Произвол судьбы - Сергей Данилов

Лорд Готрид побледнел, потом позеленел и начал медленно отходить за широкую спину лорда Деймора, начальника королевской стражи, который командовал наемниками с тех пор, как Ленсенд покинул замок. На мой взгляд, лорд Деймор был уже старым, ему было почти сорок, но это не мешало мне считать его одним из своих друзей.

— Умоляю вас, Деймор, — заикаясь, залепетал Готрид, — сделайте что-нибудь! Уведите отсюда принца! Он же сейчас меня убьет! Умоляю!!!

— С какой стати? — усмехнулся Деймор. — Ваши ссоры — ваши трудности. Разбирайтесь с ним сами.

Лорд Готрид с трудом стянул с жирного пальца перстень с внушительных размеров рубином и сунул его в руку лорду Деймору. Деймор скептически осмотрел перстень со всех сторон, примерил и, убедившись, что ему этот перстень будет годиться разве что поверх перчатки, сунул его в карман.

— И прибавку жалованья, — потребовал он у Готрида, подмигнув мне. Готрид согласно закивал. — Всей Королевской гвардии, — тут же добавил Деймор.

— Но что скажет король? — застонал Готрид.

— Это тоже ваши трудности, — заявил Деймор. — А мне пора посты проверять… — И лорд Деймор сделал вид, что сейчас уйдет, с перстнем лорда Готрида в кармане, между прочим.

— Стойте! — завопил Готрид. — Я уговорю короля на все, только… только…

Деймор подошел ко мне, его тяжелая рука легла на мое плечо.

— Ты что такой злой, Рикланд? — спросил он. — Опять с королем не поладил?

— Что ты, Деймор, разве я злой? По-моему, я ужасно добрый. Лорд Готрид меня оскорбил, а я до сих пор его пальцем не тронул. — Я сказал это нарочно громко, чтобы Готрид понял, как ему повезло, что он все еще жив. — Или ты считаешь, что это нормально — прощать каждого, кто осмелится тебя оскорбить? Может, я так и буду делать, когда начну поклоняться Светлым богам. Но, боюсь, это произойдет очень не скоро, если вообще произойдет.

— Ладно, добрый принц Рикланд Быстрый Клинок, пойдем, проводишь меня, пока ты тут никого не убил. Мне действительно надо посты проверить. — И лорд Деймор почти силком потащил меня прочь от трясущегося Готрида, громко чертыхающегося Имверта и тихо перешептывающихся придворных по длинному мрачному коридору, который вел к главным воротам.

Все коридоры Черного замка такие темные, что даже свет факелов не может разогнать вечный мрак, хоть и торчат эти факелы на стене через каждые два шага. Кажется, что сами стены поглощают свет. Даже освещенных кругов на них не остается. Ни в одном другом замке я ничего подобного не видел. Шагов через двадцать темные силуэты придворных, оставшихся у тронного зала ждать неизвестно чего, стали неотличимы от таких же темных силуэтов пустых старинных доспехов у стен, а еще через некоторое время вообще растворились в темноте. Осталась только уходящая в темноту цепочка тусклых факелов, чем-то напоминавших издали горящие волчьи глаза в ночном лесу.

— Из-за войны расстроился, Малыш? — спросил лорд Деймор, убедившись, что никто из самых ушастых придворных нас не слышит.

— Демон тебя забодай, Деймор, какая война в мирное время? — презрительно фыркнул я. — Кто тебе сказал, что Фаргорд вообще будет с кем-то воевать? Жирный Готрид, который разбирается в политике не лучше кухарки? С каких это пор войны объявляет лорд Готрид? Он что, теперь у нас король?

— Ты хочешь сказать, что король не посылает армию в Гилл-Зурас? — опешил Деймор. — Или ты уже перебил всех орков, так что и посылать некого, кроме наемников?

— Сколько раз тебе объяснять — Фаргорд не будет участвовать в этой войне!

— Почему? Гномы принесли такие подарки! Королю что, жалко пары тысяч орков, чтобы навсегда разделаться с Эльмарионом?

Я попытался в двух словах изложить Деймору точку зрения отца. В двух словах не получилось, то ли Деймор был такой непонятливый, то ли я так «хорошо» объяснял. В конце концов я заявил, что меня уже тошнит от политики, и перевел разговор на интересующую меня тему.

— Ты видел огненный меч?

— Видел, конечно. Я, в отличие от тебя, был на приеме с самого начала. Так ты из-за меча так переживаешь? Признаться, я думал, что король тебе его сразу отдаст. Он, кстати, о тебе спрашивал, как только гномы ему этот меч преподнесли. Да только ваше высочество изволили где-то шляться. Так что сам виноват, Малыш.

Я зло выругался. Оказывается, и королевские приемы могут иногда быть достойны внимания. Эх, знать бы раньше!

