Античные трагедии - Софокл

а как вырвутся

360 В простор открытый, – кто куда рассеяться.

А царь, как то услышал, не поняв ни ков

Врага, ни козней от богов завистливых,

Вождям плавучей[2] силы разослал приказ:

Лишь светодавец-Солнце истощит колчан

Палящих стрел и внидет в храм эфирный мрак,

Суда сплошной заставой строить в три ряда,

Стеречь дозором выходы в простор зыбей,

Другим Аянтов остров оцепить кольцом;

Хотя бы часть морского стана вражьего

370 Лазейкой ускользнула от погибели, —

Снять с плеч грозился голову начальникам.

Такой приказ он отдал в исступлении:

Зане не ведал от богов грядущего.

Они ж не без раченья приготовились,

Послушествуя сердцем; ужин справили, —

Весло гребец наладил на уключину.

Когда же солнца свет угас и сумраком

Покрылись воды, каждый властелин весла,

Оружия ль владелец на корабль взошел;

380 И, строй за строем, длинных кораблей во мгле

Равняется громада: каждый свой черед

И место знает. Так всю ночь начальники

В порядке уставляли мореходный стан.

Уж свет забрезжил, а из стана эллинов

Никто не умышляет проскользнуть тайком.

Но вот и белоконный день сиянием

Залил всю землю. Первый звук, донесшийся

До нас, был громкий эллинов молящихся

Пеан согласный; вторили отзывами

390 Утесы островные кликам воинским.

Тут страх напал на варваров, обманутых

В своей надежде. Явно, не пред бегством враг

Воспел, с победной силой, гимн торжественный;

Он в бой стремится пламенный, сомненья нет;

Отвагу распаляет трубной меди рев.

И вдруг, по знаку, дружно в лад ударили

По зыбкой соли плещущими веслами,

И вскоре можно было разглядеть суда.

В порядке стройном правое вело крыло

400 Ватагу остальную. Речи эллинской

Отвсюду раздавались восклицания:

«Вперед, о чада эллинов! За все – сей бой!

Освобождайте родину, детей и жен,

Богов родных престолы, гробы пращуров!

О всем заветном это состязание!»

В ответ им наших гордый говор слышится,

Как рокот моря; миг один – и вспыхнет брань…

Внезапно ударяет о корабль корабль,

В бок медным носом врезавшись. И первый был,

Что дело зачал, – эллинский: он вдребезги

410 Корму у финикийца раздробил и знак

К резне всеобщей подал. Наше множество

Вначале стойко держится. Но сперта мощь

Проливом узким: нет простора действию;

Своих же давят; весла переломаны

Чудовищ медногрудых тяжким натиском.

А эллины, умыслив хитроумный ход,

Нас полукружьем сжали. Опрокинуты,

Суда тонули; море сплошь покрылося

420 Плывущей плотью, дерева обломками;

Как пены накипь, трупы окаймили брег.

Гребут, в нестройном бегстве, из последних сил,

Персидских войск остатки уцелелые:

Тунцов так острого́ю рыболовы бьют,

Как их частями корабельных остовов,

Стволами мачт и весел побивает враг.

Стон по́ морю и дикий разносился крик,

Доколе черным оком Ночь не глянула,

Утрат же наших, если б десять дней подряд,

430 Царица, говорил я, не исчислить мне.

Но знай наверно: никогда в единый день

Не гибло смертных такового множества.

Атосса

Увы, какое выступило море бед

На персов и на все народы варваров!

Вестник

Я бед и половины не сказал еще:

Другое разразилось и такое зло,

Что дважды перевесит прежде бывшее.

Атосса

Какое горе горше было б этого?

Что это испытанье превзойти б могло?

440 Скажи, что бо́льшим ты зовешь несчастием?

Вестник

Все лучшие, что силой мышц и храбростью

Отличны были, древним родом славились,

Царевы слуги верности испытанной,

Бесславно все погибли до единого.

Атосса

Ах, каково мне, горькой, други, слышать то!

Какой же изгубил их беспощадный рок?

Вестник

Лежит близ Саламина островок средь волн,

Без пристани удобной мореходу. Пан

Там хороводы водит над стремнинами.

450 Туда в засаду лучших царь послал мужей,

Дабы врагов остаток перебить легко,

Когда, судов лишившись, к тем утесам вплавь

Они спасаться будут; было б где спастись

И персам, уносимым вод течением.

Но дурно рассчитал он день грядущий. Дал

В морском сраженье эллинам победу бог.

И в тот же день, покрыты медяной броней,

Они, на остров высадясь, устроили

Облаву на засевших, оцепив их стан.

Кольцо стесняя, эллины со всех сторон

460 Их частым осыпают градом каменным,

Обстреливают тучей стрел; потом, одним

Порывом дружным, на несчастных бросившись,

В куски булатом острым изрубили всех.

И бездну зол увидя, восстенал сам Ксеркс!

Сидел он, озирая с высоты весь бой,

На выспренней вершине, над пучиной вод.

И ризы растерзал он, и завыл в тоске;

Войскам пехотным тотчас повелел бежать

470 И сам неблаголепно в бегство ринулся.

Вот что́ достойно плача пуще прежнего.

Атосса

О бог жестокий! Персов обольстил ты как!

За славные Афины – о, сколь горькое

Взыскал возмездье! Не довлела кровь тебе

Тех многих, коих раньше Марафон сгубил.

За них умыслил сын мой победителям

Отмстить – и вот что ныне на страну навлек!

Где ж остальные, вестник, что́ спаслись, суда?

Скажи мне точно, где же ты оставил их?

Вестник

480 Не ждут, в смятеньи, веянья попутного

Судов последних корабленачальники, —

Торопят бегство. Войска сухопутного

Остатки тают, добежав в Беотию:

Кто́ занемог, опившись у живых ключей,

Кто пал от истощенья. Еле дух влача,

Бредем через Фокею и Дориду мы

В поля, что влагой благостной поит Сперхей,

К Мелийскому заливу. Далее путь ведет

На Фтиотиду, Фивы Фессалийские.

490 В тех странствиях большая часть повымерла

От голода и жажды: натерпелись мы

Обеих пыток вдоволь. Чрез Магнетский край

И земли македонцев, чрез Аксий-реку,

Чрез топи Больбы, камышом заросшие,

Чрез кряж Пангея – выбрались в Эдонию.

В ту ночь дохнуло стужею безвременной:

Замерз Стримон священный; здесь и тот, кто встарь

Нигде богов не видел, вдруг уверовал,

Земле и небу вместе поклоняться стал.

500 Вперед, скончав моленье, войско двинулось,

Довериться осмелясь ледяным мостам.

И кто успели реку перейти пред тем,

Как стало солнце стрелы расточать, – спаслись.

Но жаркими лучами светоносный день,

Лед плавя, посредине расковал поток,

И пали сонмы друг на друга. Счастлив тот,

Кто скоро был задавлен иль пошел ко дну.

А те, что уцелели, через Фракию,

При множестве лишений и трудов и бед,

510 Достигли беглецами, в небольшом числе,

Родного пепелища. Плакать родине

О младости, расцветшей и загубленной!

Во всем правдив рассказ мой. Но исчислить всех

Нельзя напастей, что наслал на персов бог.

Предводитель хора

О демон ярый! Как стопою тяжкою,

Вскочив на род наш, топчешь ты и давишь нас!

Атосса

Увы мне, жалкой! Ратная крушилась мощь!

Ночное