Жёлтая роза - Мор Йокаи

— Эй, Шандор! Шандор Дечи! — окликнул его доктор.

Тот, казалось, не слышал крика или же слышал, но не мог ответить.

Доктор, спрыгнув с двуколки, подошёл к всаднику и, обхватив его руками, снял с седла.

— Что с тобой, Шандор?

Табунщик не отвечал. Губы его были крепко сжаты, голова запрокинута, грудь часто-часто вздымалась и опускалась, а туловище изгибалось дугой. Страшно вытаращенные глаза блестели каким-то безумным блеском, зрачки были расширены до предела.

Доктор уложил парня на траву и начал его осматривать.

— Пульс то частый, то вовсе исчезает. Зрачки расширены, челюсти судорожно сжаты. Туловище сведено назад. Этого парня отравили каким-то зельем.

Доктор встретил табунщика в открытой степи на полдороге между хортобадьской корчмой и матайским хутором. По всей вероятности, парень спешил на хутор, но по пути стало сказываться действие яда. Покуда сознание не покидало его, он торопил коня, но когда начались судороги и страшные муки помутили его рассудок, он перестал управлять своими движениями, а только двигался в седле, чем привёл в бешенство и лошадь. У неё тоже текла пена изо рта.

Доктор попытался было положить табунщика на свою двуколку, но тот оказался слишком тяжёл.

Оставить парня одного в степи доктор боялся: покуда он будет ездить за помощью, орлы могут растерзать его.

Конь табунщика таким понимающим взглядом смотрел на доктора, что, казалось, вот-вот заговорит. Затем, нагнув голову к своему хозяину, он коротко, прерывисто заржал.

— Ну что ж, помогай и ты! — отвечал ему доктор.

Как же было коню не понять его?! Он вырос в степи. А у степных коней душа почти человеческая. Увидев, что доктор изо всех сил пытается поднять хозяина, конь схватился зубами за его жилет и также стал подымать его. Так они общими силами взвалили Шандора на двуколку.

Коня доктор привязал за недоуздок к двуколке, и они помчали к хутору.

Там была и лечебница и аптека, правда только для лошадей и коров. Да и доктор был всего-навсего ветеринаром.

Но оказывать помощь в подобных случаях обязан каждый, кто хоть немного в этом смыслит.

Вопрос заключался в том, смыслит ли он?

Первым делом нужно выяснить, с каким ядом имеешь дело: со стрихнином или с белладонной?

Чёрный кофе ни в том, ни в другом случае не повредит.

По приезде на хутор доктор немедленно вызвал слугу и экономку.

Кофе был уже сварен, требовалось только приложить усилия, чтобы напоить больного. Судорога так сильно свела его челюсти, что их пришлось раздвигать стамеской, чтобы влить кофе.

— Холодный компресс на голову, горчичники на живот, — командовал доктор. Но поскольку под рукой не было никого, кто мог бы выполнять его распоряжения, ему приходилось всё делать самому. Затем он сел к столу и, написав письмо, приказал слуге:

— Слушай-ка! Запомни хорошенько, что я тебе сейчас скажу. Заложи бричку, поезжай как можно скорее в хортобадьскую корчму и передай это письмо хозяину. Если корчмаря дома не окажется, то на словах передай его кучеру, что я приказал немедленно запрячь господскую коляску и не мешкая доставить в город это запечатанное письмо. Пусть он разыщет там в больнице главного врача и привезёт сюда на хутор. Я ветеринарный врач; мне законом запрещено лечить людей, а больной нуждается в срочной помощи. Доктор захватит с собой и лекарства. А дочери корчмаря скажи, чтоб она отдала тебе весь жареный кофе, какой только найдётся в доме. До приезда врача больному необходимо почаще давать кофе. Постарайся живо обернуться.

Слуга торопливо вышел. Усталая сивка, ещё не успевшая отдышаться, снова должна была мчаться к корчме.

Девушка поливала герань на крыльце, когда к корчме подкатил слуга.

— Какие вести привёз, Пишта, и почему у тебя вся лошадь в мыле?

— Да вот привёз письмо достопочтенному господину.

— Сейчас тебе не удастся с ним поговорить, он загоняет пчёл в ульи.

— А господин доктор наказывает в письме немедленно послать в город экипаж за главным врачом.

— У вас кто-нибудь заболел? Лихорадка, наверное?

— Это не наш человек, господин доктор подобрал его в степи. Табунщик, Шандор Дечи.

Девушка громко вскрикнула и выронила из рук лейку.

— Шандор? С ним плохо?

— Да, так плохо, что он чуть на стенку не лезет, весь так и извивается от боли, бедняга. Отравил его кто-то.

Чтобы не упасть, девушка ухватилась обеими руками за дверной косяк.

— Наш доктор никак не разберётся, что с ним такое, поэтому и вызывает городского врача.

