Из Тьмы. Арка 4 (СИ) - "Добродел"

Впрочем, через некоторое время после того, как собралась основная масса приглашённых и появился сам Тайго, скисла даже рыжая любительница пощеголять в платьях и украшениях, которые мы прихватили с собой благодаря пространственному карману Яцуфусы.

Величественно прошествовав (в таком облике он действительно напоминал важного вельможу, а не болтливого толстяка) сквозь выстроившихся в приветственный строй дворян, наместник поднялся на невысокую площадку, где располагалось очередное троноподобное мягкое кресло. После чего он взял слово и представил окружающим нашу пятёрку, как доблестных воинов Империи, которых хороший друг наместника — министр Сайкю — прислал для усекновения непосильных для сил востока монстров и разбойников. Уже после этого оборота некоторая часть присутствующих стала смотреть с неприятным, хищным интересом; а уж после того, как Тайго прорекламировал мою силу, тейгу и фамилию, разглядывать нас стали все.

Не сказать, что чужие глаза горели исключительно убийственным намерением или неприязнью, но таковых хватало. Особенно выделялся высокий брюнет, взгляд которого, казалось, нёс в себе капельку КИ. Портрет неплохо передавал реальные черты этого горделивого и наглого типа, хотя не то чтобы единственный (кроме меня) Мастер среди присутствующих, да ещё и тейгуюзер, не имел на это права. Вроде бы на мероприятии должен присутствовать и глава имперского гарнизона — генерал Зигмунд, тоже Мастер; но, видимо, у него нашлись дела поважнее.

Что касается генерала Камуи, то, пусть он и не входил в список приоритетных целей, но и в список тех, кого Сайкю отдельно запретил трогать (как, например, генерала Зигмунда), сей персонаж тоже не попадал. А значит, если этот тип захочет проверить, чьё мастерство сильнее, а клинок острее, — я с удовольствием пойду ему навстречу. Главное, чтобы бой проходил в безлюдном месте и без свидетелей. Исчез и исчез, и артефакт его тоже пропал, я тут ни при чём, да. А то, зная милейшее командование, тейгу у меня заберут. Но если даже и оставят, вручить древнее оружие «погибшему» Наталу (если оно ему, конечно, подойдёт) мне точно не позволят.

Покинув непосредственное окружение наместника, наша группа тут же оказалась в осаде заинтересованных дворян. Естественно, главным центром притяжения стала моя персона. Эх! Вроде всё по плану, но как же раздражает! Не хуже долгой работы с бумажками. Ещё и Тайго этот… Бьюсь об заклад: хитрая бочка сала намеренно подбирала наиболее неприятные для части присутствующих обороты. А ведь настолько концентрированное внимание на первых этапах только помешает нашим замыслам. Или у него несколько другие цели? Хм… вполне возможно. До настоящего саботажа дело, скорее всего, не дойдёт, ведь наместник и сам кровно заинтересован в успехе миссии. Но вот начать крутить толстым задом в надежде поставить нас в такое положение, что придётся действовать в его личных интересах, Тайго может и попытаться. Да что там, уже пытается.

Стоит держаться с ним и его предложениями настороже.

Параллельно с этими размышлениями не забываю отвечать на подчас каверзные или не слишком приятные вопросы от обступивших меня дам и господ: «Не слишком ли ты молода, девочка?», «Вы — это те полумонстры из подземной тюрьмы, о которых писали в газетах?», «Ты правда считаешь себя достойной фамилии и реликвии рода Абэ?» — и далее, далее, далее.

А ведь, казалось бы, люди, воспитанные на традициях междоусобных воин и постоянных дуэлей, должны вести себя выдержанно. Но ничего подобного. Словно туристы на сафари! Хорошо хоть, как приснопамятная внучка Будо, чернавкой не обзывали; всё же по местным традициям человек, достигший планки Мастера боя — весьма уважаемая персона, котирующаяся ничуть не ниже наследного дворянина не самого старого, но и не самого молодого рода, а уж тейгуюзер… В общем, до прямых оскорблений никто не опускался, но нервы они мотали изрядно.

И ведь главное — не отстают!

Через некоторое время пришлось прорываться из окружения и прессовать самых назойливых духовным давлением. Увы, это сработало только на неодарённых придворных и прочих нетвёрдых волей слабосилках, и желанная цель в виде столов с местными, центрально-имперскими и прочими деликатесами, притягивающими одну некроманси, так и осталась маняще маячить перед глазами — желанная, но недостижимая.

— Глава прибывших решать наши проблемы имперских убийц оказалась неспособна разобраться с назойливым вниманием. Жалкое зрелище. — С самодовольной насмешкой как бы в никуда произнёс приблизившийся генерал Камуи.

Выглядел он как типичный воин духа мужского пола, то есть атлетически сложен, обладал правильными чертами лица, кои относились скорее к европеоидному, чем к азиатскому типу и излучал вовне силу и уверенность. Наверное, этот субъект пользовался популярностью у женского пола: мужественная, но притом смазливая, самодовольно-наглая физиономия, конечно, так и просила её подравнять чем-нибудь острым или тяжёлым, но многим девушкам подобный типаж почему-то нравился.

— Нельзя быть совершенным во всём. Кто-то достиг высот в мастерстве сражения, а кто-то — в работе языком, — столь же «вежливо» отвечаю ему.

— Да, — согласился мужчина, — бахвальства и наглости в некоторых хватает, чтобы на словах сотрясти землю и расколоть небеса… А потом, столкнувшись с реальными, а не выдуманными чудовищами — униженно приползти, чтобы просить помощи у настоящих воинов. Не так ли, назвавшаяся Абэ? — последняя фраза прозвучала таким тоном, что и глухой услышал бы «наглая самозванка».

— Верно подмечено, генерал, — улыбаюсь я, словно от хорошей шутки.

Мужчина нахмурился в задумчивости. Наконец, до высшего офицера региональных войск дошло, что в сложившейся ситуации, произнесённые им слова, разили скорее его самого, нежели «понаехавших выскочек»: ведь это мы прибыли на зов помощи. Вспомнив об этой маленькой детали, мой собеседник на краткий, заметный только под разгоном разума миг смутился, а затем его глаза заволокло злобой, на грани бесконтрольной ярости. Видимо, с этим деятелем давненько не осмеливались разговаривать в таком ключе. Ну и моя деэмпатия, направляемая ощущением чужих эмоций, удачно попала по больным точкам собеседника, отчего тот во многом сказал то, что думает, не особо задумываясь, что говорит.

Всё же парный инструмент из эмпатии и деэмпатии весьма полезен в шпионско-дипломатических делах. Несмотря на все ограничения, вроде слабой эффективности против сильных воинов духа, да и вообще волевых личностей, привыкших контролировать собственные порывы, позволяющей лишь раздуть существующие чувства, но не навязать новые.

— Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда не получишь ни одного солдата ни в одном из городов этих земель! — в голосе слышалась злость и презрение.

— А зачем мне солдаты? — в моём тоне, напротив, преобладали легкомысленные нотки.

— То есть вы собираетесь уничтожать остатки Волны и засевших в горах разбойников впятером? Или наследница трижды проклятого Мертвителя призовёт армию нежити? — голос так и сочился желчью.

— Благодарю за заботу, но мне не нужна армия, — отрицательно качаю головой с доброжелательной улыбкой на лице, что кажется, злило моего визави даже больше. — Мы не собираемся гоняться за мелочёвкой. Достаточно уничтожить или прогнать высокоранговых монстров и обезглавить наглых бандитов.

От последнего заявления доселе пылавший злостью Камуи как-то резко успокоился, лишь неприятно усмехнулся и заявил:

— Хочу на это посмотреть.

На том мы и разошлись.

М-да, в этих краях явно сложилась своя атмосфера, куда столичные гости не слишком-то вписываются. Интересненько, есть над чем поразмыслить. Нужно поскорее найти и выпотрошить несколько подходящих источников информации, а то так и будем слепо тыкаться под взглядами местечковых мудрил.

Пока мы с моей возможной будущей марионеткой обменивались словесными уколами, Кей и Акира успешно отделались от любопытных. Зная острый, хоть иногда и не в меру длинный язык шутника, это не удивительно. Молчаливый Бэйб тоже не ударил в грязь лицом. Здоровяк встретил волны накатывающих на него болтунов, словно безмолвная и неприступная скала, от которой они, не дождавшись внятных ответов, бесславно отхлынули.