Объединяя усилия (ЛП) - Пейдж Сабрина

Вскоре, я оказываюсь в баре, прося бармена что-нибудь налить — что-нибудь, чтобы снять напряжение.

— Удиви меня, — говорю я ему.

Я опрокидываю жидкость — виски — гримасничая, когда алкоголь обжигает моё горло, прежде чем пересечь комнату и избежать слишком много самоуверенных людей, одетых в смокинг, имеющих значимый вес в обществе, когда выхожу из бального зала в холл, планируя выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Ладно, вообще-то я планирую спрятаться и почитать что-нибудь на телефоне, пока не наступит время ужина, а потом убраться отсюда.

Холл пустой по сравнению с толпой в бальном зале, лишь несколько отставших, зависших в своих телефонах и одна пара, идущая к входу в зал. Седовласый мужчина с повисшей на его руке молодой рыжеволосой девушкой, которой громко хвастается о размере своего частного самолета. Поговорим о сверх компенсации. Когда я прохожу мимо них, рыжая вздыхает.

— Ной Эшби! — я киваю и улыбаюсь, уклоняясь от них, прежде чем меня втянут в ещё один скучный разговор.

Я настолько озабочен, поздравляя себя с удачным избегающим маневрированием, что не замечаю девушку передо мной — или её платье — пока не становится слишком поздно.

Всё, что происходит дальше, кажется, происходит как в замедленной съемке. Клянусь, звук разрывающейся ткани усиливается в миллион раз. Я смотрю вниз, чтобы увидеть свою ногу на подоле длинного красного платья, которое волочится по полу. Мои глаза следуют за платьем вверх, пока шелковистый материал скользит вокруг изгибов женских бедер, её тонкой талии, сливочной гладкости спины, где материал…

Вот дерьмо. Я оторвал бретельки на её плечах — бретельки, которые были на её плечах, пока я не наступил на подол платья.

Я быстро поднимаю ногу, но вместо того, чтобы отойти от девичьего платья, материал которого каким-то образом цепляется за мою туфлю, и снова опускаю ногу, наступая уже во второй раз. Женщина вскрикивает оступаясь. Инстинктивно протягивая руку, я ловлю девушку, когда она приземляется с шармом, её спина сталкивается с моей грудью.

Затем, фотовспышка вспыхивает в моих глазах. Кто-то — вероятно, какой-то репортер-мудак, освещающий это событие — просто сфотографировал брюнетку, руки которой обернуты вокруг меня.

Я смотрю на женщину сверху вниз.

На женщину, на чьё платье я только что наступил, оторвав бретельки и заставив лиф изделия скользить вниз по её груди. На женщину, которая изо всех сил пытается встать, затем тянется к верхней части платья, намереваясь подтянуть его, только чтобы обнаружить, что оно застряло у меня под ногами. Когда я пытаюсь сойти с него, она ещё сильнее падает на меня. На брюнетку, которую кто-то только что сфотографировал топлесс.

При следующей вспышке, я делаю единственное, о чём могу думать. Я удерживаю ладони перед её сиськами, чтобы заблокировать их от парня, снимающего фото.

Но она выбирает именно этот момент, чтобы выпрямиться, падая вперёд и прямо в мои руки.

В частности, толкая свои сиськи прямо в них.

А это значит, что я стою прямо здесь в смокинге на благотворительном вечере, удерживая сиськи какой-то богатой девушки.

Она визжит.

— Боже мой, ты что, лапаешь меня?

Прежде чем я могу ответить, руки оказываются на моих руках.

— Мистер Эшби, отойдите от дочери Президента.

Дочери Президента?

О, чёрт.

Женщина разворачивается, одной рукой сжимая верх платья и дёргая его, прикрывая грудь, её зелёные глаза вспыхивают. Каштановые волосы обрамляют девичье лицо, каскадом спадая на плечи. Её щеки покраснели, хотя от злости или смущения, не могу сказать.

Наверное, от смущения.

Забудьте. Она выглядит раздраженной.

— О, мой Бог. Я узнаю тебя. Ты — футболист, который пожертвовал своё ранчо, — шипит она. Её ноздри снова раздуваются. Святое дерьмо. Фотографии в журналах не отдают ей должного. Они ни в какое сравнение не идут с женщиной, стоящей передо мной прямо сейчас.

С той, чьи сиськи я только что схватил. Дерьмо. Я только что облапал Грейс Салливан, дочь Президента Соединенных Штатов.