Девушка невнятно что-то бормотала.

— Пустите, барышня, не закрывайте дверь, дайте мне поговорить с достопочтенным хозяином.

— Что с ним случилось, не знаешь? — наконец, проговорила она.

— А вам господин доктор велел передать, чтоб вы собрали весь жареный кофе, какой есть в доме, и отдали мне. Он будет поить им Шандора Дечи, пока не приедет городской врач. Ведь неизвестно, каким ядом отравили беднягу.

И слуга пошёл отыскивать корчмаря.

— Неизвестно, каким ядом его отравили? — прошептала девушка. — Но я-то знаю. Если моё зелье в этом виновато, надо всё рассказать доктору. Он хоть будет знать, что давать больному.

Она вбежала в комнату, открыла сундук, разыскала на дне его дьявольский корень, похожий на маленького человечка, и сунула его в карман.

Да будет проклят тот, кто дал дурной совет! Да будет проклят тот, кто его послушался!

Затем она принялась поджаривать кофе. Когда слуга вернулся из сада (ему пришлось помочь корчмарю загнать пчёл в улей), девушка уже наполнила молотым кофе жестяную коробку.

— Ну, барышня, давайте ваш кофе.

— Я тоже поеду с тобой.

Слуга был парень неглупый и сразу смекнул, в чём дело.

— Не надо, барышня, вы только расстроитесь, как взглянете на Шандора Дечи. Ей-богу, кровь стынет в жилах, когда видишь, как он мучается. Господин доктор вас и не пустит к нему.

— Мне нужно поговорить с доктором.

— А кто же будет обслуживать гостей в корчме?

— У нас есть служанка и буфетчик. Пусть потрудятся.

— Тогда отпроситесь хоть у достопочтенного господина.

— Не буду отпрашиваться, он не разрешит. Ну-ка, пусти!

Клари оттолкнула в сторону слугу и выбежала во двор. Одним прыжком она вскочила в бричку, схватила вожжи, стегнула сивку, и та понеслась во весь опор.

Оторопелый слуга, успел только крикнуть:

— Барышня! Клари! Стойте! Не сходите с ума! — и побежал вслед за бричкой. Он страшно запыхался, но догнать Клари ему удалось только у моста, где уставшая лошадь сбавила ход. Там он, наконец, вскочил в бричку.

Бедной сивке никогда не приходилось принимать столько ударов, как в этот раз, по дороге к матайскому хутору. По песку она уже брела шагом.

Девушка не могла смириться с такой проволочкой, спрыгнула на дорогу, схватила жестяную коробку и сломя голову побежала прямо через клевер к усадьбе доктора.

Доктор заметил в окно запыхавшуюся Клари и вышел на крыльцо ей навстречу.

— Кларика! Вы как сюда попали?

— Что с Шандором?

— Шандору плохо.

Из-за двери доносились мучительные стоны больного.

— Что с ним случилось?

— Я и сам не знаю, а гадать не хочу.

— Но зато я знаю. Его напоили отравой. Одна скверная девушка. Я знаю, кто она такая. Чтобы заставить полюбить себя, она подмешала в вино какого-то зелья, а от него он и захворал. Я знаю, кто она такая, и знаю, что это было за зелье.

— Барышня! Не возводите на человека напраслину! Это тяжёлое обвинение. Нужны доказательства.

— Вот они.

Девушка вынула из кармана ядовитый корень и положила его перед доктором.

— Ох, ох! — ужаснулся доктор. — «Атропа мандрагора»! Да ведь это смертельный яд!

Девушка закрыла лицо руками:

— Откуда же мне было знать, что это яд?

— Кларика! Вы так пугаете меня, что я, чего доброго, с ума сойду. Неужели вы отравили Шандора?

Девушка молча кивнула головой.

— Какого чёрта вы это сделали?

— Он очень бессердечно обошёлся со мной, а одна цыганка как-то уверяла меня, что, если я намочу этот корень в вине и дам ему выпить, он станет добрее.

— Вот те на! Сукины вы дети! Точите лясы с цыганками, а в школу, где учитель рассказывает о ядовитых растениях, не ходите. Вот и стал добрее твой милый.

В гневе он начал говорить ей «ты».

— Он умрёт? — с мольбой во взоре спросила девушка.

— Не хватает ещё, чтобы он умер. Шандор — парень крепкий. Его душа не так-то просто расстанется с телом.

— Значит, он будет жить? — В благодарность за утешение Клари опустилась перед доктором на колени и, схватив его руку, принялась осыпать её поцелуями.

— Не целуй мне руки — они все в горчице, ещё губы распухнут.

Тогда девушка стала целовать его ноги. И, когда доктор не разрешил и этого, начала целовать следы его ног: прекрасными алыми устами целовала грязные следы на каменном полу.