Прыгнуть выше себя - Игорь Росоховатский

— Награды незаслуженные.

Он видит, как багровеет шея полковника Лазарчука, как выпячивается подбородок, когда тот интересуется:

— У вас имеются материалы для частных определений? В чей адрес?

Трофимов называет несколько фамилий и ведомств.

— Не ошиблись?

И снова Павел Ефимович игнорирует тон полковника. Он думает: «Что бы ни случилось, я останусь собой и на этот раз. Нечего и пытаться изменить меня. Даже если бы я захотел — не смог бы перемениться. Мы все похожи на стрелы, и лук не в наших руках. А что в нашей воле? Вот Сукачев огородился со всех сторон высокими покровителями, небось считал, что защищен и застрахован надежно. Он защитил свои чины и звания, а вот главного — своей жизни — спасти не мог. Почему? Не сумел всего предвидеть или не в силах был предотвратить того, что надвигалось? От ответа на этот вопрос зависит дальнейшее направление поисков…»

Он отвечает:

— Это установит суд.

12

Любознательность завела Петю Шевелева на глухую окраинную улицу города. Сначала он ехал на троллейбусе до конечной остановки, потом шел пешочком с подскоком по указанному дружком маршруту, но озера с лебедями найти не сумел. С двух сторон узкой прямой улицы тянулись изукрашенные заборы, а за ними — одно- и двухэтажные дачи, выстроенные в весьма смешанных и неопределенных стилях конца двадцатого века. У Пети уже немеют ноги, а скверов и скамеек здесь нет, и в конце концов он усаживается на еще блестящую от рассветного выпота траву и начинает размышлять, не повернуть ли обратно.

В это время его накрывает тень, которую можно принять за тень Карабаса-Барабаса, ибо она обладает растрепанными волосами, всклокоченной бородой и огромными, толстыми ручищами, а переплетения теней от веток делают ее еще причудливей.

— Эй, малец! — окликает тень.

— Я не малец! — категорически отвечает Петя.

— Ясно, пожил — свет повидал, меж людей потерся. Ты чей?

— А ничей. Бездомный.

— Ясно, дом, стало быть, прогулял. Оно в картишки перекинуться не худо, а то и пошастать на слабоде. Летошный год ласковый, пургой-грозой не жмет. Абы было за что разгуляться. А ты бродяжничать скумекал? — с сомнением произносит тень.

— Я — путешественник. Сын знаменитого путешественника Миклухо-Маклая. Слышали о таком?

— Это совсем другое дело, сэр, — говорит, внезапно появляясь рядом с первой, вторая тень. — Как это мы сразу тебя не признали? Ты уж прости нас, брат.

Петя поднимает голову и видит в солнечных коронах двух мужчин. Один — толстый, бородатый, с красным носом и лохматыми иссиня-черными волосами, в цветной рубахе-распашонке и светлых, провисших на коленях брюках; другой — поджарый, волосы ежиком, узкий, сдавленный лоб, безгубый рот. На щеке, поближе к виску, шевелится, как мохнатая гусеница, темная родинка.

— Мы тебя давно ожидаем в здешних краях, — жмурясь от ярких лучей, говорит безгубый с родинкой. — Требуется твоя помощь, сын Миклухи Маклая. Поможешь странникам?

— Отчего не помочь? — солидно соглашается Петя, очень довольный, что его правила игры приняты. — А что от меня требуется?

— Наш старший брат Робинзон несколько рассеян, — докладывает безгубый. — Уходя из кубрика, дверь захлопнул, а ключ забыл внутри. Наши руки не достают до оконного шпингалета. Тебе же, умелец, при твоих габаритах ничего не стоит пролезть в форточку и открыть нам шлюзы.

— Это точно, сын Маклака, рассеянность меня погубит, забываю, у кого таган увел, — одобрительно смеется бородатый и, подмигивая товарищу, басит: — Уж ты, Штырь, загнешь так загнешь.

— Меня зовут капитан Штырь, а его — боцман Робинзон, — спешит представиться безгубый. — А тебя, сын безвременно покинувшего этот мир Миклухи Маклая, мы будем звать просто — сын.

— Сын Миклухо-Маклая, — строго произносит Петя, и капитан Штырь соглашается:

— Как прикажешь. Но если когда и сократим малость, не прогневайся.

— И не побей нас ненароком! — хохочет Робинзон, и его толстые губы изгибаются в букву «О». — А покедова, — давясь смехом, продолжает он, — айда к хавире!

— К хавире — это по-гвинейски «к замку», — вставляет безгубый, вызвав новый взрыв хохота у Робинзона.

Боцман идет за ними, утирая слезы и повторяя:

— К замку, черт бы тебя задрал, Штырь, не башка у тебя — прожектор, к замку!

Петя тотчас представляет себе серый замок с остроконечными башнями и узкими бойницами. Замок защищают солдаты короля и гвардейцы кардинала. Посты расставлены так, что и мышь не проникнет.

Но штаб восставших посылает в замок революционеров.

Их хватают одного за другим, расстреливают у стены, которая постепенно становится красной от крови. И тогда комиссар подзывает к себе худенького мальчика, с волосами цвета сухой соломы, и спрашивает: «Петр Шевелев, ты — последняя наша надежда, пойдешь?» — мальчик кивает, берет пакет с печатями, самодельный лук, стрелы и волшебный свисток. Он пускает стрелу с привязанной к ней тонкой веревкой. Стрела застревает в узкой щели, мальчик пробует, крепко ли держит веревка, и взбирается по ней на стену. Но в замке его ждет засада, солдаты и жандармы окружают Петю. Тогда он подносит к губам свисток и становится невидимым. Пробирается в башню и…

— Эй, сын Маклая, о чем задумался?

Видение замка тотчас исчезает, будто порыв ветра развеял мираж. Перед ним — зеленый справный забор. Капитан Штырь открывает калитку, кивает Робинзону: закроешь и покараулишь, — а сам ведет Петю по гравийной дорожке к двухэтажному аккуратному коттеджику.

Нагибается, подставив спину и сложив руки лодочкой для удобства:

— На коня, сын Миклухи Маклая, ногу в стремя! С моей спины достанешь до форточки.

Петя ставит ногу ему в ладони, легко взбирается на спину. Форточка открыта, он подтягивается на руках, ловко, как ящерица, влезает в нее до половины туловища. Штырь подхватывает снизу, приподнимает, шепчет:

— Открывай шпингалеты.

Окно распахивается с легким стуком. Штырь, ухватившись за подоконник, впрыгивает в комнату. Опытным взглядом обшаривает комнату, предлагает Пете:

— Задание выполнил. Молодец! Теперь можешь поиграть в саду. Вон видишь гамак?

— А вы? — спрашивает Петя.

— Соберу вещички боцмана Робинзона. Он ведь собирается уезжать, разве тебе не сообщили?

— Нет, — говорит мальчик.

— Забыли, — с досадой молвит «капитан». — Ну, ничего, играй!

— А боцман Робинзон? Он не будет собирать свои вещи?

— Это я сделаю лучше него. Такой у нас порядок. Иди на вахту в гамак, сын Маклая.