Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - А. Орлов

— Все-таки странные люди, эти мусульмане! Залепят такое! Без полулитры не разберешь! — первым заговорил Борис. — Ты хоть понял, что он пробубнил?

— Ну вроде, что боится… как бы его не кинули. Не давай мне, Аллах, говорит, полагаться только на себя! Наверное, беспокоится, как бы мы его не обули! Что, мол, и на нас он тоже полагается. Я так думаю.

— Может, и так. А зачем он тебе, Гриша? Эти азиаты очень опасные люди. У них одно — на уме, другое — на языке. Сам знаешь ведь.

— Знаю. Но только… нужен он нам. Товар гонит серьезный.

— Наркота?

— Да нет. Сначала, правда, баловался, но теперь кое-что посерьезнее.

Борис с удивлением и даже некоторым испугом посмотрел на приятеля.

— Оружие? Да?

— Ну нет же! — раздраженно воскликнул Григорий. По всему было видно, что ему неприятна настойчивость товарища. — А что тебя это интересует? У тебя никаких дел с Раджабом нет! С ним встречаюсь я и это мои дела! Тебе знать о них необязательно!

— Ну уж нет! Мадрид твою Лиссабон в Португалии! Я что тебе — пенёк обсосанный? Ты за кого меня держишь? Сам перед этим… «Абрамом» расшаркиваешься, как… А со мной? Не доверяешь, да?

— Тихо, тихо, Боря! — Григорий сделал успокаивающий жест рукой. — Не психуй! Мы — друзья! Я тебе доверяю! И ты знаешь об этом! Просто…

— Что «просто»?

— Просто, я не хотел тебя напрягать. Знаешь, лишнее знать — себе дороже!

— А мне не надо лишнего! Я хочу знать то, что мне нужно! Лопухом я никогда не был, понял?

— Понял, Боря! Не пыли! А почему ты Михаила Юрьевича назвал «Абрамом»?

— А ты что, не знаешь, как его по паспорту?

— Не знаю! Я паспорт у него не проверял!

— Ну а я проверял!

— И как же его зовут?

— Моисей Юдович! Еврей он!

— Ну и что?

— Ты меня удивляешь все больше и больше! На своих сходках вы орете все время: «Россия для русских!», «Долой там всяких… инородцев!» Выступаете за «русскую идею», за «русский дух», а сами! То евреи, то таджики, то, ёханый бабай, черномазые какие-то!

Борис не на шутку распалился. Чувствовалось, что его просто прорвало. Наверное, он долго терпел и не высказывал все то, что накопилось за последнее время, а теперь, почувствовав, что Григорий что-то не договаривает, оскорбился до крайности и взорвался потоком упреков и претензий.

— Ну как же ты не понимаешь, Боря! Да, мы за «русскую идею» и против засилья инородцев! Но наша организация пока еще не настолько сильна, чтобы захватить власть. Нам нужны деньги! Очень много денег! Чтобы готовить боевые отряды, обучать молодежь, чтобы везде расставить своих людей. Ты что, не знаешь, что сегодня все везде покупается? Что каждой сопле надо дать в лапу, подмазать? А объекты для нашей организации, всякие там дачи, спортивные лагеря, залы для «качков», казармы? Если башлять нечем, то ничего этого и не достанется! По всей стране идет гигантский передел собственности. Если сейчас не подсуетиться, то завтра останешься на бобах. И никакая «русская идея» не поможет! Поэтому мне плевать, от кого я получу бабки! Хоть от черта лысого! Деньги не пахнут, понял?

— Это-то я секу. Но почему ты от меня хочешь что-то зажухать? Если я в доле — я хочу знать, что здесь делает этот таджик! Если я иду на стрёмное дело, я должен знать: с кем? Ты ведь не припухал в тюряге? А у меня уже три ходки! Это что-нибудь да значит! Поэтому я хочу знать, свой мужик этот Раджаб или…

— Свой, свой! — проговорил примирительно Григорий, не ожидавший такого напора со стороны Бориса. — Я знаю его еще с девяностого, когда таджики выступили против коммуняк. Тогда в Душанбе была большая заваруха и Раджаб со своими ребятами отлично сработали. Они не только «нарисовали» из сберкассы всю наличность, но и грабанули одну «ментовку»! У него в Таджикистане было все схвачено — и легавые, и начальники всякие, даже среди гэбэшников у него были свои люди!

— Ладно, Гриша, не бухти! Поживем — увидим! Так что за дело у тебя с ним?

Григорий нахмурился. Ему явно не хотелось раскрывать Борису подробности своих дел с Раджабом. Он, наверное, еще бы раз попытался свести разговор к заверениям о надежности своего азиатского друга, но, наткнувшись на колючий взгляд Бориса, нехотя произнес:

— Да, понимаешь… Ну, в общем, он… Ты «синяков» знаешь?

— Кого?

— «Синяков» с Урала! Знаешь?

