Исход (СИ) - Лопатин Георгий

– Господи помилуй!

– Поздно молиться… он в бане кашлял?

– Д-да…

– Плохо… Но ты могла еще не заразиться, все-таки там пар… он мог сыграть роль щита. А вот мне точно кирдык… мало того, что мне в рожу харкнул, так еще и от простуды не до конца отошел, а это точно приговор. Сука… ну не одно, так другое…

– Что же делать?!

– Спалить все к хренам… вместе со мной для гарантии… только это ничего не изменит. Он из монастыря и значит там уже есть больные… там ведь его не одного на санях везли… сейчас монахи начнут опадать как листья с дерева по осени от резкого порыва ветра.

– Надо предупредить!

– Предупреди если есть такая возможность…

Матрена метнулась наружу и куда-то побежала. Может к соседям у кого есть лошадь с санями.

Алексей без сил прислонившись спиной к стене, с силой провел рукой по лицу не обращая внимание на то, что рука мокрая от пота больного. И такая внутри пустота образовалась, что даже рыдать не хотелось.

– Вот ведь срань какая…

Смертность от чумы в средние века выше девяноста пяти процентов. Антибиотиков нет, а значит он обречен. Был бы до этого здоров, еще можно было рассчитывать попасть в эти мизерные проценты, а так ослаблен простудой, тут без вариантов.

Глава 4

7

Как ни крепился Алексей, а предательские слезы все же брызнули из глаз. Умирать, мягко говоря, не хотелось, да еще вот так…

– Нет! Нет!!! Я не могу сдохнуть! А-а-а! Не могу! У-у-у! Я же мать твою так растак чертов попаданец! Ы-ы-ы! Это не по канону сдохнуть в первые же дни после попадания! А-а-у-у-ы-ы!!!

Вслед за слезами обильно потекли из носа сопли, да так что даже дышать легче стало. Может это обстоятельство тому виной – мозг получил достаточно кислорода, чтобы начать думать и искать выход из критической ситуации.

Первым делом Алексей вспомнил, что читал о чуме…

Вообще-то он много о каких болезнях читал, ведь играя в бога Алексей хотел подарить волхвам лекарства от самых смертоносных болезней. Та же примитивная вакцина от оспы. На этом собственно все, остальные болезни вроде тифа, чумы, проказы и прочего лечить не имея развитой медицинской инфраструктуры бессмысленно. Но общие сведения конечно получил.

Итак, что касается чумы.

– Палочки дохнут при температуре пятьдесят пять градусов в течении десяти-пятнадцати минут…

Сорвавшись с места, Алексей устремился в баню и быстро распалил огонь накидав дров в очаг с горкой и вскоре огонь поднялся чуть ли не до потолка, того и гляди загорится. Как только камни нагрелись, Алексей окатил их водой и принялся вдыхать горячий пар обжигая носоглотку и трахею.

Алексей понимал, что несколько опоздал, зараза уже успела проникнуть в кровь, но этой мерой он надеялся сбить общую концентрацию патогенных «палочек» в легких и выиграть себе еще немного времени. Инкубационный период от двух до шести дней, в некоторых случаях до двенадцати. На двенадцать Алексей не рассчитывал, не с его незалеченной простудой. Ему хотя бы эти самые шесть дней вытянуть.

Пар он вдыхал сколько мог, не пятнадцать и даже не двадцать минут, а минимум полчаса. Он не знал, получилось ли ему подавить хотя бы часть инфекции, но собирался повторить процедуру и как можно чаще.

Но все это ни о чем без антибиотиков. Антибиотики понятное дело взять еще долго будет негде, но он надеялся обойтись паллиативом. Собственно ничего другого ему не остается.

Одевшись, Алексей кинулся в дом, чтобы создать этот паллиатив антибиотика.

Когда Матрена вернулась в свою полуземлянку, то увидела, как его молодой пациент остервенело копает землю в «красном» углу, то есть под иконой.

– Что ты делаешь?

– Антибиотики… добываю… точнее… а не важно! – ответил он и продолжил копать.

– Елисей…

– Послала в монастырь гонца?

– Да.

– Тогда обмотай рот с носом тряпкой, собери вещи и беги отсюда…

– Куда?!

– Куда можешь.

– Мне некуда идти.

– Соседи? Родственники?

– Выгонят… собственно уже не примут. Вся деревня уже в курсе, мальчишки старосты разнесли весть по всем домам. А родичей у меня здесь нет. Пришлая я…

– Ч-черт… как бы нас не сожгли…

– Не сожгут… не должны…

Уверенности в голосе Матрены не было. Что предпримет человек объятый страхом предугадать невозможно, а уж толпа… она от быстро переходит из стадии «страх» к агрессии с проявлением животной ярости и формы эти могут принять совсем уж дикие черты, когда виновников бед в остервенении рвут на части голыми руками.

– Да замотай ты лицо тряпкой наконец! У тебя еще есть шанс остаться здоровой!

– Хорошо… как скажешь…

Матрена действительно сняла с головы платок и им закрыла нос и рот.

– Точно некуда идти?

– Нет… К тому же я обязана помогать страждущим… таков мой долг…

– Наплюй.

– Не могу… – как-то вся осунулась Матрена. – Это моя епитимья…

«Что она такого натворила? – мелькнула мысль. – Убила кого? Впрочем, неважно…»

– Ладно… если хочешь помочь, то мне нужно получить черствый хлеб, сухари… свежий не надо… Есть?

– Зачем?

– Имеется один вариант… дохлый, но есть… по крайней мере других вариантов я не вижу. А тут сама понимаешь, за соломинку хвататься станешь.

Матрена кивнула, а потом предложила свою «соломинку»:

– Давай помолимся Елисеюшка… Господь милосерден и услышит наши молитвы…

– Да блин! Не до молитв мне! Каждый час на счету! Есть у тебя эти гребаные сухари или нет?!!

– Н-нет…

– А есть у кого получить?!

– Н-не знаю… Вроде сын старосты хотел в Великий Новгород ехать…

– И что?

– Так сухари в дорогу сготовить…

– Достань!

– С-сколько надо?

– Чем больше, тем лучше!

Матрена снова убежала – добывать сухари, а Алексей, взяв кувшинчик примерно литрового объема, наполнил его наполовину водой, а потом засыпал в него только что накопанную землю, предварительно понюхав ее и при этом удовлетворенно кивнув. После чего тщательно все размешал…

– Вот уж правда… захочешь жить – землю жрать станешь…

Землю он, конечно, есть не стал, а поставил эту жидкую грязь отстаиваться.

Когда Матрена вернулась в свою полуземлянку, то застала еще более странную картину. А именно Елисей ковырялся во рту Радомира щепками, Радомир при этом что-то мычал и пытался сопротивляться, но куда ему со сломанными руками?

– Елисей, что ты делаешь?! – спросила она осторожно.

Осторожно, потому что с «буйными психами» резко нельзя.

– Как бы тебе объяснить… в общем собираю необходимые мне материалы… Что там с сухарями? Получилось достать?

– Вот…

Матрена показала мешочек в который влезло бы полбулки хлеба. А учитывая того, что там сухари, то полезного груза сильно меньше.

– Ладно… Хоть столько…

Хлеб в деревнях в это время особо не пекли, только на праздники, это что-то вроде торта, мука ведь дорогая, да и мороки с выпечкой много особенно с нынешними печками от которых одно название, проще кашу из зерна сварить. Так что даже такое количество сухарей уже удача. Хлеб, если уж его испекли, в это время съедают обычно весь, не оставляя обгрызенные куски.

Еще хлеб пекут специально на сухари, это если в дорогу. Свежий хлеб на самом деле очень быстро портится, сутки-двое и все, становится твердым как камень. Сейчас ведь нет всех этих стабилизаторов, разрыхлителей и прочей химии, что позволяет булке хоть неделю лежать на полке притворяясь свежей.

Что до конкретно этих сухарей, то скорее всего выпечка просто оказалась у хозяйки неудачной (или дочка провалила своеобразный экзамен по кулинарии), вот и отложили засохнуть… на черный день все в пищу сгодится. Вот и пригодилось.

– Замеси теста на хлеб, мне много сухарей понадобится.

С этими словами взяв мешочек у женщины, Алексей высыпал сухари на стол, после чего треть сухарей макнул в горшочек. Земля там осела и сверху стоял слой мутной воды.