Человек: Фрагменты забытой истории - Мохини Чаттерджи

Размеренный ход небесных тел, который люди называют музыкой сфер и считают неслышимым для ушей смертных из-за их грубости, для этих древних детей природы был дополнительным источником радости.

Смотри, как небосводУсеян золотистыми кружкáми!Мельчайшее из видных нам светилВ движении своем поет, как ангел,И вторит юнооким херувимам.Гармония подобная живетВ бессмертных душах, но пока онаЗемною грязной оболочкой прахаПрикрыта грубо, мы ее не слышим.

Физическая грубость отрезает нас и от многих других радостей природы, помимо ее музыки, как известно всем тем, чьи чувства утончены от природы или благодаря специальному развитию. А в то время духовный слух был полностью раскрыт, и гармония между духовной и физической природой человека позволяла этому чувству достигать большей остроты, чем у какой-либо последующей расы в целом. Но и в наши дни живут люди, не только сохранившие чудесную силу слуха, которой владели наши предки из третьей расы, но и постоянным упражнением развившие ее до еще более замечательной степени совершенства. Эти исключительные человеческие существа, как хорошо известно в Индии и в других местах, могут говорить через пространство и быть услышанными теми, чей духовный слух может управлять своим физическим соответствием и подчинять его, когда это нужно. Для духовного слуха расстояние не составляет препятствия, и души, находящиеся в духовной симпатии, откликаются на зов друг друга, находясь на разных концах света.

Четвертая подраса, как будет видно, начала с тремя хорошо развитыми чувствами – зрением, осязанием и слухом. Чувство обоняния, которое является особой принадлежностью этой подрасы, при зарождении своем было и духовной, и физической способностью. Духовное обоняние обладало многими свойствами, которые мы ассоциируем со зрением, осязанием и слухом. Даже сейчас натуралисты знают, что у некоторых насекомых обоняние выполняет роль почти всех чувств, а о важности обоняния у некоторых животных, особенно у собак, вряд ли нужно и упоминать. Развитие этого чувства добавило природе еще одно одеяние, оправдывая идею древних, принявших луковицу в качестве символа эволюции. Предметы, которые раньше можно было только видеть, осязать и слышать, впервые приобрели для людей свойство запаха.

В пятой подрасе развилось чувство вкуса.[29] Поначалу человеческое тело не требовало пищи для поддержания жизни, и даже в столь поздний период, когда четвертая подраса развивала чувство обоняния, люди ничего не ели,[30] но поглощали путем осмоса питание из воздуха. Лишь когда их тела стали достаточно плотными и в некотором смысле грубыми, поддержание системы стало производиться с помощью пищи, поступающей в живот. Первая и вторая расы не испытывали необходимости возмещать износ своих тканей питанием. По сути, в нашем четвертом малом круге на этой планете человек не стал питающимся животным до завершения второй расы.

Чувства, развивавшиеся шестой и седьмой подрасами, непостижимы для нас, имеющих лишь пять чувств, хотя и развитых до значительно более высокой степени, чем у человечества любого из предшествовавших периодов. Но оставшиеся два чувства у нас пока еще в очень зачаточном состоянии.

В те времена человек не ощущал посредством чувств ничего неприятного. Фактически никакое чувство на ранних этапах своего зарождения не может нести никакого неприятного ощущения. Последнее, будучи продуктом дисгармонии и насилия над естественным порядком вещей, могло возникнуть лишь после того, как чувства стали достаточно ассоциированы с внешними объектами. Физическая боль была, так сказать, вызвана злоупотреблением чувствами, а не просто их использованием. Библейский миф о том, что Бог проклял Землю при падении Адама, имеет глубокое значение. В своем природном состоянии человек не знал злоупотребления каким-либо чувством или органом, а потому был свободен от всякой боли, связанной с их употреблением. Дети, хотя острота их чувств куда больше, чем в старшем возрасте, не испытывают болезненных ощущений с такой же силой, с какой чувства могут причинять их взрослым. Например, они могут переносить зловонные запахи без особого раздражения. Зрение детей более ясное и зоркое, чем у взрослых, но их глаза не распознают тонких оттенков цвета. Слух в детстве достигает гораздо более широкого диапазона, чем когда-либо после; дети могут слышать намного более высокие тона и более тихие звуки, чем средний взрослый человек, но полутонов и других, более тонких градаций они не различают. На заре жизни сила разных органов чувств особенно замечательна, и удовольствие от них получается наибольшее. Звуки, неприятные для обычного уха, часто не лишены привлекательности для молодого. Эту аналогию можно проводить повсюду, и разница между молодыми и взрослыми чувствами будет заметна. Приверженность детей к сильным вкусам и их неспособность оценить тонкие вкусовые оттенки известны, и из наблюдения за детской жизнью становится ясно, что природа предпочитает прежде всего наметить общие контуры, а потом уж заполнять их деталями. Склонностью рас в их высшем развитии всегда было развивать все больше и больше вариаций каждого из основных чувств. С каждым шагом восхождения чувства теряли в своей остроте, но приобретали в богатстве и разнообразии. Нашим предкам многие вещи, которые нами ощущаются определенно разными на вкус, казались совершенно сходными. Так и с цветом, звуком и всякой другой областью развития чувств. Даже утонченное разнообразие современных деликатесов в сравнении с простой кухней Средних веков даст нам некоторое представление о сложной чувствительности нашего языка.

