Повседневная жизнь старой русской гимназии - Николай Шубкин

6 октября

Читал вчера домашние сочинения VI класса, нашел, что сочинение С. (той самой, с которой и раньше бывали столкновения) написано совершенно не ей самой. Слог вполне литературный, и содержание не может тоже принадлежать этой ученице, уровень развития которой очень невысокий. Это сочинение не могла бы написать не только С., но даже и лучшие ученицы в классе. Но уличить С. в обмане никакой возможности не было. Я долго думал, как поступить, чтобы не было и поощрения таким несамостоятельным работам и в то же время чтобы не вызывать нареканий относительно придирок к этой ученице. Наконец, ввиду допущенных в сочинении орфографических ошибок я поставил ей 2 и написал: «Чье это сочинение, я не знаю, но ошибки, без сомнения, Ваши». При выдаче классу этих сочинений я совсем не разбирал этой работы и передал ее С. молча. Конечно, это вовсе не блестящий выход из данного положения, но как бы следовало поступить, я не знаю. В случае списывания с книги я обыкновенно спрашиваю, как это вышло, и «тли ученица утверждает, что заучила по книге наизусть и потом думала, что это ее собственное, то я требую снова рассказать это наизусть. Но здесь, по-моему, было не списывание, а просто это сочинение было написано кем-то другим, гораздо более развитым и умеющим писать.

7 октября

Ученицы VI класса подняли сегодня вопрос о чествовании памяти Никитина (18 октября ему будет юбилей). Мысль была, конечно, очень хорошая. Но начальница уже разрешила устройство спектакля и танцевального вечера в непродолжительном времени, а в начале ноября предстоит Ломоносовский юбилей, который, наверно, предпишут отпраздновать. Поэтому я выразил сомнение, чтобы разрешили устройство Никитинского утра (или вечера). И когда я обратился к директору, тот действительно отклонил это предложение, так как все это сопряжено с разными хлопотами и отвлекает учениц от занятий. Всего лучше бы было, по-моему, если бы такие вопросы о раз личных развлечениях для учениц решались педагогическими советами, а не единолично начальством. Данное уже начальницей распоряжение по устройству спектакля пришлось рассматривать как совершившийся факт и считаться с тем, что ученицы уже заняты этим делом. Педагоги же стоят от этого совсем в стороне; начальница никогда их не спросит, не посоветуется ни о самом развлечении, ни о времени его, — и в результате такие коллизии.

Начальница нашей гимназии

8 октября

Начальница нашей гимназии — дама с большими претензиями. Но так как по положению о женских гимназиях она является не больше как инспектором или старшей классной дамой, не имеющей никакой власти над педагогическим персоналом и над учебной частью, то ее жажда власти проявляется во всяких мелочах, и на этой почве между ней и педагогическим персоналом часто происходят столкновения, приведшие к тому, что она теперь даже не завтракает с нами, а в минувшую Пасху никто не поехал к ней с визитом. Сегодня одна из учительниц пошла объясняться с ней по поводу того, что она имеет привычку устраивать объяснения с ученицами во время урока, вследствие чего ученицы нередко опаздывают в класс и являются до того расстроенными, что не в состоянии работать. Начальница, по обыкновению, приняла это за личное оскорбление и в свою очередь начала обвинять К. И. во враждебном к себе отношении, добавив даже: «Я только в том себя упрекаю, что слишком деликатна с вами». Разумеется, к улучшению наших отношений такие факты послужить не могут, и педагоги избегают о чем-либо рассуждать с нашей «мадам».

12 октября

Несколько дней уже не брался я за дневник: не до того было. Теперь в полном ходу пробные уроки в VIII классе, и с ними вместе у меня ежедневно по 5 уроков. По вечерам тоже то исправление конспектов, то тетради, то подготовка к урокам. Вес это бы ничего, так как интерес к делу у меня есть. Ни за подготовкой к урокам, ни на самих уроках я никогда не чувствую скуки. Часто даже с удовольствием перечитываешь какие-нибудь стихотворения или прорабатываешь другой какой-нибудь материал и с интересом ждешь, как воспримут его ученицы. Но мало времени остается для самого себя и или дальнейшего самообразования. Читаешь в учебное время почти одни только газеты да журналы, и то урывками, а на остальное совсем времени не хватает. Хотел было нынче заняться немецким языком и начал переводить, но вот уже около 2-х недель как некогда взяться за книгу. Те годы занимался я еще в воскресной школе, по нынче решил оставить это дело, хотя оно и нравилось мне. Боюсь, что переутомление отзовется прежде всего на моей педагогической работе в гимназии. А следы его я уже замечаю. Мало сил у меня, и хотя я серьезно никогда почти не болею, но, очевидно, начинается малокровие. Вот уже, например, целая неделя, как я чувствую себя утомленным после уроков, иногда болит голова, плохо спится по ночам, а утром чувствуешь, что почти совсем не отдохнул. И это еще при нормальном образе жизни и отсутствии хозяйственных и семейных забот. Хорошо еще, пока это не отзывается на нервах и пока нет каких-нибудь серьезных неприятностей. В противном случае все это приводит в раздражительное настроение и готова почва для всяких педагогических конфликтов.

13 октября

Опять классные дамы! Придя сегодня в V класс, я застал там классную даму В-у, жену одного чиновника, поступившую на должность от нечего делать и пользующуюся особым расположением начальницы. В соседнем классе в это время был свободный урок, и ученицы, предоставленные самим себе, страшно шумели. Я начал было заниматься, но шум сильно мешал, и я обратился к классной даме, чтобы она лучше шла в свободный класс. Но она, отговариваясь тем, что туда должна прийти другая классная дама, продолжала сидеть в моем классе, который в ее присутствии совершенно не нуждался. Когда же она соблаговолила уйти унимать учениц, то шум ничуть не ослабел, так как эта особа совершенно не в состоянии подействовать на учениц. Я выглянул в дверь класса и увидел в коридоре целых двух классных дам, занятых, очевидно, разговором, тогда как свободный класс, сидя за запертой дверью, продолжал так же шуметь. Я, возмущенный, бросил им: «Две классные дамы, и такой шум!» Мадам же В-a, возвращаясь в мой класс с осознанием исполненного долга, возвестила: «Я обещала им поставить по четверке по поведению», на что я — уже в присутствии учениц — сказал: «А больше ничего не могли сделать?» и на утвердительный ответ классной дамы возразил: «Очень жаль!», после чего обиженная классная дама совсем удалилась.