Сектант - Константин Костин

Внутри были деньги («Удивительно!» — съязвил внутренний голос, — «В кошельке — и деньги! Кто бы мог подумать»). Много денег.

Похоже, совсем недавно ребята урвали солидный куш. Или длинный, явно вожак, не доверял сотоварищам и всю казну таскал с собой.

Толстая пачка странных бумажек: судя по гербу — совдеповских, вот только герб не очень был похож на советский (земного шара нет и колосья редковаты) и вместо рублей на купюрах ясно было напечатано «Червонцы». Один червонец, пять червонцев… Странно… Больше всего купюры походили на деньги из магазина приколов. «Штука бабок»… Разберемся потом. В карманчике звенела мелочь: серебряная и медная. А в потайном отсеке… Да, повезло… Там аккуратно обернутые в полупрозрачную бумагу лежали золотые монеты. Семь штук.

Можно жить. Вот только как?

Поставьте себя на место Сергея. Вы провалились в прошлое. Знаний о нем у вас так мало, что практически можно сказать, их нет. Вам нужно общаться с людьми. Кем вы представитесь? Задумались? То-то.

«Героям книг легко: либо их засылают в прошлое с надежным комплектом документов и легендой либо им почему-то верят на слово, когда они представляются графами и прочими дворянами. Самые везучие оказываются в теле жителя того времени, что снимает все проблемы с натурализацией. А что делать тому, у кого надежных (да хоть бы и липовых) документов нет, легенды нет… Врать? На слово-то, может, и поверят… А потом? Легенду ведь придется подтверждать. А кем можно назваться, если ни на одного из местных жителей ты элементарно не похож и знаний о здешней жизни не имеешь?

Кто я? Крестьянин? Достаточно на руки посмотреть и понятно, что трудился ты только на компьютере, от которого мозоли не появляются. Рабочий? То же самое. Военный? Где воевал и с кем? А из всех полководцев Гражданской в голове, как назло, только Колчак. А нет, вспоминаются Котовский и Чапаев. Спасибо кинематографу. Вот только трудно назваться военным, если не знаешь, с какой стороны садиться на коня, как правильно перезаряжать винтовку (и какие винтовки тут вообще есть), и тем более, где воевали товарищи Котовский с Чапаевым. Да, и Буденный. О, не так уж и мало я помню. Но все равно, военным не прикинешься. Чиновник? Чиновник чего? Ни одного названия местных ведомств я не знаю, гусиными перьями писать не умею. Попы, дворяне не рассматриваются: тогда („сейчас“, — въедливо уточнил внутренний голос) у власти были большевики, а они ни тех, ни других не любили. Представлять, как ты попал в прошлое и поимел кучу приключений — легко. А вот попади сам… И придумывать надо быстрее. Деревня уже близко…»

Сергей трясся в телеге, ведомой рыжей (вернее, все-таки гнедой, как выяснилось, судя по имени Гнедко) кобылой (вернее, мерином… Блин, элементарных деревенских вещей не знаю!). Кузьмич сидел на прежнем месте, неудобно скорчившись боком. Как сначала показалось Сергею — чтобы следить за кустами. Когда же, в ответ на неловко-резкое движение Сергея, Кузьмич дернулся как ужаленный и ухватился за топор, стало ясно что он просто боится повернуться к непонятному попутчику спиной. Срочно нужно придумывать легенду, пока в деревне осмелевший Кузьмич вместе с соседями не скрутил и не сдал властям. Или не закопал в лесу…

«Хорошо. Обратимся за опытом к коллегам-попаданцам. В истории таковые неизвестны, значит, вспомним все книги с таким или похожим сюжетом. Должна же быть польза от всей той прочитанной макулатуры с мечами и магией!

Сразу отбросим тем книги, где герой попадает в другое тело. К сожалению (или к счастью) мое тело — при мне. Не надо мучительно привыкать, что тебя отныне зовут каким-нибудь Жирятой или Зуркарнароном. Можно также вычеркнуть те произведения, где героя отправляют в прошлое из Института времени или чего-то подобного, а также те, где в прошлое попадают во исполнение некоего пророчества и за попаданца сразу берутся учителя и помощники. Что у нас в сухом остатке? Немного. Герои всего остального всплывшего в памяти массива книг попадают в прошлое в неких экстремальных ситуациях. Либо идет война и всем все равно, откуда взялся непонятный тип — бери винтовку (вариант: меч) и в бой. Либо сразу попадет в тюрьму как бродяга, откуда умудряется сбежать как бы легализовавшись. Не надо такого счастья: не повезет и будешь сидеть десять лет. Либо (последний вариант) находится кто-то добрый (как правило, старик) который помогает несчастному найти свое место в мире. Так, уже хорошо. Старик есть. Остается только объяснить ему, почему я ничего не знаю об окружающей действительности и уговорить стать моим сенсеем… Погодите-ка.

