Смертоносная зима - Роберт Асприн

Вис тем временем проговорил:

— На твоем месте я не стал бы ее искать, солдат. Но мы поможем тебе всем, чем только сможем. Да, мы определенно сможем помочь тебе, клянусь всей этой дьявольщиной.

В своем пристанище на берегу реки Белая Лошадь, часто посещаемом привидениями, — в старом доме, в котором вместо бархатных портьер висели занавеси из сорняков, — Роксана вдруг услышала за окном шаги, не принадлежащие ни мертвецу, ни одной из ее змей, периодически принимающих облик человека, и сама вышла посмотреть, кто был этот непрошеный гость.

Им оказался юноша, которого она никогда раньше не видела; по виду местный житель с примесью крови нисибиси.

Душа его была вкрадчиво спокойна по отношению к привычной здесь темной силе. Похоже, он был знаком с проявлениями ее могущества. Далеко в темноте, за охраняющей ее магической завесой, раздался его голос:

— Я вам кое-что принес, мадам. Подарок от Хаута. Он вам понравится.

Затем раздался легкий хлопок, и юноша исчез, как будто его никогда и не было. Хаут. Ей следовало бы помнить.

Когда она повернулась, чтобы уйти, раздался звук падающих камней, и тихое ржание нарушило безмолвие ночи. Она осмотрелась — дважды за одну ночь ее магическая защита вокруг дома была нарушена, порвана, как паутина! Нужно будет завтра обойти окрестности и установить новые охранные заклинания.

Роксана сосредоточила свое внимание на предмете: без сомнения, лошадь и человек на ней, одурманенный наркотиками и привязанный к седлу.

Подарок от Хаута. Нужно поблагодарить его. Она вышла в свой сад, из колючего кустарника и ночных теней, и спустилась вниз — туда, где водяная мандрагора разбросала свои ядовитые клубни вдоль кромки берега реки Белая Лошадь.

И там, в светящейся луже воды, оставленной волнами загаженной реки, она увидела его.

Нико в наркотическом или алкогольном оцепенении — что, в общем, одно и то же.

У нее защемило сердце, она пробежала было три шага, затем взяла себя в руки. Он был здесь, но не по собственной воле.

Мягкими, скользящими движениями Роксана произвела магические пассы и танцующей походкой приблизилась к Нико. Он был ее возлюбленным и в то же время ее погибелью. То, что сейчас она видела его, было доказательством этому: она хотела его обнять, освободить от пут, ухаживать за ним и ласкать его. Желание, не свойственное колдунье. Побуждения, не характерные для Королевы Смерти. Она послала за ним, используя колдунишку Рэндала в качестве приманки, но не осмеливалась сейчас принять его в таком виде. Хаут явно искушал ее.

Не сейчас, когда Роксана находилась в состоянии войны, войны с могуществом некромантки по имени Ишад, созданием тьмы, которая вполне могла стоять за этой преждевременной встречей.

Поэтому, пока Нико спал, прильнув к шее коня, она подошла к лошади, насторожившей уши, однако не тронувшейся с места, разрезала веревки, которыми воин был привязан к седлу, и сказала, прежде чем пустить коня прочь:

— Не сейчас, любовь моя. Еще не время. Твой партнер Джанни, твой возлюбленный брат из Священного Союза, — пленник некромантки Ишад — лежит в неспокойной земле; он встает по ночам оттуда, чтобы исполнять ее грязные приказания и носить на шее этот ужасный хомут. Ты должен вызволить его из этого неестественного рабства, любимый, и тогда мы будем вместе. Ты понимаешь меня, Нико?

Стелс поднял свою голову с пепельными волосами и открыл глаза — глаза, все еще спящие, но в то же время фиксирующие все, что видели. У Роксаны забилось сердце: она обожала этот его взгляд, ей нравилось ощущать его дыхание, запах его страданий.

Магическими пассами она предопределила его дальнейшие действия: он запомнит этот момент, как настоящий сон — сон, который будет разгадан его маат и поведает о том, что ему необходимо знать.

Она приблизилась и поцеловала его. Легкий стон сорвался с его губ, скорее вздох, но для Роксаны, умевшей читать в его сердце, этого было достаточно, чтобы понять, что Нико, наконец, пришел к ней по собственной воле, насколько воля может быть собственной у обычных людей.

— Иди к Ишад. Освободи дух Джанни. Затем приходите сюда ко мне, оба, и я защищу вас.

Она коснулась лба воина, и тот выпрямился в седле. Его руки натянули поводья коня, и он ускакал прочь — околдованный, осознающий и в то же время не осознающий то, что с ним произошло. Отправился назад в свою комнату, где мог спокойно поспать.

Завтра из-за нее он совершит зло ради зла, и тогда Никодемус будет ее, ведь он до сих пор никогда не принадлежал ей по-настоящему.

А пока Роксана должна сделать кое-какие приготовления. Она покинула берег реки и вошла в дом, после чего заглянула в комнату к Хазарду Рэндалу. Ее пленник играл в карты с двумя ее змеями, которым она придала человеческий облик, чтобы они сторожили его. Вернее, подобие человеческого облика — их глаза оставались змеиными, рты — безгубыми, а кожа была покрыта чешуйчатым зеленым налетом.

Руки колдуна, чье тело было принайтовано к стулу двумя голубыми питонами, оставались свободными, частично свободной была и его воля, так что он даже махнул ей в дружеском приветствии: она усыпила его сознание на время ожидания смерти, приуроченной ко Дню Ильса в конце недели, если Нико не вернется к тому времени.

Слегка огорчившись от мысли, что, если Нико вернется, ей придется освободить колдуна — она всегда держала свое слово, обязана была держать, так как имела дело со многими повелителями душ, — Роксана махнула рукой, снимая с Рэндала чары спокойствия.

Если она будет вынуждена освободить его, пусть уж он до тех пор забудет о безмятежном спокойствии. Она заставит его страдать, заставит его испытать такую боль, какую только сможет выдержать его хрупкое тело. В конце концов, она ведь была Королевой Смерти. А вдруг, если она достаточно хорошо напугает его, тайзианский колдун сделает попытку сбежать — смерть, которую ей не будут ставить в вину, но которая пойдет ей на пользу.

Лицо сидящего на стуле Рэндала побелело под веснушками, а все его тело затряслось, причем с каждым движением невидимые путы сдавливали его грудь все сильнее, в то время как змеи (глупые змеи, которые никогда ничего не понимали) начали ворчать, что он не делает ставку, хотя его очередь, и удивляться, почему это вдруг карты выпали из его скрюченных пальцев.

Страт был у Ишад, там, где ему не следовало бы находиться, и где он бывал в основном по ночам. Он как раз раздевался, когда дверь в переднюю неожиданно распахнулась от ветра, который чуть не погасил огонь в очаге.

На пороге стоял проклятый Хаут, ее ученик; глаза его злобно сверкали. Страт поправил свою набедренную повязку и сказал: