Школа темных. Ангел шторма - Пашнина Ольга Олеговна

– Как думаешь, я должна была вмешаться? – спросила, закусив губу.

Почему-то было стыдно.

– Зачем? – хмыкнула подруга.

– Ну… не знаю, я вроде как в прошлом году была на его месте…

– Что, тоже сожрала все чужие рулеты и посоветовала не щелкать жвальцем первой встречной девчонке?

– Ну…

– Как у вас весело, – хмыкнула Брина. – А я уж было подумала, вы променяли меня на это ушастое.

– Это мы подумали, что ты променяла нас на компанию брата. Как он отпустил тебя за наш столик? – спросила Аннабет.

– Я думаю, им есть что пообсуждать без посторонних ушей. Младшая сестренка, таскающаяся за братиком, – это мило, но еще и очень жалко. Я решила посидеть с вами. Обидно, что рулетиков не осталось.

Брина фыркнула. Грязные тарелки перед ней исчезли, и появилось горячее.

Странно было видеть рядом Аннабет и Брину. Эти две девчонки – из разных миров. Аннабет за месяц с лишним активной работы еще сильнее похудела, на руках появились мышцы. Она больше не распускала волосы, а (по привычке, наверное) собирала их в высокий пучок. Ела быстро, как я в свое время на работе. Полчаса на обед, из которых пытаешься сохранить каждую минуту, чтобы почитать или вздремнуть.

Брина ужинала неспешно, то отвлекаясь на пейзаж за окном, то улыбаясь собственным мыслям. Она отличалась не только от Аннабет, но даже от себя самой в нашу первую встречу. Тогда она показалась отстраненной, печальной и высокомерной, а сейчас, когда Бастиан поправился, расцвела и превратилась в принцессу из сказки. Пожалуй, мне бы тоже хотелось кого-то любить так же сильно.

– Как твой брат? – спросила Аннабет. – Как он себя чувствует?

– Бастиан не делится с нами своими ощущениями. – Брина пожала плечами. – Это не женское дело – спрашивать о здоровье главы рода. Ну… так принято.

– Как ты живешь с этим шовинистом? – скривилась я.

– На самом деле брат боится показаться слабым. Он несет ответственность за нас, за род, за магию огня. Это непросто, я полагаю. Но, хочется верить, с ним все будет нормально. По крайней мере, он все еще мой Бастиан.

– Да, это точно. – Я снова не удержалась и покосилась на столик огневиков.

– А когда свадьба с принцессой? – тем временем Аннабет продолжала допытываться.

Я же чуть не подавилась фасолиной. Как всегда бывает, именно в тот момент, когда я задержала взгляд на их столике, Бастиан посмотрел на сестру. Встретился взглядом со мной и вопросительно поднял брови, мол, чего тебе? Но я сейчас смотрела не на него, я рассматривала соседей и…

– Брина, а твой брат ничего не помнит о том времени, когда был вне тела?

– Нет, а что?

– А ты рассказывала ему про улетную вечеринку в часовне?

Подруга прекратила жевать и слегка покраснела. Ну да, мы договаривались ее не вспоминать, но сейчас исключительный случай!

– Нет, конечно! Я же не самоубийца.

– Тогда почему за столиком Бастиана нет тех парней, кто был в часовне? За исключением – угадай кого? Угадала, Оливера, который помогал тебя вытаскивать.

– Ну… может, Оливер ему и рассказал?

– Может быть…

Ага, конечно, я прямо представляю этот разговор. Бастиан, привет, мы тут пытались устроить групповушку с твоей сестрой, но я честно не хотел, поэтому, когда запахло жареным, встал на сторону добра. Можно мне остаться за твоим столиком?

– Интересно, где остальные.

– Ты что, думаешь, что Бастиан врет? – Брина нахмурилась.

– Я?! Да я, по версии Кеймана, вообще не думаю!

Когда я отвернулась, Бастиан еще смотрел. На меня или на Брину – вопрос, требующий отдельного и очень тщательного осмысления.

Назавтра решили отправиться в город днем. Аннабет закончила работу и взяла неделю, чтобы подготовиться к учебному году, у меня не было ни тетрадей, ни светлых крупиц, которые требовались для предсказаний. У Брины было все, но прогуляться по магазинам – святое.