А зачем притворяться кем-то, кого легко могут разоблачить „сослуживцы“? Надо найти роль человека, который и не может знать ничего из происходящего вокруг. Подумаем. Самый простой вариант — амнезия. Ммм… Не подходит. Не похож я на потерявшего память — ни следов травм, ничего. Да и память придется „возвращать“, иначе запрут в дурку. А какие здесь психушки, бог его знает. Может, хуже тюряги. Еще вариант — иностранец. Опять мимо. Большевики всех иностранцев считали шпионами. И опять-таки наткнешься на земляка, а ведь из всех иностранных языков знаю один английский и тот на уровне „Ландон из зэ кэпитэл оф Грэйт Бритн“. Так, что еще? Кто не может знать ничего из происходящего вокруг? Ну кроме пришельца из будущего? Ха, пришелец с другой планеты! Нет, тоже не вариант. Инопланетяне еще не в моде, и значит снова дурка. Тогда, кто? Тот, кто просидел всю жизнь взаперти? Зэк? А где тюрьма находилась, какие порядки в здешних тюрягах? Мимо. Отшельник? Всю жизнь в келье… Опять, где келья, какие знаешь молитвы? Мимо. Плюс еще нужна личина, вроде бы всем известная, чтобы не возникало вопроса „А это кто?“. Иначе представишься престидижитатором и замучаешься объяснять, чем ты занимался. Плюс (желательно) образ должен вызывать жалость, но не презрение. Русские люди (крестьяне в особенности) хорошо относятся к несчастным и убогим и с удовольствием помогут. Так, что мы имеем с гуся в сухом остатке?

Человек, всю жизнь проведший взаперти, не по своей воле (чтобы жальче было), понятия не имеющий где находилось место заточения… Кто это? Зэк с амнезией. Уже было. Не подходит. Так, думаем… Человек провел всю жизнь взаперти… Значит, с самого детства… Значит, не по своей воле… Похищенный ребенок! Так-так-так… уже что-то вырисовывается… Похищенный кем? Цыгане? Не пойдет, они все время кочуют, что я, до двадцати пяти лет с ними тусовался? Тогда кем? Кто еще крадет детей? Извращенцы? НЕТ!!! Жертвой извращенцев я даже представлять себя не хочу!!! Ну кто, кто еще? И не просто похитили, воспитали в своем духе, с мечом научили обращаться… Кто же это такие? Стоп-стоп-стоп… Ух ты, придумал! Секта!!!

Идеально!!! Все секты никто не знает, тем более, они скрываются. Значит, можно придумать какую-то новую, совсем уже тайную, никто и не заподозрит неладное. Держат своих членов в тайном месте, значит, где оно находилось сказать не могу. Так. Держали взаперти, ничего из происходящего не знаю. Так. Учили обращаться с мечом, молитвам не учили… Ну вот такая странная секта. Так. Украли в детстве… нет, продали родители (так жалостнее)… держали взаперти, поили наркотиками… Жалость хлещет через край, все плачут! Идеально!!!»

Так Сергей из менеджера по продажам и члена «Вьюги лезвий» превратился в жертву неизвестных сектантов.

Дорога за время, пока Сергей рассказывал свою историю ошалевшему Кузьмичу, раздвоилась и теперь колеса телеги мешали грязь в узком коридоре из кустов, смыкавшихся над головой. Сергей, сначала мучительно подбиравший слова, в конце концов разошелся (уж в чем в чем, а в умении плести всякую чушь люди XXI века равных себе в истории не знают), да так, что приходилось иногда притормаживать самого себя.

Секта, в которую его продали родители, бедные крестьяне (Сергей четко помнил, что рано или поздно придется столкнуться с большевиками, и крестьянская родословная будет лучше, чем графская в иных фантроманах) называлась Белое Братство, возглавлялась великой и ужасной Марией Дэви Христос (Сергей подумал, что лучше не придумывать свое, а взять уже известное. В смысле, известное в ЕГО время). Купленных детей держали в непонятном здании в глухом лесу (здание и окружающая природа были взяты из воспоминаний о детском лагере), учили сражаться на мечах и называли Последней армией Бога (название всплыло из глубоко забытого фентезийного романа). Где находилась сектантская база, Сергей сказать не мог, так как их никогда не выпускали и периодически поили зельем, от которого шумело в голове и хотелось смеяться (симптомы наркотического опьянения известны в наше время любому студенту. На личном опыте). Несколько дней назад их собрали, сказали, что время Последней битвы наступило, после чего угостили ударной дозой вышеупомянутого пойла. Очнувшись в темном фургоне, Сергей явственно осознал, что участвовать в битве с нехорошим названием он не хочет, выкатился из телеги, заполз в кусты и потерял сознание. Что произошло после прихода в себя Кузьмич уже видел, рассказывать это было лишним. Тем более, что дорога наконец-то выползла из промозглых кустов, обогнула огромный куст, который похоже всем было лень вырубить, чтобы спрямить путь и вот, она деревня Козья Гора, во всей своей красе.