Думай медленно – предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность - Дэн Гарднер

Повышение уровня сердечных заболеваний среди заключенных привлекло внимание Кокрана к судебной системе, и тут он опять столкнулся с тем же самым безразличным отношением со стороны тюремных охранников, судей и суперпрогнозистов из МВД. Люди никак не хотели понимать, что единственная альтернатива контролируемому исследованию, дающему достоверную информацию, – бесконтрольный эксперимент, результаты которого лишь иллюзия истины. Кокран привел в пример «короткий, резкий, шоковый» подход тэтчеровского правительства к юным правонарушителям: их на короткий срок помещали в истинно спартанские тюрьмы с очень строгими порядками. Сработало ли? Ответ получить невозможно, так как правительство просто применило этот подход повсеместно в судебной системе. Если бы после применения нового подхода уровень преступности снизился, это могло означать как то, что сработали предпринятые меры, так и то, что уровень преступности снизился по сотне других причин. Если бы уровень преступности повысился, это могло означать, что новый подход не сработал или даже навредил, а возможно, если бы не он, преступность выросла бы еще больше. Конечно, политики отнеслись бы к этому факту иначе: те, кто находится у власти, заявили бы, что новый подход сработал, а оппозиция – что он провалился. Но никто не знал бы наверняка, и политики уподобились бы слепцам, спорящим о цветах радуги. А вот если бы правительство применило новый подход «методом случайной выборки, тогда бы к нынешнему моменту можно было знать, насколько он эффективен, и продвинуться в своих представлениях на шаг вперед», отметил Кокран. Однако этого не произошло. Правительство просто решило, что новый подход сработает точно так, как ожидается, продемонстрировав тем самым, по сути, приверженность той же токсичной смеси невежества и самоуверенности, которая продлила эпоху темных веков медицины на долгие тысячелетия.

По автобиографии Кокрана чувствуется, в каком отчаянии он тогда пребывал. Почему люди не могут понять, что для четких и верных выводов одной интуиции мало? Это было «совершенно обескураживающе».

И в то же время, когда один выдающийся онколог сообщил этому самому Арчи Кокрану, столь скептически настроенному ученому, что его тело поражено раком и он вот-вот умрет, тот безропотно смирился. Не подумал: «Это ведь всего лишь субъективное мнение одного человека, он может ошибаться; я лучше подожду отчета цитолога. И вообще, почему он отрезал кусок моей плоти до того, как пришел цитологический отчет?»[27] Кокран воспринял вывод лечащего врача как факт и приготовился к смерти.

Таким образом, мы сталкиваемся с двумя загадками. Первая – скромное мнение Арчи Кокрана: для четких и верных выводов одной интуиции мало. Очевидно, что это правда; почему же люди так сопротивляются ей? Почему, в частности, онколог принялся резать живую плоть, не дождавшись цитологического отчета? Вторая загадка касается самого Кокрана: почему человек, который подчеркивал, как важно не торопиться с выводами, так быстро решил, что болен неизлечимым раком?

Мы естественным образом отождествляем мышление с идеями, образами, планами и чувствами, которые возникают в человеческом сознании или проходят через него. А чем же еще может быть мышление? Если я спрошу вас: «Почему вы купили эту машину?» – вы скажете нечто вроде: «Хороший пробег, приятный внешний вид, отличная цена» или что-то еще. Но этими мыслями вы можете поделиться только через интроспекцию, то есть после того, как заглянете внутрь себя и проанализируете собственные мысли. А интроспекция, в свою очередь, захватывает только крошечный кусочек сложного процесса, происходящего у вас в голове.

Описывая механизм человеческого мышления и принятия решений, современные психологи часто пользуются моделью, которая разделяет вселенную наших мыслей на две системы. Система 2 – прекрасно знакомая область сознательного, которая состоит из всего, на чем мы обычно сосредотачиваемся. О системе же 1 нам практически ничего не известно, кроме того, что это область автоматических перцептивных и когнитивных операций – вроде тех, которые вы применяете, чтобы трансформировать напечатанный на странице текст в осмысленные предложения, или тех, что задействованы, когда вы одной рукой держите книгу, а другой тянетесь за стаканом, чтобы сделать из него глоток. Это сверхбыстрые процессы, и мы их не осознаем, не «фиксируем» – однако же функционировать без них не можем. Не имейся у нас таких механизмов – мы попросту были бы парализованы.

