Исчадие ада - Картер Браун

С Кацем случилась настоящая истерика. И, резко повернувшись, он побежал в дальний конец мертвецкой.

— Он же псих! — недоумевал Габриель. — Помните, я вам сразу об этом сказал. Ну и что мы теперь будем делать?

— Вам лучше увести отсюда девушку, — посоветовал я. — Заберите с собой и Эда, а я попробую утихомирить Чарли. Вероятно, человеку вредно слишком долго работать в таком месте. — Мартинелли подхватил Джорджи под мышки, поднял ее на ноги, покачал головой и словно пушинку перебросил себе через плечо. Она повисла безжизненным кулем, и можно было предположить, что ее сейчас выбросят за ненадобностью в ближайшую помойку.

— Ну как, Эд? — обратился он к слепому. — Если хочешь, цепляйся за меня, я помогу тебе выбраться отсюда.

— Спасибо. — Потянувшись вперед, Эд нашел его руку. — Так это был несчастный маленький Тино? Я оплакиваю его вместе с тобой, мой дорогой друг. Мое сердце рыдает и…

— Прекрати молоть чепуху! — сурово оборвал его Габриель. — Я вовсе не намерен рыдать над Тино, я уже сделал это вчера, увидев его лицо в газете! Его кто-то убил, Эд, как ты думаешь? Вот что меня сейчас интересует. И эти люди все еще разгуливают на свободе и радуются жизни спустя пять лет, как будто ничего и не произошло.

Я отправился следом за Чарли Кацем, который исчез в одном из полутемных углублений в дальнем конце мертвецкой. Прошло не менее пяти минут, прежде чем мне удалось отыскать его. Он сидел на большой холодильной установке, лицо его посинело от холода, а тело дрожало. Сосуд покоился на его коленях, и Чарли по-прежнему осторожно прижимал его к себе.

— Вы не получите его! — пронзительно завопил он, заметив, что я приближаюсь. — Если вы сделаете еще несколько шагов, я разобью его, слышите? Мне легче поступить так, чем разрешить этому лживому негодяю зарыть моего дорогого Джона в землю!

— Успокойтесь, Чарли, — сказал я, но все же остановился и дальше не пошел.

— Отойдите от меня, лейтенант! — упрямо повторил он. — И пусть никто не пытается отнять у меня Джона, я его единственный друг.

— Чарли, — принялся я уговаривать глупца, — не можете же вы здесь сидеть целую вечность, вы замерзнете до смерти.

— Если вы хоть на шаг приблизитесь ко мне, я разобью этот сосуд! — повторил он свою угрозу с мрачным удовольствием. — И это не все. Бедный старина Джон, он не выдержит долго, проторчав целых пять лет в этой банке, он же погибнет от воздуха…

Чарли не так уж и глуп, мелькнуло у меня в голове, а что прикажете делать мне? Я растерялся. С минуту я стоял на месте, надеясь, что на меня снизойдет вдохновение. Потом решил — черт с ним, что, мае больше всех нужно? Я доложу шерифу, пусть он и расхлебывает эту кашу.

Когда я уходил, мне все еще было слышно, как Чарли нежно баюкал своего приятеля в стеклянном сосуде, и, поверите ли, у меня на голове зашевелились волосы!

Когда я вернулся к остальным, то с облегчением увидел, что Джорджи пришла в себя и сидит в машине, уставившись невидящим взглядом во что-то перед собой.

— Ну? — закричал Мартинелли, едва увидев меня. Устало махнув рукой, я объяснил обстановку, добавив, что единственное, что я могу сделать, — это вызвать от имени шерифа отряд копов, которые пойдут в морг и справятся с задачей.

— Если он что-нибудь сделает с Тино, я… У него на лбу вздулись вены, очевидно он обдумывал всевозможные кары, которые должны были пасть на голову несговорчивого служащего морга.

Эд стоял рядом, сочувственно прислушиваясь к словам приятеля, пока тот в конце концов не замолчал. Потом он негромко покашлял.

— Лейтенант, думаю, что я сумею помочь.

— Замечательно, Эд, но как?

— Свет… Имеется ли центральный выключатель снаружи здания?

— Наверное. Рядом со счетчиком на внешней стене.

— Тогда, если вы подробно опишете дальний конец комнаты, где сидит этот безумец, у нас не будет никаких проблем.

— Видимо, я страшный тупица, до меня не доходит…

— Еще одна из сильных сторон слепого человека, — пояснил он со снисходительной улыбкой. — Ведь я живу в полнейшей темноте, лейтенант, этой мой мир.

— Эй, а ведь это верно! — обрадовался Габриель. — Замечательная идея, Эд! Лейтенант, вы ему растолкуйте, где находится холодильная установка, а я пойду вырублю свет.

Пятью минутами позже Эд исчез в погруженном в кромешную темноту морге, уподобившись бестелесному духу. Я закурил сигарету и обеспокоенно уставился на Габриеля Мартинелли.

