Э(п)рон-4 (СИ) - Быченин Александр Павлович

В общем, от Завьяловых прибыли только близкие родственники из числа наиболее… э-э-э, так скажем — незаинтересованных. А потому для нас с сестрой и неопасных. И числом всего двое. Бабку я в известность не поставил, решил предоставить эту сомнительную «честь» дядьке. Ему не привыкать. Да и потом, всё равно ему придется донести до клана печальное известие, вот заодно и ей скажет. К тому же ритуал я решил обставить предельно скромно, без помпы и репортеров — Деррик, как представитель местной власти, зафиксирует факт погребения, дядя Герман его засвидетельствует, а мы с Машкой… чёрт… эмоции душат. Короче, затягивать процедуру не стали, да и бередить лишний раз раны тоже — встретились в одной из литейных технического сектора, наскоро приспособленной под крематорий. Машке, кстати, я до последнего не говорил, куда именно её веду. Только у самой двери остановил, встал перед ней, положил руки на плечи и посмотрел в глаза:

— Маш, ты как?

— Как обычно, — безразлично буркнула та и попыталась разорвать зрительный контакт.

— Я понимаю, тебе тяжело… короче, у нас сегодня похороны.

— И ты так спокойно мне об этом говоришь?! — взорвалась сестрица.

Вырвалась из объятий, отступила на пару шагов и ожгла меня злым взглядом.

— Не хотел лишний раз расстраивать… я же понимаю, тебе гораздо тяжелей…

— Да по тебе вообще не скажешь, что ты хоть что-то чувствуешь! — ткнула в меня пальцем Машка. — Сухарь! Бревно бесчувственное!

— А вот это было обидно.

— И только-то?!

— Слушай, давай уже успокойся. Не начинай по кругу!

— А я и не заканчивала!!!

Ну вот как ей объяснить, что я уже просто-напросто перегорел?! Всё-таки для меня прошло семь лет! Семь, так и сяк, грёбаных лет! А не месяц, как для неё… Только время залечит рану. Наверное.

— В общем так, сестричка! Слушай сюда! Сейчас будут похороны. Постарайся не превратить их в балаган. Силой я тебя не тащу. Не хочешь, не ходи. Но другой возможности проститься с… кхм… уже не будет. Так что думай сама.

И решительно толкнул дверь, более не глядя на Машку.

Как я и предполагал, отповедь подействовала — сестра всё же прошла в литейную сразу за мной. И пристроилась у меня за спиной, причём поначалу стояла подозрительно тихо — видимо, присматривалась к обстановке. Ну а потом тихо ойкнула, всхлипнула и беззвучно разревелась — это я уже не вытерпел, оглянулся. Так, кстати, и прорыдала всю церемонию. Я даже сдуру решил, что оно и к лучшему — всё внимание сестры сосредоточилось на гробах родителей, я даже подумал, что дядю Германа с тётушкой она вообще не заметила. Или до неё просто не дошло, кого именно она видит. Плюс мне было не до наблюдений и анализа — сам едва сдержался. Но всё же с трудом, но себя пересилил: смотрел до последнего момента. Правда, все формальности пропустил — Деррик что-то говорил, обращаясь к дядьке, потом даже что-то там подписал, но я не слышал ни единого слова, уши как ватой забились. Только всматривался в родные лица. И не отвёл взгляд, даже когда тот же Дэвид при помощи дяди Германа установил на гробы крышки — так и смотрел на облизывающие лакированное дерево языки пламени, пока печная заслонка не закрылась.

Ещё пару минут все присутствующие молча пялились на тугоплавкую металлическую плиту, а затем мой деловой партнер счёл свою миссию завершённой и покинул нас. И шорох закрывшейся за Дерриком двери сработал, как своеобразный триггер — ко мне вернулся слух, и я начал адекватно воспринимать реальность. Сразу же выяснилось, что печь довольно громко гудит, Машка глотает слёзы, а дядя Герман недовольно сопит. Тётушка Ника же, такое впечатление, просто ушла в себя — разве что глаза живые. Нас с Машкой буквально пожирают. Ну да, сюрприз. И в этой части, смею надеяться, приятный. Хоть сколько-нибудь, блин…

— Алекс? Может, хотя бы сейчас соизволишь поделиться подробностями? — разродился-таки главной претензией дядька.

— Если настаиваешь, — безразлично отозвался я. — Вы же не торопитесь? Давайте, что ли, ко мне в «Дроид»… или к вам на «Вспышку»…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Успеется! Рассказывай, давай!