Нумерация не случайна: система 1 действительно «срабатывает» первой. Она очень быстрая и постоянно находится во включенном состоянии, действуя как бы «на заднем плане». Если вам задают вопрос, а вы немедленно выдаете ответ – он поступает из системы 1. Система 2 задействуется, чтобы обдумать ответ: выдерживает ли он критику? Подкреплен ли доказательствами? Процесс анализа требует усилий, и именно поэтому стандартная процедура принятия человеком решения такова: система 1 выдает ответ, а система 2, «включаясь» чуть позже, подвергает его проверке.

Другой вопрос, всегда ли система 2 вовлекается в эту процедуру. Попробуйте решить задачу: «Бита и мяч вместе стоят 1 доллар 10 центов. Бита стоит на доллар больше, чем мяч. Сколько стоит мяч?» Если вы когда-либо читали условие этой знаменитой задачи, то почти наверняка тогда немедленно выдали ответ «Десять центов», практически не раздумывая и, скорее всего, ничего не считая. Цифра просто появилась у вас в голове. Можете поблагодарить за это систему 1 – быстро, просто и никаких усилий.

Но правилен ли этот ответ? Подумайте над условием задачи как следует.

Возможно, вы сейчас поняли пару важных моментов. Во-первых, сознательная мысль требует усилий: обдумывание проблемы предполагает продолжительную сосредоточенность и занимает целую вечность – конечно, по сравнению с мгновенным суждением, которое формируется сразу после взгляда на вопрос. Во-вторых, ответ «Десять центов» неправильный, хотя и кажется правильным. Он очевидно неверен – и это становится ясно, если как следует подумать.

Описанная мной задача – один из пунктов прекрасного психологического эксперимента, теста когнитивной рефлексии (cognitive reflection test, CRT), который показал, что большинство людей, даже самых умных, не очень склонны к размышлениям. Они читают вопрос, решают: «Десять центов», записывают этот ответ в качестве окончательного и не дают себе труда как следует задуматься. Скорее всего, они даже не заметят, что ошиблись, – не говоря уже о том, чтобы найти правильный ответ (пять центов). Это нормальное человеческое поведение, мы привыкли полагаться на догадки и интуицию. Система 1 следует примитивной психологической логике: если что-то ощущается как правильное, то так оно и есть.

В эпоху палеолита, когда наш мозг эволюционировал, такой способ принятия решений был весьма хорош. Может, сбор всех возможных данных и тщательный их анализ – действительно лучший способ получить точный ответ, но первобытный охотник, который сверяется со статистикой по поголовью львов, прежде чем решить, стоит ли беспокоиться о тени, двигающейся в высокой траве, вряд ли проживет достаточно долго, чтобы передать следующему поколению свои гены максимальной точности. Иногда жизненно важны именно мгновенные суждения. Как сформулировал Даниэль Канеман,

система 1 создана, чтобы делать поспешные выводы из минимума данных[28].

Так что там насчет тени? Стоит ли беспокоиться? Приходит ли вам на ум лев, который выпрыгивает из зарослей и нападает на кого-нибудь? Если эта мысль легко возникает в вашей голове (а такое обычно не забывается), вы можете сделать вывод, что нападение львов – обычное дело, и насторожитесь. Сейчас, когда мы проговариваем весь процесс мышления, вам может показаться, что он протекает медленно и включает в себя много расчетов и анализа; на самом же деле он весь помещается в рамки системы 1 – это быстрая автоматическая реакция, которая занимает несколько десятых секунды. Вы видите тень. Бац! Вы испугались – и уже бежите. Это так называемая эвристика доступности, одна из многих операций системы 1, открытых Даниэлем Канеманом и его коллегой Амосом Тверски, а также другими исследователями, работающими в области быстро развивающейся науки о суждениях и выборе.

Определяющее свойство интуитивного суждения – нечувствительность к качеству данных, на которых оно строится. Так и должно быть: система 1 может поставлять выводы со скоростью света только в том случае, если не будет останавливаться, чтобы оценить качество полученной информации или поискать более достоверные сведения. Она должна относиться к имеющимся данным как к надежным и достаточным. Для системы 1 эти автоматические установки так важны, что Канеман дал им громоздкое, но на удивление запоминающееся название ЧВТИЕ (что вижу, то и есть)[29].