Клятва - Кимберли Дёртинг

Когда я ее не пожала, он потер челюсть — обычный жест, но я не могла не заметить изящество его движения.

Пока меняли музыку, надолго воцарилась тишина. Я понимала, что должна представиться, но вместо этого отвернулась, делая вид, что интересуюсь танцовщицами на высокой сцене. Однако все, что я тогда замечала, был он, и при любой возможности тайком на него косилась. Его одежда была лучше, чем всё, что я когда-либо видела — даже лучше шелка, подаренного Ароном, — и вопреки здравому смыслу мои пальцы жаждали прикоснуться к роскошной ткани его пиджака. Хотя бы раз.

Я вовремя остановилась, опустив руку и вздернув голову, радуясь, что одумалась прежде, чем дотронулась до него и выставила себя полной дурой. В тот момент я заметила, что он улыбается мне — мне, — и мое сердце замерло.

Я развернулась и посмотрела ему в глаза. Жесткие грани его лица смягчились, и внезапно он стал похож на мальчишку. Прекрасного мальчишку. Слишком прекрасного. Мне захотелось дотронуться до него, как минуту назад хотелось коснуться ткани его пиджака… пройтись по коротким темным волосам, ощутить гладко выбритую челюсть, полную нижнюю губу.

Я вздрогнула. О чем я думаю? Может, я слишком похожа на Бруклин?

— Я… я передумала. Наверное, мне все же пора, — пробормотала я, пятясь назад… сперва один неловкий шаг, затем второй.

Макс нахмурился и протянул руку, чтобы меня остановить.

— Подожди. Не уходи.

Я чувствовала силу и тепло его пальцев, проникавшее сквозь простую ткань моего платья, и внезапно пожалела, что не уговорила Бруклин дать мне что-нибудь из ее гардероба. Ее платья небыли новыми, но, безусловно, были куда более открытыми и сшитыми из тканей получше. Я попыталась представить, каким его прикосновение ощущалось бы на моей коже.

Подняв глаза, я изумилась густому ряду его темных ресниц, вновь почувствовав, что не должна этого делать, что мне следует отвернуться. Пришлось напомнить себе, что здесь, в клубе, деление на классы исчезало. Пусть даже это была всего лишь иллюзия.

Однако такая мысль меня подбодрила, и я позволила себе слегка улыбнуться, склонив голову набок.

— Почему ты хочешь, чтобы я осталась?

За это он наградил меня улыбкой и отпустил руку. Пожалуй, это был честный обмен.

— Я надеялся хотя бы узнать, как тебя зовут. Это меньшее, что ты можешь сделать — я пришел сюда только для того, чтобы с тобой повидаться.

Он поднял бровь, и мой пульс участился.

Я покачала головой, уверенная, что он все еще шутит. Наверняка он собирался встретиться здесь с Бруклин. Но я решила ему подыграть.

— Значит, в этом все дело: ты запал на подругу-неудачницу? Или тебя привлекло, что сегодня я едва не угодила на виселицу?

На лице Макса возникло беспокойство, и я поняла, что его, как и Бруклин, отнюдь не позабавила моя ситуация с девушкой-чиновницей. Однако его следующие слова не имели ничего общего с тем, что он услышал в ресторане.

— Ты знаешь, какая ты красавица? — спросил он, приближаясь.

Мои щеки запылали.

И в тот момент я услышала голос Бруклин, звучавший громче окружающего шума и даже громче музыки. Ее смех был мелодичным, гортанным, и он сумел разбить заклятье, под которым я находилась до сих пор. Поискав глазами в толпе, я почти сразу наткнулась на знакомые черные локоны.

— Извини, мне пора, — запоздало объяснила я, бросив эти слова через плечо. Проталкиваясь вперед, пролезая сквозь податливую движущуюся публику, я старалась поскорее добраться до Брук.

И оказаться подальше от охвативших меня незнакомых чувств.

На одной из приподнятых платформ вокруг танцпола я увидела Брук: она стояла между двумя мужчинами, которые находились тогда в ресторане и рассказали ей о «Добыче». Они были еще выше, чем их друг Макс, и маленькая фигурка Брук рядом с ними казалась совсем миниатюрной. Симпатичная, хрупкая куколка.

Я секунду помедлила. Меня непросто запугать, но в этих двоих было что-то, вынудившее меня остановиться.

Голова Брук запрокинулась назад, лицо сияло от смеха; она в восторге смотрела на темнокожего мужчину рядом с собой. Она была само обаяние и обещание, сплетенные в один искусительный узел. Однако мое внимание привлек другой мужчина со светлой кожей, бритой головой и проницательными зелеными глазами. Он был таким же высоким и мускулистым, как и его приятель; на его широкой груди блестели серебряные пуговицы черной рубашки. Когда Бруклин отвлеклась, он склонился к ней и прижал к лицу один из ее темных локонов. А потом сделал глубокий вдох.

