(Не) идеальный отец - Яна Невинная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В его глазах то ли беспокойство, то ли подозрение.
— Пойду принесу воды, сиди тут, — приказывает он. — Если это один из приемчиков, которым научила тебя сестра, чтобы поймать папика, советую применить его на ком-то другом. Видимо, для этого тебя сюда и привели. Я на такую дешевку не ведусь.
Ответить я ничего не успеваю, Тимофей исчезает из поля зрения. Но что бы я сказала в ответ на его слова, которые горьким осадком осели на моей душе? Ничего. Он сам придумал, какая я, и это не переменить.
— Вот ты где, — находит меня сестра за огромным горшком с фикусом, за которым я оказалась. — Ты что, пряталась?
— Ммм, нет, — мычу, не разжимая губ, но сестра не слушает. — Хочу тебя познакомить кое с кем.
Познакомить? Не хочу я ни с кем знакомиться. Свое несогласие могу выразить только тем, что каблуками втыкаюсь в ковровое покрытие коридора.
— Вар-р-рвара! — прямо-так рычит сестра. — Давай без фокусов.
Мне не до фокусов. Вот вообще.
— Это Валерий Самуилович, — вежливо и несколько торопливо, с волнением представляет она мне импозантного крупного мужчину в летах. — Ты должна его помнить. Вы уже виделись на прошлом приеме…
Мы начинаем вежливую беседу, когда возвращается Тимофей со стаканом воды. Видимо, не найдя меня на диванчике, он пошел искать дальше и обнаружил нас в компании «папика».
Даже на расстоянии я вижу, как крепко он сжимает стакан, а потом, презрительно усмехнувшись, ставит его на стол и уходит.
Представляю, что он подумал. Выражение его глаз не заставляет сомневаться.
Натянуто улыбаюсь собеседникам. Мысленно я с Тимофеем. Он будто лезвием по мне своим взглядом полоснул. Ушел как от прокаженной.
Меня что-то спрашивают. Я не совсем в себе, еще не пришла толком в сознание от обморока и теперь переживаю за малыша. Со мной что-то не так?
Пробую шевелить губами. Вроде бы десны перестали остро болеть. Осталась ноющая боль, которую можно терпеть. Я могла бы принять обезболивающие, выданные врачом, но нельзя вредить малышу.
— Ошень приятно, — бормочу, и сестра цепенеет.
— Варюша была у стоматолога сегодня, — улыбается она как лиса, извиняясь за мою оплошность, даже голову в шею вжимает.
Чем же важен ей этот строгий лысеющий дядечка? Не могу избавиться от чувства, что мой взгляд так и ползет на этот блестящий островок между двумя участками редеющей «травы». Его лысина отражает свет. Сейчас же вроде волосы пересаживают, чего ж он хочет лысый и богатый? Странно…
— Сожалею, Варенька, — расплывается он в улыбке, и она у него добродушная, искренняя, надо сказать. Не ожидала, что меня кто-то сегодня пожалеет. — У меня после посещения стоматолога температура всегда поднимается, — делится он откровениями.
— Надо ше, — продолжаю шепелявить, чем вызываю недовольство сестры, она втыкает мне в предплечье острые ногти.
Блин, ну разве же я виновата? Но знаю, о чем она думает. От волнения шепелявлю, из-за брекетов — тоже. Никакого с меня толку нету. Лишь позорю ее. Но никто не заставлял Эляну знакомить меня с приятелями ее мужа. Или это партнер?
И вдруг я холодею. Есть причина, почему она нас тут отчаянно сводит?! Это мой будущий муж?
* * *
Наутро, оправившись после очередного приступа тошноты, иду на диван, чтобы свернуться клубочком и предаться жалости к себе. Чувствую себя такой несчастной, что плакать хочется. От неразделенной любви сжимается сердце. Оно как в оковах.
Вот буквально полтора года назад я жила и не тужила, но и тогда находила причины для несчастий. Голодный котенок на улице, которого родители не позволили взять домой. Подкармливала его каждый день, а потом он пропал. Горевала, плакала, пыталась отыскать и даже объявления расклеивала на столбах и в интернете публиковала. Казалось, не переживу пропажи Пушистика.
Но это кажется теперь такой ерундой по сравнению с тем, что я испытываю сейчас. Никчемная и никому не нужная кроме сестры.
Громкие крики отвлекают меня от тяжких, погружающих в пучину отчаяния раздумий. Приподнимаюсь с опорой на руки. Вслушиваюсь. Сестра и ее муж скандалят в столовой. Слышится его зычный бас и несколько визгливый голос Эляны. Что случилось? Она вроде как оправдывается, а он нападает.
Не знаю, каким образом, но начинаю понимать, что дело касается меня. Черт, что я могла натворить? Тут же себя ругаю. Чего всполошилась? Вряд ли дело во мне, я слишком ничтожна, чтобы моей персоне в этом доме уделили внимание.
Остаюсь на месте и жду развязки событий. Голоса приближаются. Тяжелые шаги в коридоре, доносятся из-за двери. Дробный звук каблучков сестры, ее семенящие шаги вторят шагам мужа. Они оба за дверью в коридоре. Дергаюсь, когда сестра с шумом распахивает дверь и влетает в комнату.
— Паша! Это Варя беременна, не я! — голосит, сверкая злым взглядом. Не могу понять, что происходит.
— Эляна? — задаю короткий вопрос, пытаясь понять, в чем я виновата. Почему из-за моей беременности разразился скандал? Стоп! Откуда Павел Петрович узнал?
— Почему я узнаю о том, что член семьи носит ребенка, от охранников и врачей? — меж тем повышает голос хозяин дома. Раздается стук. — Тимофей! Открой эту чертову дверь!
Он что, узнал, что его сын сделал мне ребенка? Но как? Это невозможно! Это только моя тайна, никто на всем белом свете не знает. Хотя… В голове мелькает мысль. А вдруг кто-то видел нас на той вечеринке?
— Что за…
До меня доносятся ругательства из уст Тимофея. Так и продолжаю сидеть на диване, как будто приросла к нему. Эляна опускается рядом, приближая свое лицо к моему. В ее глазах отражается испуг и ужас.
— Паше доложили, что мы ездили в клинику. Он подумал, что я скрываю от него беременность! Пришлось сказать, что это ты забеременела, — быстро говорит она.
И нет, Эляна не извиняется и не объясняет причину гнева мужа. Скорее, бесится и негодует из-за того, что ей приходится возиться с последствиями моих проблем.
— Он злится?
— А незаметно?! — вжимает голову в плечи, когда нас оглушает очередная порция ора. Сын и отец ругаются на повышенных тонах.
— Ты должен был следить за ней! Как ты мог упустить? Я тебя просил, что ли, так много? — бушует Павел
