Аборт. Исторический роман 1966 года - Ричард Бротиган

Никогда не думал, что в тебе такое есть, малец. Передай своей барышне от меня привет и что все будет в порядке. Фостер едет.

Мастурбация

Н-ну Фостер! Я вернулся в библиотеку. Когда я открывал дверь, кто-то как раз выходил. Молодой парнишка, лет шестнадцати. Выглядел ужасно усталым и нервным. Он пулей пронесся мимо меня.

-- Слава богу, мой дорогой, ты не заблудился, -- сказала Вайда. -- Я волновалась, что ты не найдешь дорогу через весь квартал. Как здорово тебя видеть, милый.

Она выскочила из-за стола, не переводя дух, подлетела ко мне и одарила меня огромным долгим поцелуем. С того вечера в конце прошлого года, когда Вайда появилась в библиотеке, она растеряла 80% всей своей неловкости. Оставшиеся 20% выглядели очень заманчиво.

-- Ну и как? -- спросила она.

-- Прекрасно, -- ответил я. -- Вот твои десять центов. Фостер уже едет. Будет поздно вечером.

-- Хорошо, -- сказала она. -- Поскорее бы все это закончилось. Неприятно ждать аборта. Хорошо, что так быстро.

-- Да, хорошо. Фостер знает замечательного врача, -- сказал я. -- Все будет в порядке. Фостер обо всем позаботится.

-- Отлично, просто отлично, -- сказала она. -- А как же деньги? У меня...

-- Нет-нет, -- сказал я. -- Фостер достанет денег.

-- Ты уверен, но ведь...?

-- Я уверен, -- сказал я. -- Что за мальчик так быстро отсюда убежал?

-- Парнишка просто принес книгу, -- ответила она. -- Я приняла ее радушнее некуда и записала в Гроссбух Библиотечного Фонда самым красивым почерком.

-- Ничего себе, -- сказал я. -- Первый раз за столько лет я не встретил в библиотеке книгу.

-- Ох, миленький, -- сказала Вайда. -- Ты хочешь казаться таким старым, а ничего не получается, но если постараешься и будешь все время об этом думать, обязательно получится.

И она снова меня поцеловала.

-- Схожу взгляну на нее, -- сказал я.

-- На свою старость? -- спросила она.

-- Нет, на книгу.

Вайда улыбалась мне вслед, пока я обходил стол, открывал Гроссбух Библиотечного Фонда и читал:

Харлоу Блэйд-мл. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МОЕЙ РУКИ.

Автору лет шестнадцать, и он выглядит слишком грустно для своего возраста. Со мной был весьма робок. Бедняжка. Постоянно на меня косился.

Наконец, он открыл рот:

-- Вы и есть библиотекарь?

-- Да, -- ответила я.

-- Я ожидал увидеть мужчину.

-- Он сейчас вышел, -- сказала я, -- поэтому я здесь. Я не кусаюсь.

-- Вы не мужчина, -- сказал он.

-- Как вас зовут?

-- Что?

-- Ваше имя, будьте добры? Я должна записать его вот в этот гроссбух прежде, чем мы примем у вас книгу. У вас же есть имя, правда?

-- Да. Харлоу Блэйд-младший.

-- А о чем ваша книга? Это мне тоже нужно записать. Просто скажите мне, о чем она, и я внесу это вот сюда, в гроссбух.

-- Я рассчитывал увидеть на мужчину, -- сказал он.

-- О чем ваша книга? Тема, пожалуйста?

-- Мастурбация. Знаете, я лучше пойду.

Я сказала спасибо за то, что он принес нам книгу, и еще хотела сказать, что он может поставить ее на любую полку, куда только захочет, но он ушел, не вымолвив больше ни слова. Бедный мальчуган.

Какое странное место -- эта библиотека. Но, наверное, когда ничего другого не остается, больше некуда принести книгу. Я свою принесла, и я до сих пор здесь.

Стоя у меня за спиной и обняв за плечи, Вайда читала вместе со мной свою запись.

-- По-моему, неплохо, -- сказала она.

Ух-х: передо мной на столе -- почерк другого библиотекаря. Впервые за все эти годы не я встретил и принял книгу.

Какое-то мгновение я смотрел на Вайду. Должно быть, смотрел я на нее довольно странно, потому что она сказала:

-- Ох, нет. Нет, нет, нет.

Фостер

Фостер прибыл в полночь. Мы пили кофе у меня в комнате и разговаривали о маленьких повседневностях, которые потом ни за что не вспомнить, -- разве что в сумеречный миг жизни.

Фостер никогда не утруждал себя звонком. Говорил, что колокольчик напоминает ему церковь, а этого добра ему хватило до конца жизни.

БАХ! БАХ! БАХ! он просто таранил дверь кулаком -- его было слышно по всей библиотеке, и я всегда боялся, что он разнесет стекло. Фостера невозможно было ни проглядеть, ни забыть.

-- Что это? -- Вайда испуганно вскочила с кровати.

-- Фостер, -- сказал я.

-- Громыхает, как розовый слон.

-- Ты что -- он к этой дряни даже не прикасается.

Мы вышли в библиотеку и зажгли свет -- Фостер стоял по другую сторону двери и все так же колотил в нее здоровенным кулаком.

По его лицу гуляла широкая ухмылка, и он был одет в свою традиционную майку. Ни рубашек, ни курток, ни свитеров он никогда не носил. Как бы ни злобствовала погода. И в холод, и в ветер, и в дождь Фостер ходил в одной майке. Потел он при этом, как прохудившаяся плотина, а светлая бизонья шевелюра спускалась ему чуть не до плеч.

-- Привет! -- Голос громыхнул так, словно стеклянная дверь была сделана из бумажной салфетки. -- Что тут у вас творится?

Я открыл дверь и увидел перед зданием фургон. Огромный, странный и похожий на заснувшего допотопного зверя.

-- Ну, вот и я, -- сказал Фостер, обхватил меня одной лапой и крепко прижал к себе. В другой его лапе находилась бутылка виски -- половины виски в ней уже не было.

-- Ну, как оно у тебя, малец? Держи хвост морковкой. Фостер приехал. Эй, вот вам и здравствуйте! -- сказал он Вайде. -- Ну, дела -- а вы симпотная девица! Черт, я рад, что сюда добрался! Каждая миля того стоила. Господи боже мой, мэм, да вы такая красотуля, что я б десять миль по утреннему морозу босиком пробежал, лишь бы в ваших теплых какашках постоять.

Вайда не выдержала и разулыбалась. Я понял, что Фостер ей понравился с первого взгляда.

Подумать только, как успокоилось ее тело за те несколько месяцев, что мы провели вместе. Она все еще была немного неуклюжа, но теперь это выглядело не увечьем, а поэзией, и неимоверно очаровывало.

Вайда подошла и обняла Фостера. Он притиснул ее к себе и предложил глотнуть из бутылки.

-- Тебе полезно, -- сказал он.

-- Ладно, попробую, -- согласилась она.

Величественным жестом он обмахнул горлышко и протянул ей бутылку. Вайда сделала крохотный глоток.

-- Эй, малец. Попробуй это пойло. От него на твоих книгах шерсть вырастет.

Я тоже отпил.

Ни фига себе!

-- Где ты нашел это виски? -- спросил я.

-- Купил у мертвого индейца.

Ничья от сего числа

-- Веди нас, -- сказал Фостер.

Одной рукой он обнимал Вайду. Они пристроились друг к другу, как две горошины в стручке. Я был очень рад, что они так хорошо поладили. Мы пошли ко мне в комнату -- расслабиться и разработать тихуанский план.

-- Где же ты была всю мою жизнь? -- спросил Фостер.

-- Явно не в резервации, -- ответила Вайда.

-- Изумительно! -- сказал Фостер. -- Где ты нашел эту девушку?

-- Сама пришла, -- ответил я.

-- Почему я не библиотекарь? -- сказал Фостер. -- Зачем мне пещеры? Я выбрал не тот край карты. Хей-хей, какая же ты хорошенькая -- я таких в жизни никогда не встречал. Господи боже мой, ты даже лучше, чем фото моей мамочки.

-- Это от виски, -- сказала Вайда. -- Я всегда выгляжу лучше сквозь янтарную жидкость.

-- Черт, действительно вискач. Ты у меня все 86 градусов выпила. Давайте, я возьму ненадолго библиотеку в свои руки, а вы, ребятки, поезжайте в пещеры, стряхните пыль с этих чертовых книжек. Там в самом деле славно. Только не проболтайтесь никому, что меня знаете. Иисус Христос и старина Фостер им надоели до чертиков одновременно. Меня только и спасает, что я симпатичный.

Тихуанский план

Мы вернулись ко мне в комнату, сели все вместе на кровать, немного попили виски и составили тихуанский план. Обычно я не пью, но сейчас прикинул, что нынешнее состояние нашей жизни заслуживает нескольких капель.

-- Значит, у нас будет абортик, так? -- сказал Фостер. -- Вы твердо решили?

-- Ага, -- ответил я. -- Мы все обсудили. Так нужно.

Фостер посмотрел на Вайду.

-- Да, -- сказала она. -- Мы еще не настолько созрели, чтобы заводить ребенка. Нас только собьет с толку, а ребенку от этого никакой пользы. На этот свет и так трудно рождаться -- что говорить, если у тебя незрелые и сбитые с толку родители. Да, я хочу аборт.

-- Тогда ладно, -- сказал Фостер. -- Бояться тут совершенно нечего. Я знаю хорошего врача -- доктора Гарсию. Он сделает небольно и без осложнений. Все будет хорошо.

-- Я тебе верю, -- сказала Вайда.

Она взяла меня за руку.

-- Расклад очень простой, -- сказал Фостер. -- Сядете здесь на самолет. Он вылетает завтра в 8:15 утра до Сан-Диего. Я взял вам билеты в оба конца. И позвонил врачу -- он будет вас ждать. В Тихуану прибудете до полудня, а немного погодя все уже и закончится.

Вернуться можно в тот же вечер, если будете в силах, но если захотите переночевать в Сан-Диего, я вам забронировал номер в «Зеленом отеле». Я знаю парня, который им управляет. Хороший парень. После аборта будет слегка покачивать, поэтому сами решите, останетесь там или вернетесь. Все зависит от того, как ты будешь себя чувствовать, но если станет дурно, не напрягайся -- ночуйте в отеле.