Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Франсуа доставляло удовольствие говорить с ней о Камилле. Он связывал воедино забавные случаи из ее детства, представлял в юмористическом шутливом виде ее подростковый бунт, стараясь под видом родительской доброжелательности скрыть их неблагополучные отношения.
— Начнем с наших обычных упражнений, месье Вассер.
Франсуа был растянут на массажном столе. Собрав всю свою храбрость, он приподнял левую ногу, стараясь вытянуть ее как можно дальше, в то время как Лоренс давила на нее сверху, чтобы заставить работать. Даже научившись во время этих сеансов терпеть боль, он так и не смог удерживаться, чтобы не гримасничать.
— Сегодня у вас озабоченный вид. С вами все хорошо?
Он попытался расслабиться.
— С ногой уже лучше. Из-за всех лекарств, которые врачи мне выписали, я чувствую себя лошадью, которую пичкают стероидами перед тем, как кому-нибудь втюхать.
Улыбка Лоренс открыла ряд прекрасных белых зубов.
— С вашей ногой все понятно. А как вы сами?
— Да так, ковыляю потихоньку. В последнее время я стал замечать, что время течет слишком медленно. Мы с Матильдой начинаем напоминать двух отшельников…
— Теперь постарайтесь согнуть ногу и прижать к корпусу. Вы подумали о том, что я вам говорила?
Уже не первый раз Лоренс пыталась уговорить его регулярно посещать консультации психолога. Но он уже попробовал это в больнице скорой помощи и не имел ни малейшего желания повторять такой опыт. Единственным результатом оказалось то, что он узнал о своей принадлежности к числу «первичных жертв», которые обнаруживают симптомы «острого посттравматического стресса». Предстать перед медкомиссией, которая неизменно продлевала его пребывание в лечебном учреждении, и так стало для него достаточным испытанием.
Кончиком указательного пальца он постучал себя по черепу.
— Мне не настолько хочется, чтобы невесть кто совал туда свой нос. Известно, как это начинается, но кто знает, чем закончится. Вам известно, что Юнг говорил о психоанализе?
Она подняла брови и покачала головой.
— «Он заканчивается только с разорением пациента».
— Вам не кажется, что вы немного преувеличиваете? Я не говорю, чтобы вы провели всю жизнь на кушетке доктора Фрейда. Всего лишь пройти курс психотерапии. Я могу вам посоветовать кого-нибудь.
— Я об этом подумаю…
Она состроила мнимо сердитую гримасу.
— Не верю ни одному слову. У меня такое впечатление, что вы категорически отказываетесь. Внимание: я могла бы сделать вам очень больно, если бы хотела.
Она чуть сильнее надавила руками на его ногу.
— Не сомневаюсь в этом. За столь прекрасным лицом может скрываться душа садистки. Впрочем, что Фрейд говорил о садизме?
— Ну же, месье Вассер, чуть больше стойкости, пожалуйста!
— Это вы первая начали… Я выгляжу старым ворчуном, но у меня есть еще порох в пороховницах.
— Вы не старый и не ворчун. Не будьте так самокритичны.
Лоренс отошла от массажного стола и убрала со лба непокорную прядь волос.
— А теперь вставайте. Вы должны попытаться согнуть ноги, опустившись как можно ниже.
— Сжальтесь, только не это! В прошлый раз была просто мука мученическая.
Он с трудом выпрямился.
— Знаю, но это необходимо, если вы снова хотите обрести тело атлета.
Он принял вертикальное положение, будто гимнаст, который готовится выполнить серию акробатических фигур на тонкой подстилке, затем немного согнул колени. Его тело тотчас же напряглось, дрожь вместе с болью пробежала от левой ноги ко всем остальным частям тела.
— Вот, очень хорошо. Ниже… еще чуть ниже… Вы должны достигнуть того, чтобы дотронуться руками до пола.
Он попытался абстрагироваться от своего тела и представить себе это упражнение как нечто привычное и даже немного скучное.
— А ваша жена, как она на все это смотрит?
Лоренс столкнулась с Матильдой во время одного из его первых посещений. Затем она никогда не упускала случая похвалить ее красоту и утонченность.
— Из нас двоих Матильда сильнее. Это женщина, которую несчастья не в состоянии устрашить.
Во время их сеансов Лоренс всегда переводила разговор на него самого или его близких. Без сомнения, это было средством отвлечь его внимание и заставить забыть о физических усилиях.
— Она не очень скучает по работе?
— Возможно, но она не жалуется. К счастью, у нее прекрасная компаньонка, которая заправляет делами в галерее. Вообще-то я предлагал жене проводить два или три дня в неделю в Париже, но она не хочет оставлять меня одного. Понятия не имею, чего она боится. И что со мной, в конце концов, может произойти?
— Она любит вас и заботится, это естественно. В некотором смысле она тоже оказалась жертвой того несчастья, которое вас затронуло.
«Вторичная жертва», — усмехнулся про себя Франсуа, вспомнив гнетущую терминологию психологов из «Скорой помощи».
— Во всей этой истории есть и положительный момент: она снова занялась живописью.
— Я думала, она только продает картины, написанные другими.
— Она и раньше писала картины, но это было очень давно…
— А что она рисует?
— Ну, вам это, наверно, покажется смешным… Цветы.
— Почему это должно мне показаться смешным?
— Потому что люди, которые рисуют цветы, как правило, делают кучу всякой мазни. Но работы Матильды очень хороши и оригинальны. Она пишет наши кусты шиповника за домом. Из этого у нее получаются почти абстрактные картины.
С большим трудом он снова принял вертикальное положение.
— Мне нужно сделать перерыв. Это слишком болезненно.
Он заранее приготовил этот аргумент, но Лоренс ограничилась тем, что кивнула в знак согласия.
— Давайте на этом остановимся. Вы сегодня хорошо поработали. Не стоит форсировать события.