— Мне это не нравится, — заявил я. — Этот Кац определенно свихнулся, и кто знает, что он может выкинуть, а мы стоим здесь с безмятежным видом, отправив к нему слепого человека!

Габриель успокаивающе закивал.

— У вас нет причин для тревоги, не волнуйтесь! Для Эда это сущие пустяки. Да что там, я припоминаю времена, когда…

Он вдруг резко оборвал сам себя.

— Когда что?

— Так, пустяки, — раздраженно пробормотал Габриель. — Не переживайте из-за Эда, говорю вам.

Бесконечно долго протянулись еще пять минут, потом дверь медленно отворилась. Я весь напрягся, но тут же расслабился, увидев, что Эд вышел на солнечный свет, слегка сморщив лицо, когда ощутил на нем тепло. Пальцы его правой руки вцепились в воротник Чарли; он тащил за собой обмякшее тело служащего морга.

— Потрясающая работа, Эд! — Довольный Габриель хлопнул слепца по плечу. — Что в отношении…

— Все в порядке, Гейб. — Эд радостно улыбался. — Я поставил сосуд обратно на полку. Решил, что это самое безопасное для него место. Ведь верно, лейтенант?

— Верно, — ответил я. — А что с Чарли? , — С ним все в порядке, — равнодушно бросил он. — Очухается через несколько минут. Я слегка нажал на сонную артерию, очень осторожно, уверяю вас.

— Как же вы ухитрились отобрать у него стеклянный сосуд и одновременно нажать на сонную артерию? — Я высказал вслух удивление.

— Я этого не делал. — Он негромко хохотнул. — Пустите в ход немного психологии, лейтенант. Даже когда я уже стоял рядом с ним, служащий не имел понятия о том, что я нахожусь в здании, понимаете? Так что, когда в темноте тихий голос прошептал: «Поставь меня на пол, мой дорогой друг, я устал находиться так высоко здесь», кто еще мог заговорить с ним, кроме его доброго приятеля Джона? Кац немедленно повиновался и осторожно опустил сосуд на пол.

Он вытянул перед собой руки, и тут я впервые обратил внимание на его толстые, мускулистые пальцы, говорившие о его недюжинной физической силе, коли их использовать в качестве оружия…

— Потом, — почти мечтательно продолжал слепой, — когда он выпрямился снова, мои руки уже поджидали его. — Он напряженно сжал свои страшные пальцы. — Я почувствовал прикосновение его плеча, и, пока он только еще открывал рот, чтобы закричать, я уже нашел его шею и артерию. Это было гораздо проще, чем поймать кролика.

— Вы проделали замечательную работу, Эд! — одобрил я искренне. — Так что еще раз благодарю.

— Когда вам захочется поупражняться в силе, лейтенант, — добродушно пробормотал он, — мы сможем поиграть с вами в прятки в темноте.

Внезапно от этих слов я почувствовал холодок в животе. Нет, такое развлечение меня явно не привлекало!

Глава 5

Я поручил водителю позаботиться о Чарли, пока не прибудет другая машина, сам же повез эту троицу в город. Габриель спросил, не высажу ли я их у отеля, в котором они остановились, и я сказал, что это меня вполне устраивает. Через десять минут я поставил машину перед отелем, в котором некая мисс Селия Шумейкер занимала номер люкс на крыше.

— Вы долго намереваетесь оставаться в городе? — спросил я как бы между прочим.

— Достаточно долго, чтобы позаботиться о Тино, — ответил Габриель. — Надо во всем разобраться. Что я могу сказать вам, лейтенант? Закон имел в своем распоряжении целых пять лет, чтобы что-то предпринять. И что же?..

— Мне кажется, что мы идем в правильном направлении, — ответил я довольно туманно. — Но мне не дает покоя одна вещь. Снимок головы вашего брата был напечатан практически во всех газетах округа сразу же после того, что произошло пять лет назад. Как случилось, что вы его тогда не увидели?

— Я был тогда целых шесть месяцев в Европе, в Италии. Никто из моих приятелей здесь не знал, что у меня есть младший брат. Я рассчитывал держать его подальше от рэкета, сделать из него человека, даже определил его в колледж. Поэтому никто не мог догадаться, что он брат Гейба Мартинелли, и дать мне знать о случившемся.

— Ну что ж, понятно, — сказал я. — Представляю, каково вам было это пережить, Габриель!

— Против Габриеля в ваших устах я не возражаю, — холодно заявил он. — Однако только самые близкие друзья могу называть меня Гейбом, а у меня до сих пор никогда не было приятелей среди копов!

— Понятно, — сказал я, — ваши слова заставляют меня испытывать чувство гордости за всех копов, Габриель.

— Эта старая дама, лейтенант, которая раскрыла рот, прежде чем скончаться, как ее звали, Эмили Карлоуд?