Продолжая исследование нашего предмета, направим внимание на то, что можно назвать сложными чувствами, составленными более чем из одного чувства, которые в одно и то же время воспринимают тот же объект. Эпикурейцы засвидетельствуют, как их удовольствие приобретает особый смак, если блюдо радует их своим запахом, так же как и вкусом, тогда как усиление эффекта музыки с изменением яркости света хорошо известно, во всяком случае на Востоке.

Мы говорили о двух наборах чувств – которыми обладал сверхмирской человек и которыми владеют его земные потомки. Еще более высокие духовные чувства, называемые индийскими философами танматрами, мы даже не упоминали – это, грубо говоря, абстрактные чувства, при которых чувство и воспринимаемый объект сливаются в одно. Человек наших дней на низшем плане своего существования обладает пятью грубыми чувствами; когда же он действует в астральном теле, то получает в свое распоряжение чувства астральные, и в этом состоянии он во всех отношениях находится в том же положении, что и его бесплотный предок.

Здесь можно упомянуть, что в древних санскритских писаниях брахман часто называется «сыном огня»,[31] что в действительности означает астрального человека – сверхмирское человеческое существо, ибо брахманы притязают на то, что лишь они одни остались верны традициям своих возвышенных предков, тогда как остальной мир предался служению чужим богам. Но выше этих астральных чувств находятся истинно духовные чувства – их абстрактные соответствия. Этими семью чувствами, высокоразвитыми в тройственном их проявлении – духовном, астральном и физическом, – и владеют величайшие махатмы, ставшие властелинами природы. Путем старательного развития они сохранили достоинства всех прежних рас, соединив их со своими собственными достижениями, тогда как человечество продолжало двигаться своим циклом нисхождения.

Глава IV. Первобытный человек

Предыдущий набросок, при всей своей скудности, с достаточной для нашей цели точностью показывает ход эволюции, которая привела человека к рождению на материальном плане, да фактически и породила сам этот план. Мы увидели, как вышел человек из своего духовного состояния и медленно развивал вещественную жизнь путем воплощения духовных соответствий семи чувств, пятью из которых сегодняшнее человечество владеет в действительном, а оставшимися двумя – в латентном, или потенциальном, состоянии. За период первой расы, как было сказано, предметное развитие человека и его планеты дошло до той точки, которая, не будучи уже совершенно духовной, не была еще и материальной – в том смысле, какой мы придаем этому слову. В течение семи подрас второй[32] расы поток эволюции все больше полнился развитием материи. Но даже тогда человек еще не кристаллизовался и не уплотнился до той степени, чтобы его нынешние потомки узнали в нем своего сородича, – он все еще был полубесплотным, обладая лишь немногими чертами, которые мы бы сейчас сочли человеческими; на самом деле в физическом смысле он человеком еще не был[33] Ведь даже во второй расе его полуэфирное тело еще было свободно от болезней, и полная гармония в телесной системе давала ей аромат совершенного здоровья. Животные в раннюю эпоху существования этих людей были благоухающими, подобно цветам и деревьям, и человек был ароматным цветком, пока жил естественной жизнью. Даже после бесчисленных веков нездоровой жизни, неразборчивости и злоупотребления естественными функциями он и сегодня оказывается приятно пахнущим молодым животным, требующим лишь омовения чистой водой для поддержания своей системы столь же чистой, а дыхания – столь же свежим, как у коровы, единственного животного, которое не совсем еще выродилось (кроме, пожалуй, еще овцы, к которой это тоже в некоторой степени применимо). Это может пролить свет на тот вопрос, почему столь многие народы смотрят на корову как на священное животное или, во всяком случае, относятся к ней с особым уважением. Почтение, изъявляемое к корове в Индии и Древнем Египте, общеизвестно, но даже у других наций, которые сейчас стали употреблять коров в пищу, это животное играет в мифах важную роль.