— Сейчас… дай с мыслями собраться…

— Дядя Герман?! Тётя Ника?!

Упс, кто очнулся! Похоже, не придётся мне отчитываться — Машка инициативу перехватила.

Ну, точно — выбралась у меня из-за спины и целеустремленно попёрла к родственникам, уж не знаю, с какими именно намерениями. Одно понятно — выглядела она не очень, вон, даже тётка испуганно отшатнулась, но потом пересилила себя и позволила вовлечь в «обнимашки» с очередной порцией рыданий в грудь — на сей раз тётушкину, а не мою. Даже легонько похлопала Машку по спине и пробурчала, странно скривив лицо:

— Крепись, девочка!

Ну да, опыта общения с детьми-подростками нет… да и дошло до меня, чего это её так корёжит — она всеми силами сама слёзы сдержать пыталась.

Дядька, обделённый вниманием племянницы, хмуро на меня покосился и поинтересовался:

— Давно это у неё?

— С тех самых пор, как из анабиоза вывели и про родителей сообщили, — и не подумал отпираться я. — Месяц уже с лишним.

— Психологам показывали?

— Лучше. С ней Степаныч работал.

— Тот ещё специалист! — поморщился дядя Герман.

— Лучше всё равно нет, — пожал я плечами. — А в цивилизацию я её пока опасаюсь возвращать…

— И это правильно! — горячо поддержал меня дядюшка. — Подкинул ты проблем, племяш…

— Пора бы уже привыкнуть.

— К такому привыкнешь! С тобой работать, это как по минному полю гулять… рёбра до сих пор побаливают.

— Ты чувствуешь боль, следовательно, существуешь, — криво ухмыльнулся я.

— И ведь не поспоришь… короче, я хочу… переговорить с Марией. Желательно наедине.

— Будешь пудрить мозги на тему долга перед кланом и стабильности?

— А ты против?

— С одной стороны да… ты не представляешь, сколько с ней проблем. И я не отец, так что ума не приложу, как с ней справляться.

— Но?..

— Вот именно. В ваш гадюшник её в таком состоянии пускать тоже не вариант. Вообще.

— Согласен. Рано ей пока. Так что действуй, племяш! — ободряюще хлопнул меня по плечу дядя Герман. — А я помогу, чем смогу.

— Куда я, нафиг, денусь? — тяжко вздохнул я. — Но и ты тоже не расслабляйся, готовь…

— Запасной аэродром?

— Нет, лучше к неприятностям. Настраивайся заранее, что придётся понять и простить. Ну и разгребать по-любому.

— Умеешь ты ободрить старика, Алекс!

— Это всегда пожалуйста, дядя Герман.

— Ладно, где мы посекретничать можем?

— Да прямо здесь. Я в коридоре подожду.

— Давай.

— А справишься? — с намёком покосился я на тётку с Машкой.

— Верка поможет, — отмахнулся дядька. — Ты не смотри, что она оторва, у неё к людям подход есть. Повезло нам с Федькой, что она политику презирает, а то дала бы нам прикурить!

— Ну, как знаешь…

Мне-то что? Моё дело предупредить. Ну и подождать, благо при наличии «нейра» и выхода в Сеть скучать не приходится…

С последним утверждением, кстати, я слегка поторопился — даже толком в текучку погрузиться не успел, как из литейной вышла тётушка Ника, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я оглянулся на шум, встретился с ней глазами, но сказать ничего не успел — тётка меня опередила:

— Секретничают.

Я кивнул, но счёл нужным уточнить:

— Успокоилась?

— Практически… бедный ребёнок.

— Не беднее, чем я.

— А ты всё такой же колючий! Когда уже повзрослеешь?

— Кто бы говорил.

— Не груби тётке.

— Э-э-э… а вы, Вероника Романовна, в курсе, что я больше не Завьялов?

— Крови плевать на бюрократию, — усмехнулась тётушка. — И мне тоже. Да и чисто технически, это ты отрёкся от родни, а не родня от тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отрадно слышать. Может, тогда и о Машке позаботишься? Возьмёшь, так сказать, под своё крыло?

— Совсем сдурел?!

Ну вот, такую тётку я знаю и понимаю. А то уже испугался…

— Жаль… это могло бы стать идеальным решением проблемы.

— Извини, Алексан… э-э-э… Алекс, я пока не готова к детям. Тем более таким…