Жупочка стреляет на поражение (СИ) - Лавру Натали

Так и случилось: чай я разлила. По столу. И так смешно мне стало...

Виновата во всём печенюшка с каннабисом. Пряная, вкусная, веселящая.

– А давайте поиграем? – предложил Аристарх после двух печений и пирожка с мясом. – В ассоциации и синонимы?

– Это как? – Миха скромненько грыз свою первую печенюху и плотоядно поглядывал на далековато стоящую от него бадью с пирогами.

– Например, я называю первую пришедшую на ум ассоциацию, а мы все по очереди называем синонимы к этому слову. Если кто-то из игроков затрудняется, то выбывает из игры до нового кона. Следующим загадывает ассоциацию тот, кто последним назвал синоним, – пояснил Аристарх.

– А что такое синоним? – пытаясь съёжиться до микроскопических размеров, спросил наш новый знакомец.

Эх, Миха-Миха... На свою беду, ты попал в компанию к культурологу и языковеду.

Худо-бедно мы объяснили ему на пальцах, что штаны и брюки – это синонимы. А также хлеб и булка, перчатки и перстянки, скакун и жеребец и т.д.

– Так как я предложил игру, я загадываю первое слово, – торжественно объявил Аристарх. – И это слово – шляпа.

Дальше была очередь Михи, но он, будто стукнутый пыльным мешком, молчал.

– Какой синоним к слову «шляпа»?

– Э-э-э... – протянул он, потом в его мозгу, видимо, зашевелились шестерёнки, и он выдал: – Панамка!

– Засчитываем, – кивнул Аристарх.

– Сомбреро, – выдала я заготовленный синоним.

– Цилиндр, – подхватил мой друг.

– Э-э-э... Фуражка.

Воу! А Миха не совсем безнадёжен! Втягивается.

– Котелок, – блеснула я знаниями.

– Эх, я его хотел назвать, – зашипел Аристарх и сморщил нос. – Ещё же есть... Как его там...

– Сдаёшься?

– Ладно, на первый раз дам вам возможность... – пробубнил друг и изобразил оскорблённое достоинство.

– Я была последняя. Я называю, – печенюшки ударили мне в голову, и я выпалила: – Член!

Ой... Хорошо, что Дэн сегодня отсутствует по своим крайне важным делам.

Парни резко перестали жевать и ошарашенно посмотрели на меня.

– Чего? – спросила у них. – Что естественно, то не безобразно. А если и безобразно, – мне вспомнилась «дохлая жаба» покойного Акакия Фридриховича, – то что поделать... – вздохнула и добила: – Член, мальчики, чле-ен!

– Хм. Ну, ладно. Участник, – изрёк Аристарх.

Вообще-то я не это имела в виду.

– Чё? – не понял Миха. – Это типа у вас человек – это член?

– А давай засчитаем ему человека? – предложила я, чтобы не потерять игрока.

– На первый раз давай, – нехотя согласился тот.

– Моя очередь, – улыбнулась я. – Пипка!

– Пф, – Аристарх явно не оценил уничижительную окраску слова. – Краник.

Краник?! Он это серьёзно? Пф... Если так пойдёт, то мы тут плесенью покроемся от ханжества.

– Ребята, – покачала я головой. – Для тех, кто не знает и для тех, кто забыл, напомню главное правило языка: если слово существует, значит, его можно произносить. Давайте, вы же не кисейные барышни!

– Хобот, – на удивление быстро ответил Михалохигей, покраснел и выпучил глаза, дивясь, что его уста только что произнесли.

– Срамной уд! – где ещё, как не перед парнями, щегольнуть осведомлённостью?

– Конец, – аристократически произнёс Аристарх и отпил из чашечки.

– Хрен.

– Убивец!

– Чего? Нет такого! – забухтел Аристарх, но потом посмотрел на Миху и вздохнул. – А, ну, может быть. Ладно, засчитываем. Пенис.

– Шишка, – Миха, смотрите-ка, не отстаёт!

– Дохлая лягушка! – ну а что? Я уже дошла до «кондиции».

Парни заржали, как кони. Наконец-то! А то я уже подумала, что одна тут буду веселиться.

– Хер.

– Кукан.

– Двадцать первый палец!

– Семяпровод.

– Торчелло.

– *уй!

Аристарх икнул от неожиданности.

– Жупочка, тебе больше нельзя печенья, – вероятно, мой друг уже пожалел, что затеял эту игру. Испорчу ведь мальчика-зайчика, развращу. Тётя Галя мой скромный домик потом яйцами закидает.

