Луна над Бездной - Илья Гутман

— Я снова жива, — прогрохотала статуя. — Высшие силы удосужились оживить меня.

— Ты умеешь говорить?! — разинул рот я. — Кто ты?!

— Я Лиддана, слуга народа раччи. Моя память повреждена.

— Ещё бы была не повреждена, — усмехнулся я. — Столько лет тут стоишь, всяко мозги заржавеют. Скажи мне, Лиддана — это твоё собственное имя или название таких, как ты, статуй?

— Лиддана — моё собственное имя. Я — боевой голем.

— Разве у големов есть имена? — спросил я, вспомнив, что читал что-то про големов, которых изготовляли древние народы.

— Наш народ обращал в големов живых раччи. Я была одной из них — и поэтому у меня есть имя.

— Как выглядели раччи?

— Женщины раччи выглядят как я — мой нынешний облик копирует старый. Мужчины же обладают более широкими плечами и развитой мускулатурой. Они также выносливее…Постой, чужеземец! Почему ты говоришь в прошедшем времени?

— Похоже, твой народ вымер, Лиддана.

— Невозможно! Я уверена, что народ раччи вечен.

— Однако, это случилось. Посмотри на нас. Мы не чужеземцы. Уже тысячи лет как наш народ — хозяин этой земли. Над этим подземельем расположен Дарвуд, наш город.

Лиддана смотрела гигантскими неморгающими взглядами на меня, храмовников и магов, переваривая полученную информацию.

— Зачем же тебя сюда поставили, Лиддана? — спросил я через некоторое время, когда женщина-голем, похоже, смирилась со смертью своей расы и уничтожением государства.

— Меня поставили с целью защищать город Тукрам от вторжения извне. Не пускать никого извне в город. И похоже, — Лиддана задумалась, копаясь в собственной дырявой памяти, — похоже, никого и не выпускать из Тукрама, а если кто попытается нарушить границы.

Очевидно, что Лиддану поставили на границе древнего города для защиты от чужаков, но никак для запрета жителям покидать Тукрам. Однако, учитывая повреждённую память Лидданы, она, скорее всего, самостоятельно додумалась до идеи, что необходимо не пускать ни тех, ни других. Или не впускать и не выпускать чужаков. И не поспешила воспользоваться собственными инструкциями и атаковать мага, храмовников и меня, алхимика.

Лиддана оказалась невооружена, однако, это не давало нам преимуществ: голема не брали ни меч, ни мушкет, ни молния. я попытался добежать до выхода из пещеры, но Лиддана, схватив меня за ногу, отрезала этот путь. И тут до меня дошло, что снаружи уже окончательно стемнело — и из-за туч показалась луна, горящая в полную силу. Лучи ночного светила, сумевшие проникнуть в пещеру, коснулись моего лица, и я, ощутив, что лунная магия придаёт мне силу, вскочил и со всего маху ударил мечом по шее статуи, отрубив ей голову.

— Ловко ты справился, Сардэк, — похвалил меня Танкар.

Я же сунул руку в голову Лидданы, оказавшуюся пустой. После этого я поместил руку в туловище голема. Так и есть! Непонятный зачарованный механизм, очевидно, сердечник голема.

— Лучше сохранить его, — произнёс Дазхар. — А когда мы доберёмся до союзных магов-артефакторов, думаю, кто-нибудь из них должен поможет нам с исследованием этого предмета.

Дойдя до выхода из подземелья, который оказался пещерой в холме, расположенном в дремучем лесу, мы пошли дальше, на север, к порту.

У порта нас уже поджидал вражеский отряд: люди-безднопоклонники в серо-жёлтых доспехах, возглавляемые жрецом Древних — магом Хаоса в красной робе с вышитым золотистыми нитками фигурой со щупальцами и крыльями на груди, и эшхарготы, порождения Бездны, гуманоиды с фиолетовой кожей, головой, похожей, на осьминога или кальмара, увенчанной плавником на макушке и с перепонками между пальцами. Облачены эти твари оказались в кожаные доспехи. Эшхарготов вёл воитель в кольчуге из чешуи морского козла — гигантской рыбины, похожей на сома.