— A-а! Артель эта! В Нижнем Тагиле? Знаю! Крестный Тимур там хозяин. Ну и что?

— Раджаб с ним в контакте. Ребята там одно дельце клёвое проворачивают…

— А какое дело-то?

— Они там металл надыбали. Сырье. Очень ценное сырье…

— Во дают! «Синяки» по металлу пошли!

— Так прибыльное же дело, Боря!

— Металл цветной что ли?

— Да нет! Всякие там разные… специальные металлы. Бериллий, цирконий…

— Не слышал. А для чего они?

— Да… для всяких там целей… На атомных станциях используют и еще…

Григорий замялся. Борис вопросительно посмотрел на него.

— … и еще в ракетах… — после некоторой паузы закончил он фразу.

— A-а! Теперь понятно! За эти штуки, должно быть, действительно можно состричь большие бабки.

— Конечно! Очень выгодная сделка получается. Только цепочку всю надо отработать.

— Что за цепочка?

— От завода до места хранения, потом транспортировка, охрана, подмазка, всякие посредники… Ну, сам знаешь, много чего надо… Вокруг крутятся разные… Сейчас через Раджаба все идет — ив Среднюю Азию, и к чеченцам, и в Европу… К нему в Таджикистан приехал эмиссар из Судана. Очень серьезный человек. Говорят, когда наши воевали в Афгане, он там был у моджахедов главным инструктором… Так он тоже очень хочет достать товар. Очень ба-а-альшие деньги предлагает.

— Так ты, Гриша, решил навар сделать на этом бизнесе?

— Да какой навар! Деньги для организации нужны! Я ж тебе сказал!

— Да, опасное дело! А цепочку-то эту ксивами и корками обставить надо. А то дело такое — зачалят в один момент!

— Да сделано уже все, Борь! Ребята получат настоящие ксивы и спецталон на каждую машину!

— Липовые кевтухи! Да это — хренотень!

— Какие липовые! Ты что! Я ж говорю тебе, Борь, самые настоящие документы. Вот, посмотри!

С этими словами Григорий вытащил из внутреннего кармана пиджака темно-бордовое удостоверение и протянул его Борису. Тот взял его в руки, стал внимательно рассматривать.

На внешней стороне «красной книжечки» золотыми тиснеными буквами было написано: «Служба безопасности Президента Российской Федерации». Борис на мгновение оторвал взгляд от документа, посмотрел на Григория, усмехнулся и раскрыл удостоверение.

Внутри было все, как положено: российский герб, надпись «Администрация Президента Российской Федерации», четырехзначный номер, дата выдачи, мелкий витиеватый узор, какой бывает на банкнотах и облигациях, маленькие аккуратные мастичные печати, какие-то странные значки в верхней части удостоверения. Слева рядом с двуглавым орлом было напечатано: «Служба безопасности».

Согласно документу Григорий являлся начальником отдела этой самой службы, что и удостоверяла подпись руководителя администрации. Внизу мелким шрифтом было набрано: «Настоящее удостоверение подлежит возврату при оставлении должности». Борис удивленно посмотрел на Григория, повертел удостоверение в руках и протянул ему обратно.

— И что? Это не липа? Ты что опять там «состоишь в должности»?

— Нет, конечно!

— Значит, все-таки липа?

— Нет же, говорю тебе, удостоверение подлинное!

— А как оно…

Григорий, перебивая, торопливо ответил:

— Просто мы заказали для себя в типографии Администрации Президента… — Григорий сделал паузу, наверное, для того, чтобы насладиться впечатлением, которое должны были произвести на собеседника его слова, — …пятьсот чистых бланков удостоверений! И еще тысячу спецталонов для автомобилей. Теперь никакая легавня не пристанет! Ты понимаешь?

— Ёханый бабай! Как же это вам удалось?

— Элементарно, Ватсон! Наши люди везде есть! А за крупные бабки любой говнюк готов не то что такие документы сварганить, но и мать родную продать!

— Это точно! Теперь понятно, зачем тебе нужен этот таджик. А то: «мои дела», «тебе знать не обязательно»! — Борис беззлобно передразнил Григория. — Ладно! Я пошел. Пока, товарищ начальник отдела Службы безопасности. Я буду у себя. Связь — как всегда. Понадоблюсь — брякнешь!

Через минуту Григорий остался один в комнате. Он постоял немного у окна, посмотрел на раскачивающиеся от ветра ветки деревьев за стеклом, подошел к массивному книжному шкафу с собраниями сочинений классиков, энциклопедиями и альбомами с художественными репродукциями, достал один из толстых томов в темно-синем переплете и сел в кожаное кресло у стола. Трудно было предположить, что молодой человек с аккуратной короткой стрижкой, похожий на преуспевающего бизнесмена, хочет освежить в памяти какие-то фрагменты из учения вождя пролетариата. Настолько нелепо смотрелась эта книга в холеных руках с поблескивающими золотым перстнем и наручными часами с изящным браслетом.