А сегодня разбрелись спать. Я малодушно сбежала в комнату размышлять о том, как бы тактично отказать Габриэлу. Сказать, что не готова к отношениям? Боги, да он же мне не к алтарю идти предлагает. Сослаться на занятость? Ага, и пойти с Бриной и Аннабет тратить деньги.

А может, сказать правду? Ну… условную, конечно. Оллис мертв, но об этом никто не знает. А значит, поехавший магистр вполне может сослужить мне хорошую службу. И заодно Габриэл будет предупрежден. Мало ли где он там трепался о своей симпатии… я могу на него даже не смотреть, Акориону и слухов достаточно.

Я сама не заметила, как уснула, лежа на постели прямо в платье. Надо было раздеться, но сон, подкрепленный зельем, сморил так неожиданно и сладко, что шевелиться было бы преступлением. Может, свою роль сыграло то, что перед сном я думала об Акорионе, а может, что собиралась снова почитать о Тааре, но мысли как-то плавно перетекли в образы, а образы превратились в сны.

Кажется, реальность кто-то обработал в фотошопе. Обесцветил, перекрутил контрастность, добавил в палитру красок окружающего мира побольше серого – и запустил в нее меня.

Вокруг – долина. Красивая, с редкими домиками, вдалеке виднеется какой-то замок, он стоит словно на утесе, острые пики башенок пронзают низкие свинцовые тучи. Я никогда не видела этот замок, но в круглом окошке, едва виднеющемся отсюда, горит свет.

Ветер почти сбивает с ног, мелкие капли дождя бьются о кожу хлестко и болезненно. Я закрываю плечи руками, но открытое платье совсем не защищает от дождя. А еще дрожит земля.

Я ощущаю вибрацию сначала отдаленно, скорее внутренней тревогой, нежели телом, но из слабой дрожи она стремительно превращается в настоящее землетрясение. То тут, то там, из безобразных, хаотично разверзающихся трещин, наружу выходят уродливые, скрюченные черно-серые деревья. Словно изъеденные радиацией или еще боги знают какими ужасами, они за считанные минуты превращают долину в неприступный клочок земли, со всех сторон закрытый живой стеной деревьев.

Одно из них прорывается наружу прямо рядом со мной – и я падаю навзничь, пытаюсь отползти и не попасться хищным корням. Огромное, в два раза выше меня, с неестественно выгнутыми ветками, напоминающими костлявые руки какого-то монстра.

С оглушительным треском ствол рассекает трещина, и на влажную серую траву падает кулон с черным опалом на толстой серебряной цепочке. Камень кажется непривычно ярким в черно-сером мире.

Потом я понимаю, что дождь идет в реальности.

Несколько минут я пыталась заставить себя открыть глаза, смахнула мокрые пряди с лица и закашлялась. Непонимание произошедшего вкупе с совсем не летней ночной прохладой вызвало крупную дрожь. Я растерянно огляделась и поняла, что стою на самой опушке леса, что прилегает к школе.

– Шторм! – донесся откуда-то издалека знакомый голос.

И как Кейман узнаёт, когда со мной что-то случается? Следит, что ли?

– Что ты здесь делаешь?!

Судя по виду Кроста, первым его намерением было сорвать с ближайшего куста пару веток и высечь меня как следует, но потом он заметил босые исцарапанные ноги, ошалевший взгляд и нахмурился.

– Это что, – стуча зубами, спросила я, – новые грани темного дара? Лунатизм?!

– Ты спала? Что тебе снилось?

– Не знаю… что-то мрачное. Деревья… жуткие, черные, из-под земли. И кулон… он выпал из дерева. Черт, ничего не понимаю. Как голова болит…

Последнее получилось ну очень уж жалобно.

– Ты принимала зелье?

– Принимала.

– И все равно снились сны? Да… придется нагрузить тебя еще одним предметом, Шторм. Будешь учиться управлять сознанием во сне. Добавлю тебе в расписание. В ночь на выходной жду в кабинете.

Вдобавок к голым ногам и мокрым волосам у меня еще и рот открылся. Нет, индивидуальные занятия с Кейманом в прошлом году я пережила. А это что, новый уровень? НОЧНЫЕ индивидуальные занятия с Кейманом? Боги, только бы никто не узнал!

– Идем. Холодно.