И людей и эшхарготов оказалось около дюжины. Расклад однозначно проигрышный. Я призадумался. Есть три выхода: героически погибнуть, захватив с собой около половины врагов, сдаться в плен, надеясь на то, что эшхарготы сохранят наши жизни, или же раскрыть порождениям Бездны — и, между делом, храмовникам и жрецу светлого бога самый мощный из своих козырей, по сравнению с которым лунная магия — обычная детская шалость. Есть, правда, ещё один козырь, но сейчас это не важно, он почти бесполезен. Однако, неизвестно, как отреагируют на тот мощный козырь суровый командир храмовников и властный верховный жрец Дазхара.

— Храмовники! Верховный ш-шрец! И, похош-ше, рядом с ними обыш-шный ш-шеловек с меш-шом, наверное, ополш-шенец! С-сдавайтесь к нам в плен во имя Хейбара, и мы с-сохраним вам ш-шизни, — произнёс командир эшхарготов.

— Чей приказ вы выполняете? — неожиданно строго для Танкара и Дазхара спросил я.

— Руфтума, высш-шего жреца бога Хейбара.

— А если вы получите приказ отставить атаку?

— Подчинимся, но не думаю, что Руфтум отдаст такой приказ.

— А если его отдаст кто-то, стоящий выше, чем Руфтум, и это произойдёт здесь и сейчас?

— Выш-ше верховного ш-шреца Хейбара только Влас-стители Бес-сдны.

— То есть, только появление властителя Бездны может заставить тебя отступить? — произнеся эти слова я увидел ужас, буквально написанный на лице Рамира.

— Верно. Но вероятнос-сть того, что властитель появится здесь и с-сейчас, крайне мала.

Я ухмыльнулся и хитрым прищуром оглядел посланца Бездны. Морской ветер солёными брызгами овевал моё лицо. Морская вода для меня — источник силы куда больший, чем Луна.

Широко расставив ноги и подняв руки к небесам, я погрузился в собственную душу — и ощутил, как Хаос, запертый внутрь, освобождается. Я впитывал в себя силу морской воды — и под взгляды изумлённых воителей Хейбара и не менее удивлённых храмовников и мага начал метаморфозу. Моя кожа постепенно налилась тёмным отливом и оказалась похожей на гигантский синяк. Пальцы немного удлинились, а тёмные короткие волосы с шелестом выпали. По бокам синих глаз зародились чёрные крапинки, расплываясь в озёрах очей, словно пятна нефти на поверхности моря. Я, синекожий, смотрел на друзей и врагов чёрными глазами, округлившимися и увеличившимися в размере.

Я уже был мало похож на человека. За моей спиной проклюнулись маленькие крылышки как у летучей мыши, а кожа приобрела фиолетовый оттенок. Надо ртом, словно пучок лука на грядке, пробились щупальца, а между пальцами выросли перепонки. Макушку прорезал заострённый плавник, как у акулы, а увеличившиеся в размере крылья, словно у летучей мыши, распахнулись за моей спиной, прорвав одежду, но сейчас это не имело значения. Если не считать этих крыльев, мой облик имел сходство с эшхарготами. Но всё же, черты моего лица, если можно так выразиться, отличались от них, примерно как представители древней расы эльфов от нас с вами. Теперь перед служителями Хейбара стояло существо, одновременно похожее на человека, осьминога и летучую мышь. Что же, биологическое превращение окончено, пора попросить Бездну ещё об одной услуге. Я мысленно обратился к ней и попросил о доспехе, достойном властителя. И моё потрёпанное и порванное одеяние алхимика обратилось в блестящую под лучами луны золотую кольчугу, целую и невредимую. Взмахнув крыльями и поднявшись в воздух, я взлетел и сверху вниз посмотрел на воителей Хейбара. С высоты они услышали усмешливый низкий голос: