Урга и Унгерн - Максим Борисович Толмачёв

божеству. Перепутать этого Будду с другим невозможно, любое изображение или божественная фигура, сидящая на троне со спущенными вниз ногами, – это Майдари. Позже ламы впрягут в повозку фигуру зеленой лошади и приехавшим гостям разрешат приносить к трону свои дары. Вечером казначей дацана честно поделит все подношения между ламами. Празднества и пляски, молитвы и угощения продлятся до глубокой ночи.

Я решил не оставаться в Дэчинравжалине еще на одну ночь, слишком уж много событий, пугающих меня, произошло в этой священной долине, которая по аналогии с раем буддистов носила священное название Тушита. Взяв обещанного проводника, корреспонденцию и провиант, я отбыл в Кобдо…

Бурдуков замолчал. В темноте не было видно его лица, и лишь по частому сопению, переходящему в тихий храп, я понял, что мой новый знакомец заснул.

Рерих

Проснулся я по привычке затемно. Обнаружил, что на нарах рядом с Алексеем Васильевичем сидит человек в черной шинели железнодорожника. На вид был он постарше Бурдукова, лет, наверное, под пятьдесят, борода клинышком. Собеседники о чем-то перешептывались, но, заметив, что я проснулся, разговор прекратили. Бурдуков жестом подозвал меня к своим нарам, я принял приглашение и присел на край. На незнакомце была вовсе не шинель, а черное пальто; торчащий воротник сорочки казался несвежим. Хотя какая уж тут санитария… Воды для гигиенических процедур в этой тюрьме не выдавали совсем, а судя по ощущениям, еще и не топили. Стояла такая стужа, что не возникало и мысли о мытье холодной водой.

– Вот позвольте представить вам, Кирилл Иванович, Владимира Константиновича.

– Рерих, – представился незнакомец, – меня тут все зовут по фамилии, не сочтите за фамильярность, так быстрее и проще. Фамилия стала мне тут и именем, и кличкой.

У незнакомца был приятный голос, кроме того, он постоянно улыбался, что сразу расположило меня к нему.

– Ну и вы можете звать меня по имени – кстати, Алексей Васильевич, к вам это тоже относится, мы ведь с вами ровесники, да и выкурили уже, можно сказать, наш брудершафт.

– Вот как? Выкурили?! – оживился Рерих. – И как вы нашли, Кирилл, выкуренное?

– У меня нет опыта в таких делах, я, знаете ли, курильщик без стажа, но ощущения были самые замечательные, жаль, что нельзя повторить…

– Ну отчего же нельзя, – шире заулыбался Рерих и достал из-за пазухи мятую папиросу.

– Идемте тихонечко в угол, – прошептал, оживая, Бурдуков, и усы его заговорщицки зашевелились.

Курили, жадно втягивая дым, глядя по сторонам. Уже после первой затяжки голова моя закружилась, а в пальцах рук начались покалывания.

– Вы так не задерживайте в себе, – посоветовал Рерих. – Натощак, да еще и с непривычки, вас может очень серьезно накрыть.

– Рерих дело говорит, – подтвердил Бурдуков, однако сам выдыхать не торопился.

Его очки запотели от дыма в студеном помещении, но Алексей Васильевич откинулся назад, опершись на мокрую стену, и протирать их не спешил.

– Моя специальность – агробиолог, – произнес Рерих, выдыхая дым тонкой струйкой, как бы смакуя его на выдохе. – Представьте себе, среди степных эндемиков я обнаружил не открытый доселе вид конопли. Он мал ростом, невзрачен, как все степные растения на первый взгляд… Но очевидно, именно от этого вида произошла известная нам по аюрведическим и тибетским трактатам конопля индийская. А уж она-то хорошо знакома европейцам еще со времен раннего Средневековья. Я добирался сюда с экспедиционным корпусом через Китайский Туркестан. В долине реки Чу киргизы угостили меня удивительным растением, относящимся к виду Cannabis sativa. Я не преминул собрать семян в коллекцию и уже здесь, в Урге, высадил этот чудесный куст для расплода… Однако он не прижился. Позже я пытался высадить и Cannabis indica, пришедший в виде вяленых «шишек» с караваном из Тибета, но и тут меня ждала неудача. Местность Халхи суровая, растения гибли в процессе вегетации… Представьте мою радость, когда я обнаружил этот уникальный вид эндемического Cannabis чуть больше года тому назад.

– Да уж, – произнес я с трудом, меня накрывало очень плотно, но нить разговора я еще не потерял. – Вещь сильнейшая!

– Ох нет, – улыбнулся Рерих, – Cannabis mongolica – так я назвал этот вид – содержит совсем немного алкалоидов, а потому в курении он бесполезен… Однако уникальность его заключается в том, что, в отличие от своих двух собратьев, он обладает свойством автоцветения, ему, видите ли, безразличны климатические условия и прочие факторы, он, как растение-кочевник, цветет независимо от всего этого, причем может плодоносить до нескольких раз в год!

– А какой же смысл в таком цветении? Вы же сами говорите, что курить его бесполезно?

Меня начало немного отпускать, я попытался поменять позу, но, пожалуй, делать этого не стоило – новая волна, нахлынув, накрыла меня с головой.

– Ну, мне, как агробиологу, не составило труда привить Cannabis sativa из Туркестана к Cannabis mongolica. То же самое я проделал с индийской коноплей. Скрестив гибриды во втором поколении, я получил отличный результат. Этому методу меня научил Николай Иванович Вавилов. Вам его фамилия, конечно, ни о чем не говорит, но его теория гомологических рядов в наследственной изменчивости – это откровение! Мне посчастливилось работать с этим талантливым ученым в Саратове, а в нынешнем году он получил должность заведующего отделом прикладной ботаники и селекции Сельхозкомитета в Петрограде. Впрочем, вам, Кирилл, это, наверное, малоинтересно. Суть же сводится к тому, что я сумел вырастить неплохой урожай гибридов, добыл из них смолу и имею теперь достаточный запас готового продукта, который время от времени доставляют мне с воли.

– К нам уже несколько дней ничего не доставляют, – ожил Бурдуков. – Меня это несколько тревожит. На вареной чумизе мы тут долго не протянем.

– Чумиза, или головчатое просо, хоть и является кормовой культурой, предназначенной для скота, при минимальной термической обработке представляет собой не самую плохую пищу. – Рерих улыбался, предмет обсуждения доставлял ему, как знатоку, явное удовольствие. – Это очень питательная культура, ее еще называют «могар», распространена также в Тибете, Сиккиме и Непале, где из нее делают слабоалкогольный напиток тонгбу. Для этого сусло заставляют забродить, а потом заливают кипятком и пьют через трубочку теплую брагу. Изумительно то, что хмелеешь тем сильнее, чем больше разбавляешь напиток кипятком.

– Это полезные сведения, – ухмыльнулся в усы Бурдуков, – но нам они в данных условиях не помогут… Кстати, о чумизе – пора выдвигаться к раздаче, гамины скоро приволокут котел, не сгинуть бы нам в давке.

Пока ожидали чумизу, Рерих не переставая сыпал научными фактами, большая часть из которых, признаюсь, была мне до этого неизвестна. Он рассказал о том,