Запах собственной крови (Звездный террор - 2) - Владимир Матвеев

- 37

Предвыборная кампания набирает обороты. Hа многолюдных улицах Вашингтона это особенно заметно. Рекламные стенды над перилами балконных тротуаров пестрели видеороликами. Кандидаты на пост Живого Бога Экумена улыбались пешеходам и говорили банальности. Прохожие то тут, то там сбивались в кучки и обсуждали между собой шансы каждого из кандидатов, а бродячие проповедники читали агитационные проповеди у входов на пешеходные мостики соединяющие между собой многоярусные тротуары двух пересекающихся улиц.

К Вильсону подбежал горбатый карлик в розовом колпаке и белом форменном фартуке - разносчик мороженного. Он подпрыгнул и сунул в руки растерявшегося губернатора аккуратную вафельную трубочку с продукцией фирмы "Баскин

Роббинс" завернутую в предвыборную листовку республиканской партии.

- Бесплатно! - проскрипел робот-карлик, улыбаясь резиновыми челюстями, потом, он прополз между ног Вильсона и скрылся с глаз под ногами других прохожих.

Мороженное пришлось весьма кстати, солнце палило нестерпимо и городские системы кондиционирования уличного воздуха не справлялись с жаром обнаглевшего светила. Вильсону пришла в голову мысль о стоимости энергии сэкономленной в этот день при работе всех городских кондиционеров. Провинциальный губернатор профессионально позавидовал мэру Вашингтона имеющему такой прибыльный источник обогащения. Вильсон грубо прикинул в уме общую сумму, вычел из нее обычные комиссионные ставки взяток начальникам, инспекторам и прокурорам и ужаснулся фантастической величине оставшейся суммы. А если к этому еще добавить другие нелегальные доходы? Hапример, доходы от экономии энергии для городского освещения? Да! Столичный мэр - богатый человек!

Когда же он пришел в себя после приступа черной зависти, то обнаружил рядом с собой десяток зевак слушающих престарелого раввина трясущего седыми пейсами. Раввин пристроился у глухой стены рядом телепортационным входом в галантерейный магазин расположенный где-то в Париже, о чем свидетельствовала надпись над терминалом. Hа груди у раввина висел плакат с портретом кардинала Маниту - кандидата в Боги от партии демократов.

Раввин ритуально тряс головой, обливался потом и рассказывал дежурную историю о том, как нежно дружили между собой пророк Магомет с пророком Моисеем. Далее Вильсон узнал из этой проповеди, что именно пророк Магомет на заре человеческой истории придумал надпись которая украшает теперь все карманные кредитокопители: "Мы верим в Бога Экумена" и о том, как великий Hострадамус многие тысячелетия назад предрекал победу республиканцев на предстоящих выборах Экумена, а демократическому кандидату кардиналу Маниту поражение.

Оставив раввина в окружении фанатичных слушателей Вильсон дошел до пешеходного моста и наткнулся на толпу демонстрантов из "Лиги молодых негров" одетых в тростниковые юбочки, обвешанных с ног до головы африканскими бусами и браслетами. Процессия младонегров медленно двигалась по балконотротуару с моста перпендикулярной улицы и преграждала путь. Шаманы били в тамтамы, а остальные младонегры несли длинные копья и пластиковые щиты с портретами кардинала Одина, свирепого кумира консервативных норвежцев, шведов и датчан. Кардинал Один был выдвинут кандидатом на пост Живого Бога от партии республиканцев.

- О-один! О-один! Бобо да! Hого бобо баобаб! О-один! Оодин! Санта кака Экумен ат умба хап! - скандировали младонегры нестройным хором на забытом древнеафриканском языке суахили, сопровождая свои крики барабанными ритмами, взрывами петард и звериным воем. Эти воинственные крики можно было перевести примерно так: "Один! Один! Великий отец! Великий, как баобаб! Один! Один! Святым богом Экуменом стань для нас!

Чернокожих негров в этой толпе было очень мало, основная масса имела европейскую белую кожу. Это был крестный ход прихожан мечети святого Людовика Заирского. Вслед за неграми шел муэдзин в окружении весталок и раввинов. За ними ползли монахи. Дальше на самодвижущейся грузовой платформе под усиленной охраной вооруженных махатм везли главную святыню шествия: трехметровое каменное изваяние фаллоса древнего индуистского бога Вишну, привезенное в столицу из далекой гималайской пещеры специально для ведения предвыборной агитации среди верующих избирателей. Изваяние было весьма натуралистично и вызывало у окружающих чувство религиозного трепета перед древней святыней. Многие из прохожих опьяненные религиозным экстазом пристраивались в конец колонны верующих, чтобы пробраться затем к платформе и поцеловать святой фаллос. Партийные активисты разбрасывали в толпе республиканские листовки и конфетти, а над колонной парила антигравитационная платформа с громкоговорителями из которых лилась чудесная ритуальная музыка древних народов Африки. Вильсон прибавил шаг, он уже опаздывал на аудиенцию в Белом Доме. Пришлось подняться выше на один ярус, чтобы преодолеть процессию загородившую проход по всему нижнему балкону-тротуару.

В приемном зале президента Соединенных Планет Галактики скучали или вели светские беседы маститые чиновные бюрократы в ожидании аудиенции. В самом дальнем углу этого большого зала стоял губернатор Вильсон и повторял про себя заученные наизусть абзацы из подготовленного интийскими экспертами доклада президенту. Его обеспокоенный вид выдавал в нем провинциала. Его уже не страшила угроза отставки, его гораздо больше пугала перспектива нового назначения. Он понимал, что достиг уже того уровня власти с которого не падают на самое дно, но перспектива оказаться каким-нибудь лидером одной из двух партий на какой-нибудь молодой еще лишенной нормальной атмосферы и неосвоенной планете его пугала.

Президент славился своей непредсказуемостью. Было известно, что важное значение он придавал личным впечатлениям и не поддавался влиянию своих ближайших помощников. Это был очень умный, проницательный и хитрый человек, достойный этого самого высокого положения в государстве. Он всегда мгновенно овладевал любой ситуацией, легко распознавал ложь и строго наказывал виновных за неудачи.

Единственное, что успокаивало Вильсона было то, что негласный закон бюрократии не позволял его сильно наказать. Этот неписаный закон гласил: чиновник достигнувший высокого положения в государстве не может быть тайно убит спецслужбами, не подлежит аресту и уголовному преследованию и не может быть понижен в должности более чем на один ранг.

Любой потомственный бюрократ, преступавший этот закон в отношении другого бюрократа, всегда подвергался общей обструкции и его карьера быстро заканчивалась выходом на пенсию. Пост президента не мог считаться исключением. У первого лица в иерархии чиновников государства не было права не выполнять это правило, защищающее интересы всей земной бюрократии, выработанное за многие века.