Сердцецветы для охотницы - Таня Свон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голова шла кругом, и Руслана убеждала себя, что это из-за того, что она оказалась в центре хоровода. Признаться в волнении было все равно что в беспомощности.
Она подчинилась, когда Войко, как и полагается, взял ее за руки. Они смотрели друг на друга без тени улыбки или тепла, и Руслана начала дрожать – холод закрался под ребра, в саму душу. Все внутри ее противилось происходящему.
Войко, которого она знала с детства, сейчас казался чужим и далеким. Он смотрел на нее так, будто это причиняло ему боль. Руслана хотела вырвать руки, отвести взгляд, но стерпела. Не противилась она и тогда, когда кто-то начал расплетать ее косу. По традиции оборачиваться было нельзя – за спиной рушился первый мостик к старой жизни. Оглянуться на него – значило рискнуть застрять между двумя этапами: невеста, но не жена.
Руслану потешила эта мысль. Хоть оборачивайся, хоть нет, для нее примета все равно сбудется. А оглянуться ой как хотелось…
Расплетать косу невесте должны были ее родители, что означало их добрую волю и благословение на брак. Затем ленту из волос невесты передавали родителям жениха, которой те перевязывали запястья нареченных.
Руслане нестерпимо хотелось прервать церемонию, признаться во всем отцу, извиниться перед матушкой. Но отец Войко уже приближался к центру хоровода, а разбушевавшийся ветер трепал распущенные волосы Русланы. Лишь венок из сердцецветов чудом не слетал с головы.
Погода заметно ухудшилась. Зима злилась, швырялась снегом и носилась на колючем ветру, как на верном скакуне, задувая свечи, что танцевали в хороводе вместе с людьми. Руслана осмелилась верить, что ураган прервет обряд, свадьбу перенесут, и появится больше времени, чтобы придумать новый план. Может, все же есть способ сохранить честь и не сбе– гать?
Но вот алая лента легла в ладонь отца Войко, заструилась между пальцев в сверкающих перстнях. Песня о возлюбленных, одолевших Мороза, смолкла, и под ночным небом зародилась торжественная тишина.
«Сегодня невеста Войко, но никогда – его жена», – промелькнула тошнотворная мысль, когда «суженый» выпустил одну ладонь Русланы. Рука Войко была чужой, но теплой, а теперь мороз вгрызался в кожу. Спрятать бы ладонь в рукаве кафтана, да нельзя. Некрас уже приблизился, чтобы перевязать лентой запястья жениха и невесты, даря свое благословение.
Как во сне, подчиняясь движению Войко, Руслана подняла руку, сцепленную с его. В память до мельчайшей крупицы въелось, как отец Войко поднял ленту над их запястьями, как предательски красиво в свете свечей мерцал алый шелк. А потом все свечи мигом потухли.
Порыв ветра едва не сбил Руслану с ног. Такого сильного урагана она никогда не видела. Руслана не могла ни обернуться, чтобы найти взглядом родных, ни сдвинуться с места. Воздух превратился в тугой поток и бурной рекой хлынул на Хрусталь. Мощный, неукротимый, он разбил окна в соседних домах, захлопал распахнутыми дверьми.
Люди завопили, побросали затухшие свечи. Кто-то попытался убежать с открытого пространства огорода к домам, да только даже пары шагов сделать не смог. Ветер ослепил подброшенным в воздух снегом, сломил, заставив упасть на колени. Смельчаки, что остались стоять на месте, теперь цеплялись за тех, кто оказался рядом: родные, друзья или незнакомцы – без разницы. Казалось, если ни за что не ухватиться, то злодей-ветер унесет прочь, во мрак ночи.
Лицо Русланы стало влажным от растаявшего на коже снега, которым остервенело швырялся ветер. Страх и собственная беспомощность перед стихией стиснули легкие раскаленными щипцами. Все, что оставалось девушке, – это ждать, когда ветер стихнет, и прикрывать голову руками.
Новый порыв склонил Руслану к земле, точно она была хилой осинкой. Она упала на колени, кое-как раскидала снег и вцепилась в холодную почву ногтями. Руслана крепко зажмурилась, когда вокруг заплясал хоровод снежинок, что жалили не хуже крошечных осколков стекла. Танцующий с ветром снег превратился в плотную белоснежную завесу. Руслана перестала видеть даже собственные раскрасневшиеся руки, которыми впивалась в заледеневшую землю.
– Матушка! Отец! – позвала она с щемящим сердцем, но ее голос потонул в криках других людей и вое ветра.
Она сделала новую попытку дозваться родных, но и та не увенчалась успехом. А затем все улеглось в один миг, будто и не было этого ужасного вихря. Ветер разом стих, и подброшенные в воздух снежинки вдруг зависли над землей, а затем медленно поплыли вниз.
Руслана пораженно осмотрела изумленную толпу. Десятки таких же удивленных, растрепанных и напуганных, как и она, людей озирались вокруг. Кто-то тоже искал своих близких, а кто-то жаждал понять, что произошло.
– Вихри! Бесы! – в сердцах выкрикнула мать Богданы. Подруга стояла рядом со своей семьей – бледная, ссутулившаяся, ни жива ни мертва. Ее шерстяной платок унесло ветром, и теперь она пряталась от холода в объятиях родителей. – Проклятые слуги Мороза!
– Нет, это не вихри! – вышел вперед отец Войко. – Это черти!
Единственным источником света осталась масляная лампа в окне дома Русланы, которую матушка забыла погасить. В ее слабом свете было видно, как Некрас дрожащей рукой указал на дорогу, змеящуюся в сторону леса.
Руслана сощурилась и с трудом разглядела тощих существ размером с кошку. В темноте и издалека увидеть больше было сложно, да и те быстро скакнули за сугроб и исчезли из виду.
– Это просто кошки, – успокоила напуганную толпу матушка. – Откуда здесь взяться прислугам колдунов?
– Такой ветер из ниоткуда не появится никогда! – Черные волосы отца Войко растрепались, и теперь мужчина походил на лохматого домового, который украл у хозяев дорогие кольца.
– Это вихри, их недавно видели на границе леса, – напомнил о недавних слухах Моймир, и Руслана облегченно выдохнула. С обоими родителями все хорошо, они не пострадали в урагане!
Народ зашептался, поддерживая городского охотника. Про вихрей слышали многие, но вот появление чертей пугало. Эти бесы никогда не ходят одни, всюду следуют за хозяином-колдуном. Из рассказов отца Руслана знала, что встречи с чародеями порой бывают тем еще испытанием…
– Вихри не похищают людей. В отличие от бесов.
Слова повисли в воздухе зловещим пророчеством. Руслана еще не поняла, что случилось, но сердце уже тревожно сжалось. Она, напуганная голубка с изломанными крыльями, чувствовала