– Пожалуй, – согласилась я. – А давайте сделаем паузу? У меня самокрутки есть. С них вообще в нирвану уплывём.

– Я за! – в глазах у Михи загорелись огни. Он увидел цель!

– Я имел в виду, что травки с тебя на сегодня хватит, – закатил глаза Аристарх. – Я, вон, Миху привёл знакомиться к приличной женщине, а ты тут что устраиваешь?

А я что? Мне не стыдно. Я под кайфом. И вообще: я никого не звала!

– Миха, – обратилась к нему, – тебе как?

– М-мне всё нравится! – он активно закивал. – И глаза у тебя к-красивые!

Бьюсь об заклад, про глаза он ещё до знакомства придумал по наводке Аристарха. Обоих засранцев вижу насквозь.

– Во-о-от! – я сделала вид, что повелась. – А чтобы я вся стала красивая хотя бы на этот вечер, мне нужна самокрутка. В общем, вы как хотите, а я иду на задний двор, – там у меня уютная скамеечка под кустом сирени. И даром, что октябрь, когда душа поёт!

Парни – кто бы сомневался – припёрлись следом, приманенные портсигаром. Ну, а где ещё разживёшься отборной травкой на дармовщину?

– Жупочка, не кажется ли тебе, что ты как почтенная вдова должна быть более... кхм... порядочной? – завёл старую шарманку Аристарх.

– Ты прав, – преувеличенно траурно ответила я. – Это наш последний вечер. Отныне я прекращаю выращивание запрещённых растений. Здесь, – я постучала по металлической коробочке с самокрутками, – последняя партия.

– ЧТО-О-О??? – ой-ёй, кажись, кое-кого сейчас хватит удар. – Да я... – Аристарх начал задыхаться. – Да я... Как же моё творчество? Ты, что же, без вдохновения меня оставишь?

Ага, смекнул, гад, что без моей травы у него и паршивой рифмы не родится.

– Ну а что поделать... – я улыбнулась и сладко затянулась. – Наслаждайтесь, пока можете.

И если Миха послушно последовал моему совету и тихонечко смаковал цыгарку, то Аристарх жадно затягивался и чуть не плакал.

– Ну что, играем дальше? Или кто-то тут всё ещё желает моей порядочности? – спросила я.

– Не! Не! Не желаем! – хором ответили мои товарищи.

– Отлично. Аристарх, твоя очередь.

– Щекотун, – обречённо выдал он, будто его заставили охарактеризовать содержимое собственных штанов.

– Балун.

О-о, а Миха знает толк в синонимах! Видимо, часто называет своего дружка в связи с его качествами.

– Ванька-встанька!

– Фаллос.

– Мотовило.

– Жила подпупная! – я верна традициям и называю самые интересные варианты.

Я сидела попой на мокрой скамейке, парни мокли и мёрзли под октябрьским дождём, но ржали в голос.

– Где ты нахваталась этого? – дивился Аристарх. – Ты ж вроде замужем была всего ничего.

Ага, неделю. Точнее, восемь дней. И если первый день – это свадьба, то остальные – ухаживание за умирающим от удара супругом.

Чтобы хоть как-то отвлечь Акакия от страданий, я читала ему всё, что попадётся под руку. И вот... под руку попался словарь синонимов.

Прочитанные книжки странным образом фотографически запомнились мне, а сегодня я блещу усвоенным материалом.

Игра потекла живее.

Какой богатый синонимический ряд у этого сомнительно притягательного и волнующего образа!

– Писюн.

– Одноглазый змей, – перенял эстафету Миха.

– Дружок!

– Мужское достоинство, – с достоинством и неким облегчением произнёс Аристарх.

– Поршень, – мне показалось или Миха стрельнул в меня глазками?

– Волшебная палочка!

– Свистулька.

– Слоник.

– Нефритовый стержень!

– Э-э... – Аристарх наморщил лоб. Слов осталось всё меньше. – Стручок.

– Шланг.

– Сосиска!

– Крайняя плоть.

– Пожарник.

– Сахарная головка! – и тут ребята с явным интересом посмотрели на меня.

– Лысый, – поднатужил мозги мой друг.

– Палка.

– Леденец!

– Может, в дом вернёмся? – предложил Аристарх, который затруднялся с синонимом, но не хотел второй раз оказаться в проигравших.

Мы вернулись, заправились чайком и вернулись к финальной стадии кона: