несбывшихся желаний и сожаления о том, что жизнь прошла совсем не так, как было запланировано. Это если хватить смелости признаться…

– Ты почти не изменилась.

– Твой комплимент немного запоздал. Вот если бы лет десять назад…

– Нет, правда…

– Ладно, приведи себя в порядок и пойдём к столу. Ещё будет время обменяться впечатлениями. Ляля, ты тоже не задерживайся!

Вообще-то я таких застолий не люблю. Одно дело выпивать с друзьями, а тут… Ну не приучен к светской болтовне! Вот если бы возник некий интерес… Но заводить роман с Карой я не собираюсь, а Ляля… Ляля слишком молода, да и неудобно с дочерью флиртовать на глазах у матери. В других обстоятельствах сбежал бы через полчаса, сославшись на неотложные дела. Удерживало от побега только намерение выведать у Кары, почему разошлась с Тимохой, чем жила последние двадцать лет. Если бы не это, сделал бы ручкой этой Ляле ещё там, на кладбище… А впрочем, вру – обе они представляли для меня загадку, и пока не разберусь, я отсюда не уйду. Даже если попытаются выставить гостя за порог.

Помянули Тимоху, но говорили за столом всё больше обо мне. Эту тему можно было обмусоливать до самого утра, но, к счастью, они читали мои книги, так что пришлось только пояснить, где нафантазировал, а где описаны реальные события. Да по большому счёту мне нечего скрывать или что-то приукрашивать! Жизнь прожита, и пусть в памяти людей останется реальный человек, а не бронзовая кукла, созданная неумелыми руками на потребу публике.

Кара мало рассказывала о себе, несмотря на то, что выпила уже немало – в этом деле могла дать фору любому мужику. Странно, как при таком увлечении сохранила и фигуру, и лицо. Всё тот же профиль, словно бы перенесённый сюда со старинных римских или греческих монет. Впрочем, в нумизматике я не разбираюсь, так что наверняка можно подыскать более точное сравнение.

А вот глаза уже не те. Увы, нет прежнего сияния, которое ослепляет так, что уже не способен замечать незначительные недостатки, будь то в одежде, причёске или на лице. Да, время трудно обмануть, но похоже, что Карина даже не пытается – это так, если судить по умеренному макияжу. Вот и Ляля не увлекается косметикой, что меня, конечно, радует. А потому, что напомаженных, раскрашенных на дух не выношу!

Засиделись за полночь, и вот уже когда пора было расходиться, Кара выкинула фортель:

– А что, Влад, слабо тебе переспать со мной?

Вот те на! С чего бы это? Куда это её понесло? Если и вправду хочет пережить то, что прежде не сбылось, можно сделать всё как-нибудь иначе, а тут… Похоже, слегка перебрала. Я искоса взглянул на Лялю – та замерла, не зная, что сказать. Такого даже она от матери не ожидала… Ну а я попытался свести всё дело к шутке:

– Кара, да я всю жизнь мечтал об этом! Вот только возраст, знаешь ли, да и выпито немало… Так что гожусь разве что на роль евнуха. Если тебя это устроит, могу переночевать на коврике у твоей двери. Буду сторожить…

Известно, что в каждой шутке есть доля правды. Ну вот и я только кое в чём приврал. Ляля улыбнулась, еле сдерживая смех, а Кара что-то совсем разбушевалась:

– Да где это видано, чтобы мужик