Мама для трех лисят - Светлана Рыжехвост, Наталья Самсонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шум и толкотня привычно раздражали. Лисята затихли и держались рядом, неприязненно поглядывая по сторонам.
Я могла их понять – три дня бродить по городу и искать прибежище. Три дня ходить по городу и понимать, что надежды нет. Люди отводили глаза, зашторивали окна, закрывали двери.
Никто не любит двуликих. И, вот ведь незадача, все любят двуликих. Как так? Очень просто – взрослые перевертыши, как правило, сильны, хорошо обеспечены и очень, очень привлекательны. Самой мне не доводилось близко знакомиться с двуликими – в нашу Академию их не принимали. Нет-нет, никакой нетерпимости, просто двуликие, отчего-то, никак не могли сдать экзамены. Хуже было только в Риантрийском Медико-Магическом институте – там преподавали те, кто еще помнил о легальных опытах над двуликими. Да, пятьдесят лет назад двуликих причислили к полноценно-разумной расе и целителям пришлось искать себе других подопытных.
Вот и получилось, что люди, с одной стороны, не любят перевертышей, а с другой просто обожают. Готова поспорить, что когда за лисятами явятся папа с мамой, город забурлит. И никто, разумеется, не вспомнит, что лисят на постой взяла подозрительно-нелюдимая знахарка.
Оценив детскую одежду, я прикупила несколько отрезов простой ткани. Швея из меня никакая, но зато эти куски можно пустить на починку рубашек и штанишек. Конечно, можно ограничится «голой» магией, но… Это совсем не то и помогает на пару дней, не более.
А вот если наложить на прохудившиеся места заплаты из новой ткани, да срастить все вместе! Вот тогда-то и получается достойный результат.
Так, за размышлениями, я не заметила как прошла половину рынка и, наконец, оказалась у привычных лавок. Молоко, мясо, яйца и картофель. Хлеб взять на обратном пути, а зеленушка есть в саду.
- Молочка? – опасливо предложила Карла, устав, видимо, ждать.
- Три крынки,- кивнула я. – Бургомистр наш к доброй стороне богов обернулся, что удивительно. Сегодня сам приходил на сирот бумаги оформлять.
Карла заохала, всплеснула руками и похвалила меня.
- Я-то не могла,- она стыдливо отвела глаза,- у меня ж своих четверо, пятый на подходе.
Уставившись на ее плоский живот, я неопределенно фыркнула и пожала плечами:
- Так ведь никто тебе ничего не говорит. Хотя мне больше кажется, что бургомистр не хотел никого в ратушу пускать. У него ведь не только для меня бумаги были.
- А, говорят там драка была. Целитель ихний сцепился с кем-то из боевых.
Об этой драке я слышала. Как слышала и о приказе бургомистра – прервать все сплетни, объявить произошедшее выдумкой и не поднимать шум. А дело все в том, что выписанный из Риантри лекаришко отказался лечить одного из боевых магов. Отряд выходил в лес, за детьми, что усвистали по ягоды. Дети те, говорят, сидеть с неделю не могли. Но тут родителей осудить сложно, сложно.
- Во-от,- Карла покивала,- видимо хорошо там все порушено.
Она, воровато оглядываясь, подсунула в корзину пару сдобных булок и, поежившись, отошла.
- А деньги? – удивилась я.
- Потом,- отмахнулась она. – Знаю уже, что тебя благодетель с довольствия снял.
Благодетель. Весь город судачил о том, кто же оплачивает мои счета. Точнее, их часть. Сошлись на богатом столичном любовнике. Иногда мне хотелось поведать это портрету. Но только иногда.
Перед глазами внезапно потемнело, а на шее как будто начала затягиваться петля.
Вздрогнув, я вскинула к глазам запястье и, всмотревшись в циферблат наручных часов, убедилась – прошло около двух часов.
Вот только поводок тащил меня назад.
- Бегом,- просипела я. – Кажется… Кажется у меня котел на огне стоит.
Лисята, разумные малыши, не задали ни единого вопроса. Ни когда мы бежали через рынок, ни когда задыхаясь неслись по улицам.
А ошейник затягивался все туже, поводок тащил все сильней и сильней. Пот заливал глаза. Вдох, вдох. Вдо-ох
- Сюда,- сильная рука ухватила меня под локоть. – Давай же!
Морис, или Лиам, кто-то из них, протолкнули меня в калитку и я рухнула на колени. Задыхаясь, кашляя, стирая с лица выступившие слезы, я вдыхала и вдыхала. Вдыхала и вдыхала.
«Кто бы мог подумать, что мне настолько не хочется умирать», пронеслось у меня в голове.
А после, подняв взгляд на лисят, я поняла, что произошедшее придется как-то объяснить.