И это было заснято на камеру. Хорошая реклама с этого мероприятия просто вылетела в трубу. Чёрт, я, вероятно, в конечном итоге получу пытку водой где-нибудь в комнате без окон. Если мне повезёт.

Я поднимаю руки, когда два агента меня обыскивают. Тем временем, дочь президента стоит там, уставившись на меня с широко открытым ртом. На краткий момент я думаю спросить: смотрит ли она на меня, потому что ошеломлена моей внешностью, или потому что её никогда не фотографировали с руками футболиста на сиськах? Но я передумал, так как она в шпильках и я уверен, что девушка без колебаний использует их как смертоносное оружие. Она выглядит так, как будто не промахивается.

— Я не лапал тебя, — начинаю я в свою защиту.

Её рука сжимает платье вокруг груди — той самой груди, которую я только что обхватывал. Я смотрю вниз, потому что теперь не могу перестать думать о её сиськах. Когда она заявляет, румянец на щеках девушки усиливается, а глаза расширяются.

— Твои руки были на груди.

— Мэм, Секретная Служба задержит и…

— Подождите, задержит меня? — я был хорошим мальчиком и стоял неподвижно, пока агенты Секретной Службы обыскивали меня, но задержать меня за то, что было явно грёбанным несчастным случаем? Мне так не кажется. — Я наступил на твоё платье, но вся фигня с груди-лапаньем была действительно твоей виной, а ней моей, милая.

— Милая?! — она выпрямляется, становясь выше, пока приближается ко мне. Один из агентов поднимает руку, чтобы разделить нас, но она отмахивается. — Я могу справиться с агрессивным алкоголиком, Брукс.

— Агрессивным алкоголиком? — спрашиваю я, ощетинившись. — Во-первых, я не пьян. И то, что я прав, не значит, что я агрессивный.

— Потому что ты прав? Так это были не твои руки на моей груди?

— Послушай, милая. Я не хожу и не лапаю женщин. Я случайно наступил на твоё платье, но ты упала на меня. И эта вспышка сработала, потому что кто-то фотографировал, поэтому я поднял руки, чтобы защитить твои сиськи от фотографий. Как джентльмен.

— Как джентльмен? — визжит она.

— Верно. Я даже не прикасался к твоим сиськам. Нет, пока ты не поддалась вперёд и не попала в мои руки. Это были твои действия, не мои.

— Ты, должно быть, шутишь, — начинает она. Затем паника появляется на её лице, и она останавливается. — Кто сделал эту фотографию? — она смотрит на Брукс и Дэвис. — Очевидно, что от фотографий необходимо избавиться… О, Боже. Мой отец будет здесь с минуты на минуту. Он просто взбесится.

Её отец. Президент Соединенных Штатов.

— Я позабочусь о репортёре, — выпаливаю я. Последнее, что мне нужно — это фото, на котором я лапаю дочь Президента, распространяющееся в желтой прессе. Я мог бы распрощаться с потенциально прибыльным контрактом. — Он вышел через парадную дверь. Он не мог далеко уйти.

Один из агентов поднимает руку, чтобы остановить меня.

— Сэр, вы должны остаться здесь.

Да, точно.

— Думаю, что смогу позаботиться о грёбанном репортёре, — рычу я. — Если ты не хочешь продолжать допрашивать меня, трогал ли я её сиськи нарочно.

Агент Секретной Службы смотрит на меня, её выражение лица нечитаемое.

— Серьёзно? — я смотрю на дочь Президента.

— Отпусти его, — произносит девушка. Агент вопросительно смотрит на неё, и она качает головой, вздыхая. – Лапанье… это произошло случайно.

По крайней мере, она это признала. Как будто я нарочно лапаю девушку, не говоря уже о дочери Президента.

Я ухожу вслед за репортёром. Сейчас я уже представляю заголовки газет — Футболист Нападает На Дочь Президента. Чёрт, может ли эта ночь стать еще хуже? 

7

Грейс

— Боже, может ли эта ночь стать лучше? — Ви стоит передо мной в приватной комнате здания, где проходит мероприятие, с иглой и ниткой в руке, пришивая обратно бретельки к моему платью. К счастью для меня, у Ви всегда была склонность к дизайну одежды, и она носила в сумочке швейный набор «для модных чрезвычайных ситуаций». Её умение обращаться с иглой и ниткой пригодились ни один раз, и эта девочка может творить волшебство с помощью маленькой клейкой ленты.