Капитан Багровой Тьмы - Константин Мзареулов

Тарх поведал, что Мех сунулся было к лекарям из Мишвенда, но операция стоила бешеных денег — почти десять тысяч. Лечиться за границей — в Аждо-Тике или Хонса-Лебреке — обошлось бы почти вдвое дешевле, только в жизни не бывало таких деньжищ у отставного калеки-ротмистра.

Истошный вопль дозорного прервал их разговор:

— Воздух! Вижу двух драконов!

— Вот и началось, — проговорил начштаба. — По настоящим драконам не бей, а то рассвирепеют — пепла не соберешь. Твоя мишень — воздушные змеи. Постарайся зацепить хоть парочку.

Драконы покружили в стороне и улетели. Почти тотчас же вдали показался летучий корабль, тащивший на буксире гирлянду ярко раскрашенных хвостатых тряпок квадратной и треугольной формы. В двух верстах от полковых редутов змеи были отцеплены, и ветер понес их прямо на лагерь вергатильцев.

— Поджигай наконечники, — приказал Тарх, уточнил углы наведения и выдохнул: — Залп!

Горящие стрелы умчались в небо, и расчеты бросились перезаряжать установки. Прижав к глазницам окуляры подзорных труб, офицеры напряженно следили за движением снарядов.

— Хорошо идут болты, — удивленно заметил ротмистр Ягор.

— По-нашему они называются стрелами, — буркнул оборотень. — Болт — слово заморское, нам его использовать незачем.

После четвертого залпа в небе остались всего два змея, пролетевшие далеко в стороне, за пределами арбалетного выстрела.

— Вот повезло, так повезло. — Сняв кивер, секунд-майор отер пот с раскрасневшегося лица. — Ведь ты, поручик, подлец этакий, даже в таблицы стрельбы не смотрел.

— Я, между прочим, магистр точных наук, — сообщил Тарх. — В уме считаю быстрее, чем большой арифмометр.

— Так это были не случайные попадания? — поразился Ягор.

Тут началась вторая атака — новый летучий бриг выпустил на них еще дюжину мишеней. Тарх совсем запыхался, перебегая от арбалета к арбалету и выкрикивая команды осипшим голосом. Из этих змеев удалось подстрелить немного больше половины, и посредник, выпучив глаза, объявил действия батареи блестящими.

— Никогда не видел, чтобы больше четверти мишеней сбивали, — удивлялся он. — Даже с заколдованными наконечниками в цель попадает от силы каждый второй болт… то есть стрела.

Ротмистр добавил, что пока Южные заработали три балла — за воздушный десант, магическую атаку и условных драконов. Однако главная оценка — четыре балла — будет выставлена за наземное сражение.

Атака гвардейцев казалась неудержимой. Безукоризненная линия подразделений двигалась на редуты Южных, охватывая правый фланг. Со стороны моря появилась вторая колонна — это надвигались Черные Бушлаты.

Арбалетчики на своем холме уныло гадали, какие неприятности их ждут. Вдруг пехота Южных хлестнула градом стрел. Лучники волна за волной выпускали учебные — с закругленными наконечниками оперенные палочки, неплохо накрыв левое, ударное крыло наступающих.

В боевых порядках гвардейцев заметались верховые посредники, послышались вопли горнов. Часть подразделений почему-то потянулась в обратном направлении.

— Что они замышляют? — забеспокоился Тарх. — В обход пошли?

— Радоваться надо, — просветил его Маркар Ягор. — Посредники засчитали Северным частичную неудачу. Три роты условно перебиты и выводятся в тыл.

Командир Лиловых Плащей на ходу перестраивал свои колонны, и вдруг оборотень понял, что условный противник ослабил обращенное к роще крыло, чтобы нарастить ударную группировку. Такого шанса упускать было нельзя.

Сбежав с холма, он протолкался к полковнику. Поначалу тот лишь отмахивался от советов поручика-резервиста, но потом сам увидел неожиданные выгоды сложившейся на поле обстановки. Когда Тарх вернулся на высоту, две пехотные роты двинулись в предусмотренную сценарием контратаку, а кавалерия метнулась в скрытый марш-маневр.

— Чего ты там намутил? — осведомился Тибрел. Тарх объяснил замысел, и Темный семерочник скептически заметил, что если бы маневр имел смысл, то догадались бы об этом кадровые вояки, а не штатский натурфилософ.

— Не вибрируй. У меня по тактике все пятерки были. И к тому же мне сверху лучше видно, куда бить следует, — сухо посоветовал оборотень обидевшись.

— Это верно, — признал Тибрел. — Полковник ваш не сообразил, дубина, что штаб надо повыше размещать.

Пока они трепались, оба эскадрона Южных, прячась в складках местности, обогнули строй условного противника и, внезапно появившись из леса, ринулись на Северных с тыла. Наступление Лиловых Плащей немедленно притормозилось, гвардейцы невпопад перемещали подразделения, пытаясь отразить одновременную контратаку пехоты и конницы. Снова появились посредники, и вскоре пришло сообщение: командующий присудил победу Южным.

— Теперь Лиловые смогут повторить атаку только через час и то лишь половиной сил, — пояснил ротмистр Ягор. — Но вам от этого не легче, потому что приближается морская инфантерия.

— С ними разберемся по-простому, — мрачно и угрожающе процедил Тарх. — Батарея, готовьсь к стрельбе по наземной цели.

Развернув станковый арбалет, оборотень собственноручно прицелился и пустил горящую стрелу, которая воткнулась в десятке шагов перед авангардом. Вторая легла рядом. Черные Бушлаты шарахнулись назад, разразившись отчаянными матюками.

— Стрельнуть, что ли, залпом? — задумчиво произнес Тарх, вопросительно поглядев на ротмистра.

Ягор, побледнев, отрицательно замотал головой и принялся шептать что-то в магический кристалл.

С криками «Отбой! Прекратить стрельбу!» — к позициям батареи скакала добрая дюжина посредников. Не прошло и четверти часа, как на высоте собралось все руководство, включая генерала Бурю. Южным была засчитана чистая победа, причем поручика Худана Шамраха за умелые действия представили к штабс-капитанскому званию.

— Поздравляю, — шепнул ему Тибрел. — Я, пожалуй, прямо сейчас побегу в нашу крепость. Ты со мной?

— Нет, мне тут надо формальности уладить, — сказал оборотень. — Завтра к полудню появлюсь. Или чуток попозже.

Главное в армейской жизни — уклониться от исполнения требований устава, не нарушая оного. Офицеры, призванные из запаса на короткие сборы, ничем не лучше легкомысленных новобранцев.

Вполне можно было договориться, чтобы их отпустили по домам тем же вечером. Только душа требовала загула, и полсотни запасников остались в гарнизоне. Крепость, несмотря на все старания, по камушкам не разнесли, но упились до полусмерти.

Этой ночью в казарме было шумно. Уже под утро напугали маской со свечкой смирного пехотного подпоручика из горного села, потом намазали его простыню горчицей— вроде бы бедняга обделался со страху.