Вдохнул ее запах.

— Чарли! — воскликнула при виде меня Бруклин и энергично замахала рукой, приглашая присоединиться. — Помнишь моих друзей из ресторана? — Так она представила мужчин, стоявших по обе стороны от нее.

По коже у меня побежали мурашки — интуиция не дремала.

Я взяла ее за руку.

— Нам пора. — И попыталась стянуть вниз.

Но Бруклин вырвала руку, прижав ее к груди, словно я только что ее обожгла.

— Стой, Чарли. Я никуда не хочу.

Я знала этот тон, слышала его не один раз. Она действительно не собиралась уходить.

Расстроившись и не зная, как уговорить ее, я попыталась выдумать причину, но Бруклин меня отвлекла.

— Да ладно тебе, Чарли. У них самый замечательный акцент, какой мне только попадался. Слушай! — Она повернулась к мужчине, который несколько секунд назад нюхал ее волосы. — Давай скажи ей что-нибудь, — умильно попросила она.

И прежде, чем я успела ответить, что мне это не интересно, мужчина выполнил просьбу Бруклин. Но говорил он не на англезе. Его язык был насыщенным и скрипучим.

За всю свою жизнь я не слышала ничего подобного.

Мир вокруг меня задрожал, словно протестуя.

Его язык был странным, модуляции голоса — тяжелыми и грубыми, однако значение слов было кристально ясно.

Я услышала то, что Бруклин никогда бы не поняла:

— Эта малышка вкусно пахнет.

Двое мужчин понимающе улыбнулись, и мои опасения усилились, но не из-за того, что он сказал.

На этот раз, схватив Бруклин за руку, я не собиралась ее отпускать. Мне было лучше, когда я ее держала.

Я бросила нервный взгляд на человека, из-за которого зудела моя кожа: дело было не в том, что он сказал, а в том, как он это сделал. Удерживая Бруклин за руку, я тихо произнесла:

— Нам пора идти. Я плохо себя чувствую.

Отчасти это была правда — мои руки до сих пор тряслись.

— Не-е-ет! — громко и обиженно возразила она. — Давай останемся. Я хочу потанцевать с… — Она замолчала, озадаченная. — Как, ты сказал, тебя зовут?

— Клод, — низкий голос исказил слово, и хотя он произнес его на англезе, имя прозвучало так, будто он сказал «Клауд».

Бруклин хихикнула.

— Клауд. Я хочу потанцевать с Клаудом.

Клод наблюдал за ней пристальным взглядом, не упускавшим ни одной мелочи.

— Брук, — настойчиво произнесла я, глядя только на нее. — Ты обещала.

Бруклин пожевала красную губу и слегка нахмурилась, сдвинув черные брови.

— Но мы ведь только что пришли. Вдруг я его больше не увижу?

Она состроила недовольную гримасу и поглядела на Клода.

Его губы разошлись в терпеливой улыбке, зеленые глаза сверкнули. Эта улыбка была приятной, даже красивой, но не сейчас и не у него.

Когда он заговорил, воздух вокруг меня пошел волнами, как в знойный день.

И вновь его язык не был похож ни на один, слышанный мною прежде, хотя я прекрасно его понимала.

— Я буду искать тебя, моя радость.

Темно-карие глаза второго мужчины сощурились, и он добавил:

— Ее сложно не заметить.

Я моргнула, опасаясь, что после этих странных слов лицо меня выдаст. Я прекрасно знала, что не должна их понимать.

Дернув Бруклин за руку, я крикнула, больше не заботясь о том, что привлеку внимание окружающих.

— Нет! Брук, нам пора. Ты ведь обещала, — взмолилась я сквозь зубы.

Бруклин нахмурилась, но ее плечи опустились, смиряясь с неизбежным.

— Прости, — грустно сказала она, повернувшись к Клоду. — Потанцуешь со мной в следующий раз?

На его губах заиграла многозначительная улыбка. Он склонился и что-то прошептал Бруклин на ухо.

Пока Клод ее отвлекал, я внезапно осознала, что от самой платформы за мной следовал Макс. Я понятия не имела, как долго он нас слушал.

Он стоял близко, всего в нескольких футах, глядя на меня все так же пристально, однако теперь на его лице было любопытство.

Мне совсем не хотелось привлекать к себе подобное внимание.

Я подумала, что у меня разыгралось воображение. Что нет способа, которым можно узнать или даже заподозрить, будто я поняла значение странных слов его друзей.

Я посмотрела на Бруклин, которая заправляла за ухо черный шелковистый локон. Она кивнула Клоду и широко улыбнулась. На этот раз она прекрасно его поняла.