90 миль до рая - Владимир Ераносян

В тот день друзья-дайверы доставили их на небольшом катере от причала на Плайа-Санта-Лусия до сказочного местечка, объявленного национальным заповедником. Здесь многочисленные стаи фламинго соперничали изящностью с белыми ибисами и соседствовали с греющимися на солнце легионами неповоротливых морских черепах вида Chaelonidae с пятнистыми лапами и хрустальными глазами. Одну из них мальчишке удалось даже погладить по панцирю.

Когда друг папы, инструктор-аквалангист Педро, показал мальчугану только что пойманную тяжеленную барракуду, Элиан был вне себя от восторга и захотел ее потрогать. Едва он дотронулся до плавника крупной рыбины, как она резко шевельнула хвостом и дернулась, чуть не выскользнув из крепких рук дяди Педро.

Решено было пожарить несговорчивую обитательницу океана на костре и съесть ее в угоду разыгравшемуся аппетиту. Изысканное блюдо приготовили на берегу, после чего папа попросил Элиансито помочь собрать мусор – нельзя оставлять грязь на белом кубинском песке.

Пир устроили прямо на катере. Подкрепившись, путешественники отправились к бухте Нуэвитас в известную только знатокам этих дивных прибрежных мест небольшую скалистую пещеру, где наверняка прятали свою добычу корсары Генри Моргана – наводившего ужас на Испанскую корону английского флибустьера.

– Вот тебе двадцать пять сентаво. – Вручая сынишке монету, Хуан Мигель тихо предупредил, что в пещеру Элиан должен войти один. – Таковы правила. Иначе святой Кристобаль не исполнит твое желание. Его нужно произнести шепотом и только один раз, прикрыв уста ладонью. Вот так… Только стенам позволительно слышать сокровенные мечты маленьких мальчиков и передавать их на рассмотрение святому Кристобалю. Стенам можно довериться, они умеют хранить секреты.

– Можно заказать только одно желание? – вытаращив глаза, испуганно произнес Элиан.

– Только одно, самое важное, – подтвердил отец. – Поэтому хорошенько подумай, прежде чем что-то просить.

– А можно попросить настоящий самокат, а то мой, из доски и подшипников, тебе все время приходится чинить?

– Теперь уже нельзя, ведь ты рассказал о своем сокровенном желании мне, а я предупредил, чтобы ты соблюдал строжайшую секретность.

– Но ты же мой папа! – обиделся раздосадованный мальчик, пытаясь отсортировать и отранжировать в уме свои бесчисленные желания по степени их важности.

– Таковы правила. Не я их придумал. Это как правила дорожного движения. Если ты их не соблюдаешь, то обязательно попадешь когда-нибудь в аварию. Человек должен подчиняться определенным нормам. По-другому он просто не выживет. Понял? Так что давай, думай побыстрее и не забудь бросить монетку в ложбину посреди пещеры. Увидишь куда – там на дне много монеток.

– Получается, святому Кристобалю нужны деньги? – недоверчиво спросил Элиан.

– Деньги всем нужны. Но он не у каждого возьмет. А только у того, кто этого заслуживает, кто не заносчив и добр к себе подобным. И ему неважно, сколько денег ты положил – ведь один может дать сто песо, а другой не наскребет и сентаво. Он возьмет у того, кто по-настоящему любит свою страну и слушается родителей.

– А если я очень сильно люблю свою страну, я могу загадать не одно, а несколько желаний? Ну, хотя бы три? – выторговывал Элиан право заказать себе новый китайский велосипед взамен самоката, светящийся в темноте игрушечный мачете в кожаном чехле и огромного плюшевого Микки-Мауса, или, на худой конец, механического Бэтмэна, но только в том случае, если всех Микки-Маусов уже разобрали. Если нет, то сгодится даже небольшой пластмассовый Микки на пружинке, такого он видел у Лоренсито.

– Нет, только одно желание, – был суровый ответ.

– А может, где-нибудь поблизости есть еще одна пещера? – выискивал лазейки хитрец Элиан.

– Поблизости лишь непроходимые мангровые заросли, – неумолимо сообщил Хуан Мигель.

Поникший Элиансито, переступая с камня на камень, побрел в пещеру. Нахмуривший брови папа и улыбающийся дядя Педро остались у катера.

Оказавшись внутри, Элиан обомлел, глядя на рифленые, свисающие каменными глыбами пористые стены. На дне крошечной ложбинки посреди пещеры, в прозрачной воде, освещенной пробившимся со щелок преломленным розовым светом, отражаясь и рикошетя, сияли разноцветные монеты разных стран.

Элиан грустно присел на покрытый водорослями и мхом, обточенный водой единственный здесь плоский камень. Он крепко задумался.

Что же попросить у святого Кристобаля? И почему он установил такие жестокие правила, разрешив загадывать лишь одно, самое сокровенное желание? Элиансито размышлял молча, пока не почувствовал, что от здешней сырости его начинает знобить.

И тогда мальчуган решительно встал с плоского камня, прислонился к стене и, прикрыв уста ладонью, прошептал:

– Святой Кристобаль, я пока не могу выбрать из всех своих желаний самое важное, и поэтому я хочу попросить тебя сделать вот что… Сделай так, чтобы я обязательно сюда вернулся. К тому времени я хорошенько обмозгую, чего хочу больше всего на свете. Когда я приду сюда снова, то загадаю только одно желание…

Мальчик вышел из пещеры весь в слезах.

– Что случилось? – недоумевая, спросил отец.

– Я проморгал свое желание, – горько рыдал Элиан. – Я попросил святого Кристобаля только о том, чтобы вернуться.

– Вернуться? – повторил за сыном отец. – Отличное желание – вернуться. И что же тебя так расстроило?

– Как же ты не понимаешь?! Значит, я ничего не получу. Просто вернусь, и все. И у меня не будет ни велосипеда, ни Микки-Мауса, ни мачете в кожаном чехле… – Струйки слез, имитируя маленькие фонтанчики, выпрыскивались из глаз.

Папа развел руками, не ведая, что предпринять, чтобы успокоить сынишку.

– Постой, постой, – вклинился в разговор находчивый дядя Педро, – а что у тебя в руке?

Элиансито разжал кулак. На детской ладони блеснула монета в двадцать пять сентаво, выданная отцом перед визитом в тайное убежище корсаров.

– По правилам просьба вступает в законную силу лишь после уплаты налога святому Кристобалю. Раз деньги на месте, значит, и желание ты не загадывал, – обстоятельно, поглаживая ус, молвил друг отца. – А то, что ты попросил о возвращении сюда, так это святой Кристобаль считает обязательным для каждого, кто к нему приходит.

– Как это? – все еще не веря своему счастью, но уже не плача, крякнул Элиан.

– Атак, – продолжал дон Педро, находя все новые аргументы, – вот если бы ты не вернулся, чтобы поблагодарить его за исполнение твоего желания – вот это было бы плохо. А если человек очень благодарен, так он может хоть сто раз возвращаться сюда. И уж тем более, если он еще не определился с тем, чего хочет больше всего.

– Ура! – закричал Элиан, на радость Хуану Мигелю. – Так, значит, возвратиться – это нежелание!

– Это твое законное право, – подтвердил Педро.

…Перед тем как взять курс на запад, дон Педро бросил якорь неподалеку от маяка. Солнце садилось, был полный штиль, и друзья решили искупаться. Дядя Педро снял спасательный круг с рубки и швырнул его вдаль.

– Я тоже хочу, – жалобно пробормотал Элиансито.

– Уже стемнело, и в открытом океане детям купаться не безопасно, – запретил отец, а сам нырнул в воду. Следом плюхнулся за борт дядя Педро.

Педро долго греб под водой, приближаясь к спасательному кругу, и его лысая голова показалась над поверхностью лишь спустя пару минут. Хуан Мигель проплыл ярдов пятьдесят кролем, затем развернулся и поплыл обратно брассом. Опершись на борт ладонью, он хотел было оттолкнуться, чтобы проверить себя в баттерфляе, но ростки тревоги мгновенно проросли в его подсознании. На катере было подозрительно тихо. Обычно комментирующий все и вся Элиансито не издавал ни звука. Не мог же он так обидеться…

– Элиан! – позвал отец. Тишина в ответ.

– Элиансито! – громко прокричал Хуан Мигель. – Не шути так!

И снова ничего. Ни слова.

– Хуан Мигель! Он в двадцати ярдах от кормы! Быстрее! – донеслось сзади. Это что есть мочи орал Педро, заметивший бултыхающегося в воде мальчугана. Круг уже летел в ту сторону, однако приводнился футах в десяти от мальчишки. Элиансито увидел его, но был уже не в состоянии до него доплыть. Он захлебывался водой и при этом не издавал ни звука.

Отец спешил на подмогу. Между ним и мальчиком было ярдов тридцать и… спасательный круг. Интервал сокращался. Но силы Элиана окончательно иссякли… Сердечко тарабанило, как рокочущий пулемет. Правую ножку свела судорога. А папы все не было…

И тут вдруг откуда-то вынырнул спасательный круг. Он приплыл сам. Оставалось только схватиться за него. Что Элиан и сделал. Все… Он в безопасности. Это папа изо всех сил толкнул к нему круг, так сильно, что спустя мгновение он был рядом. Потом приплыл и сам папа и потащил его вместе с кругом к катеру. Уже на борту папа обнимал его, целовал, вытирал полотенцем и приговаривал: