Краденая магия. Часть 1 (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич

Но нет, не загорался между мной и Федором вожделенный волшебный алый свет, а иероглиф если где сейчас и рисовался, то разве что у меня на груди, складываясь из разрезов, что высекал стилет громилы.

— Та-ак, — протянул между тем Федор, вполоборота поворачиваясь к Милане. — Еще пара штрихов, и можно будет задавать вопросы. Не мешкая, при сем — минутам жизни клиента уже обратный отсчет дан будет!

— Жду не дождусь, — подобравшись, бросила молодая графиня.

— И кого же это вы так ждете, Милана Дмитриевна? Уж не меня ли? Поверьте, мне бы сие польстило, — раздалось внезапно от входной арки.

Вздрогнув, девица судорожно повернулась на голос. С заметным сожалением опустив уже занесенный для удара стилет, туда же оборотился Федор.

Собравшись с силами, постарался вскинул голову и я. Со второй попытки получилось.

На пороге комнаты стоял высокий человек лет сорока пяти, худощавый, темные волосы зачесаны назад и (это выяснилось, когда вошедший повернул голову) собраны там в длинный, не слишком пышный хвост. Виски аккуратно выбриты, тонкие прямые усики торчат над верхней губой, словно стрелки механических часов. Что же касается одежды… Помнится, костюм «сиятельства» я про себя назвал мундиром? Так вот: нет, то, оказывается, был вовсе не мундир — просто какой-то домашний халат. А вот вошедший и в самом деле носил мундир: светло синий китель, украшенный серебряным аксельбантом и серебряным же шитьем на воротнике и по рукавам. На плечах — золотые эполеты с густой бахромой. Узкие брюки заправлены в высокие черные сапоги. Разве что позвякивающих шпор не хватало до полного комплекта!

Левой рукой в белой перчатке незнакомец опирался на элегантную трость с массивным набалдашником, правую небрежно заложил за спину.

— Князь?! — явно признал нежданного гостя Анатоль Глебыч. И столь же явно узнавание это его нисколечко не порадовало.

— Граф, — коротко поклонился «сиятельству» тот. — Милана Дмитриевна, мое почтение! — последовал столь же скупой поклон в сторону девицы. Та в ответ лишь фыркнула.

Федор и Антон Игнатьич персонального приветствия не удостоились.

— Прошу простить, что без доклада: ваш привратник так спешил уведомить хозяев о моем визите, что (вот досада!) второпях споткнулся о ступеньку крыльца и немного расшибся… — с улыбкой, способной, пожалуй, в лед заморозить кружку воды, окажись сейчас здесь таковая, продолжил гость, снова обращаясь к Анатоль Глебычу. — И звонок не прошел: сии контрабандные китайские сигнальные артефакты — такая ненадежная вещь!

— Позвольте, господин полковник, как поверенный Его сиятельства я вынужден с возмущением заявить, что в сем доме не держат контрабанды! — тут же исступленно затряс своей козлиной бороденкой Антон Игнатьич. — И никогда не держали!

— Пустое, сударь мой, — снизошел-таки обратить внимание на узколицего князь. — Артефакт-то все одно разрядился…

— Чем обязаны? — предпочел перехватить инициативу в разговоре «сиятельство».

— Прежде всего, граф, позвольте выразить вам мои самые сердечные соболезнования в связи с безвременной кончиной Петра Анатольевича, — печальным тоном проговорил гость. На мой непросвещенный взгляд, искреннего чувства в его голосе не было и близко.

— Как любезно с вашей стороны, князь, — сухо буркнул Анатоль Глебыч, также, очевидно, не питавший на этот счет никаких иллюзий. — Смею надеяться, сие все?

— Отнюдь, — покачал головой гость. — Также имею честь сообщить, что дело о смерти молодого графа Воронцова принято к производству Московской губернской экспедицией IIIОтделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. А посему…

— Осмелюсь заметить, господин полковник, — снова отчаянно бросился на амбразуру Антон Игнатьич, — что трагедия сия разыгралась на территории усадьбы Его сиятельства графа Воронцова, а значит, розыск о ней находится в сугубом ведении губернской земской полиции, внештатным сотрудником которой состоит присутствующий здесь господин Колокольцев, — указал он кивком на громилу Федора, — и…

— И которую, оную полицию земскую, наш дорогой Анатолий Глебович и курирует последние двенадцать лет в должности губернского предводителя дворянства, — закончил за узколицего гость. — Не нужно меня учить уголовному процессу, сударь мой! Как вам, несомненно, известно, главный подозреваемый по делу, купец второй гильдии Адамов, находится вне пределов Московской губернии. А посему, вопрос выходит за пределы полномочий земской полиции!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нам-то, допустим, что-то такое известно, но вот откуда сие ведомо вам, князь? — хмуро поинтересовался «сиятельство».

— Служба обязывает, граф, — благодушно усмехнулся гость.

— Иногда мне кажется, что на ваше IIIОтделение работают духи, — пробормотал Антон Игнатьич.

— Главное, чтобы IIIОтделение не работало на духов, — хмыкнул князь. — Да и заверяю вас, сударь, люди — обычные люди — как источник информации куда надежнее будут!

— Выясню, кто из челяди раззвонил — на кол посажу! — в ярости пробормотал — вроде как в сторону — Анатоль Глебыч.

Не расслышать этого его заявления гость не мог никак, однако, видимо, предпочел пропустить угрозу мимо ушей. А может, не усмотрел в той ничего незаконного?

— Теперь, когда с вопросами компетенции мы, кажется, разобрались — давайте к делу, — проговорил он. — Ежели не желаете, чтобы по имению шастала толпа агентов IIIОтделения, прошу самостоятельно составить все положенные случаю бумаги, должным образом заверить их в земской полиции и прислать на адрес нашей экспедиции не позднее завтрашнего вечера. Ефрема Абрáмовича… — он выдержал выразительную паузу, — почившего от несчастного случая в ходе учиненного по горячим следам розыска, рекомендую (настоятельно рекомендую!) похоронить за счет графской казны. А сего молодого человека, — оторвавшись от пола, конец трости князя указал через комнату на меня, — я забираю.

Послышался металлический лязг — это сами собой (так и хочется сказать «словно по волшебству» — но ведь скорее всего именно по волшебству: магия, сударь!) расстегнулись браслеты моих кандалов, и, потеряв в них опору, словно мусор из опрокинутого помойного ведра я выскользнул из цепей и рухнул на успевший уже малость впитать моей крови земляной пол графской пыточной.

Глава 5

в которой я поправляю здоровье

и сталкиваюсь с неким проявлением губернского патриотизма

Наверное, следовало не валяться дохлой тушкой у стены, а горделиво подняться, выпрямиться во весь рост, смерить презрительным взглядом моих мучителей, сказать им что-нибудь этакое, едкое… А, нет: прежде чем заговорить, пришлось бы сперва выковырять изо рта пресловутый кляп. А для этого — хотя бы рукой для начала пошевелить. Ну, я даже попытался: локоть едва дернулся, пальцы правой руки слегка дрогнули (как и куда делись еще недавно стискивавшие их металлические перчатки, я не углядел), и истерзанное тело пронзила забытая было за эйфорией нежданного освобождения из оков боль — вот и весь результат. О том, чтобы самостоятельно встать с пола, похоже, речи и близко не могло идти.

— Ни в коей мере не желаю никому навязывать свое мнение, — услышал я далекий голос своего избавителя, — но, полагаю, со стороны хозяев дома было бы уместно подлатать юноше раны.

— Перебьетесь! — фыркнула Милана.

— В самом деле, князь, — лишь немногим менее вызывающим тоном прошипел Анатоль Глебыч. — Вам надо — вы и исцеляйте сию падаль!

— Воля ваша, граф, — усмехнулся князь. — Ну-с, что тут у нас? Так, раны, гляжу чистые, нигде не светятся, — заметил он затем. Не очень понятно, ни что имея в виду, ни как вообще сумев рассмотреть мои увечья: выпав из цепей, лежал я лицом к стене, к собравшимся в комнате — относительно невредимой спиной. — Зеркала опасались и без магии работали — верно, Федор?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не ваше дело! — успела бросить молодая графиня прежде, чем громила признал:

— Верно, господин полковник.

— Разумно, — похвалил его князь. — Что ж, тем проще будет все поправить…