— Знаешь, что самое противное, Деймор? — пожаловался я. — Чтобы получить меч, я должен теперь выполнять все королевские прихоти! Ты только представь!

— Ну и что такого? Мы все тут только этим и занимаемся. Правда, нам за это платят. Но такой меч, как тот, что получишь ты, по-моему, просто бесценен! За такой меч нас всех с потрохами купить можно!

— Но я не наемник, Деймор! Я не умею, не могу, не хочу выполнять ничьих приказов! На свете нет таких сокровищ, за которые я стал бы служить кому бы то ни было! Почему бы отцу не оставить меня в покое? Вот уйду куда глаза глядят…

— И как же ты в таком случае собираешься получить свой меч? — усмехнулся лорд Деймор. — Шел бы ты лучше спать, Малыш, а то ты, по-моему, еле на ногах стоишь от усталости. А на твои красные глаза просто страшно смотреть! Сколько суток в седле провел?

— Да не смогу я заснуть, — буркнул я и потер глаза, которые и вправду держать открытыми было трудновато.

— Выпей пару бутылок и заснешь как младенец, — посоветовал Деймор.

«Как же, как младенец», — про себя вздохнул я, но идея выпить мне понравилась. Может, на душе станет не так погано. Мы с лордом Деймором плюнули на проверку постов и отправились в винный погреб. Да только выпить нам с ним так и не удалось. Королю зачем-то понадобился начальник стражи, и лорд Деймор, пообещав, что присоединится ко мне позже, поспешил в королевские апартаменты.

В винном погребе меня ждала еще одна неприятность в виде запертой двери. Сколько я себя помню, дверь этого гостеприимного местечка всегда стояла нараспашку. На пороге обычно мирно похрапывал толстый рыжий слуга Раф, если, конечно, не пробовал в это время какое-нибудь вино в недрах погреба. Сейчас же дверь была плотно закрыта, а храп Рафа раздавался откуда-то изнутри. Я постучал, сначала очень вежливо, потом не очень, потом ногой. Раф за дверью в последний раз громко хрюкнул и замолк. Потом раздались шаркающие шаги и осипший голос, бормотавший что-то вроде: «Будь прокляты эти гномы! Сколько им нужно пива? Кати уж им всю бочку, чем с кувшином туда-сюда бегать, человека от дела отрывать!»

Дверь приоткрылась, и из щели показался красный нос Рафа, напоминавший гигантских размеров ягоду земляники.

— Ладно, давай сюда свой кувшин, и чтоб в последний раз! — строго сказал он и вдруг увидел меня.

Раф побледнел до такой степени, что его обычно красное веснушчатое лицо стало похоже на ромашковую поляну, и уставился на меня, как будто увидел призрак. Наверно, такое лицо было у того слуги, скелет которого стоит около двери вот уже сто с лишним лет у меня в Закатной башне, когда он впервые увидел Роксанда. Старый призрак утверждал, что бедолага умер от страха. Неужели я так похож на привидение? Видно, неспроста лорд Деймор говорил, что у меня красные глаза. Я обнажил блестящий, как зеркало, серебряный кинжал и стал рассматривать "свои глаза в узкой полоске металла. Глаза как глаза, никакие не красные, а серые, как сталь. Веки, правда, красноватые и опухшие от постоянного недосыпания, но у пьяницы Рафа глаза вообще еле открываются, хотя он спит целыми днями. Придя к выводу, что выгляжу вполне безобидно, я сунул кинжал назад в ножны и обратился к застывшему, как изваяние, Рафу:

— Эй, Раф, я что, такой страшный? — Мой голос вывел его из оцепенения. И зря вывел — Раф тут же попытался захлопнуть дверь у меня перед носом. Это ему, естественно, не удалось, я успел вставить в щель ногу. И тут на меня обрушился целый поток слезливых просьб.

— Ваше высочество, умоляю, не губите бедного слугу! — причитал Раф. — Я ведь никогда не желал вам зла, так пожалейте и вы меня! Уйдите отсюда, ради всех богов!

— Ты рехнулся, что ли, или допился до белой горячки? Я пока что не собирался тебя убивать. Или тебе это во сне привиделось?

— Нет, не вы, конечно, ваше высочество! Это все король! Он сказал, что казнит меня, обязательно казнит! — И Раф снова зарыдал. Я стоял, тупо глядя, как рыжий слуга хлюпает носом и вытирает сопли, и никак не мог понять, зачем отцу казнить Рафа, и если ему все-таки приспичило его казнить, то почему Раф до сих пор на свободе, а не в темнице, и какое все это имеет ко мне отношение. В конце концов я не выдержал:

— Может, ты все-таки объяснишь, что произошло, и дашь бутылки три-четыре эстариольского, четыреста тридцать восьмого года для меня и лорда Деймора? А лучше сначала принеси вино, а потом можешь хоть до вечера рассказывать, за что король хочет тебя казнить, или рыдать, как тебе будет угодно.