Гончие смерти - Роберт Говард

Пожелай они покорить мир, мы давно бы стали их рабами. Их изыскания в любой области знаний превосходят все мыслимые пределы, доступные современной науке. Я, как видите, столкнулся с их достижениями в пластической хирургии. Знания всех врачей мира несравнимы с их разработками в области желез внутренней секреции. Монахи знают, как замедлить их развитие, либо ускорить, или же вообще изменить функции определенным образом. Ни один европейский или американский врач не в состоянии даже представить, что можно добиться подобных результатов - и каких результатов! Посмотри на меня! Будь ты проклят, смотри и сойди с ума!

Двигаясь очень осторожно, я приблизился к окну и заглянул внутрь. В противоположном углу комнаты, обставленной с роскошью, совершенно несоответствующей внешне скромному вицу жилища, на широком диване лежал Ричард Брент. Его руки и ноги были плотно прикручены к телу толстой веревкой. Лицо приобрело синюшный оттенок, а вкупе с выпученными глазами и раскрытым слюнявым ртом оно мало походило на человеческое. Рядом, на крышке стола, растянутая за лодыжки и кисти, была привязана беспомощная Глория. Она была совершенно обнажена. На полу валялась небрежно разбросанная одежда, видимо грубо сорванная с девушки. Повернув голову, несчастная широко раскрытыми глазами неотрывно смотрела на стоящую в центре высокую нескладную фигуру. Из окна, за которым я притаился, было видно только спину говорившего человека. Внешность его казалась обычной - высокий, худощавый мужчина в плотном, напоминающем плащ с капюшоном одеянии, спадающем складками с широких костистых плеч. Но меня опять охватила странная дрожь при виде этого существа. Похожее чувство я испытал, столкнувшись с жуткой темной тенью над телом бедного Джима Тайка. Нечто неестественное было в очертаниях этой фигуры, хотя и не столь различимое со спины. Определенно возникало ощущение уродства, и я испытывал страх и отвращение, зачастую свойственные любому здоровому человеку при виде безобразного калеки.

- Превратив меня в нынешний кошмар, они потеряли ко мне интерес и выгнали прочь, - простонал гнусавый голос. - Но изменения происходили медленно, это заняло не день, не месяц и даже не год. О, как часто мне хотелось покончить с этим раз и навсегда, взять и умереть. Но меня удерживала мысль о мести! Монахи не только калечили мое тело, они затронули душу, забавляясь своими дьявольскими играми. Каждый день в череде долгих лет, покрытых красным туманом неслыханных мучений, я мечтал заплатить мой долг тебе, Ричард Брент, гнуснейшему из приспешников Сатаны!

Огнепоклонники равнодушны к золоту, освободившись, я стал достаточно обеспеченным, чтобы без помех осуществить свой план. И вот - да здравствует охота! Из Нью-Йорка я послал тебе весточку. Представляю, как ты обрадовался, получив фотографию старого друга. А в письме я подробно описал все случившееся - и все, что случится. Ты слишком самонадеян, если решил, что можешь скрыться от меня. Глупец, вряд ли я предупредил бы тебя, не будь полностью уверен в успехе моей охоты. Нет, ты должен был страдать, зная о своей судьбе, ежеминутно умирать от страха, убегать и прятаться, как загнанное животное. Я гнал тебя от побережья до побережья, и ты все больше осознавал свое бессилие, невозможность спастись и неизбежность нашей встречи. Ненадолго тебе удалось скрыться здесь, в гуще диких лесов, но я выследил тебя. Монахи Ялгана дали мне не только это. - Его рука поднялась к лицу, и Ричард Брент приглушенно взвыл. - Кроме клейма Гончей я получил частицу духа бестии, ставшей моим прообразом. Много раз я мог убить тебя, но мне этого было недостаточно. Месть - горький нектар, и я хотел насладиться им до последнего обжигающего глотка. Единственное существо, к которому ты испытываешь привязанность, - твоя племянница Глория. Вот почему я послал ей телеграмму. Расчет оказался верным: она здесь. Все, все шло так, как я задумал. Лишь одно досадное недоразумение задержало меня на пути сюда. Мое лицо всегда скрывали бинты, с тех пор как я покинул Ялган, случайная ветка сорвала их. Негр-проводник увидел мой облик, и мне пришлось убить глупца. Никто, ни один человек не останется в живых, посмотрев на мое лицо. Впрочем, нет, Топ Бакстер может любоваться мной безнаказанно. Ведь он почти обезьяна, хоть над ним и не поработали черные монахи. Я почувствовал в нем ценного союзника, встретив его вскоре после того, как столкнулся с Гарфилдом. Этот тип стрелял в меня! Но о нем позаботился Топ. Разум негра столь примитивен, что он совершенно меня не боится, решив, что я некий демон. А раз я не враждебен по отношению к нему, он старательно помогает мне, боясь прогневить. И рассчитывает на мою помощь.

Вовремя я заполучил столь преданного слугу! Гарфилд возвращался, и я приказал черномазому убить его. Немного раньше я сам пытался это сделать, но он оказался слишком хладнокровен и умело обращался со своим револьвером. Проворству и силе надо учиться у таких людей, Брент. Лесные жители привычны к насилию, закалены и опасны. А ты - ты чересчур изнежен благами цивилизации и мягкотел. К сожалению, ты умрешь слитком легко.

Жестокосердие не сделало твое тело крепче. И ты лишаешь меня удовольствия заставить тебя умирать в мучениях несколько дней. Жаль, что ты не такой, как Гарфилд. Даже имея шанс удрать, этот глупец вернулся, видимо, желая помочь вам. Пришлось разделаться с ним. На него не могло распространиться действие бомбы, которую я бросил в окно. Слишком далеко. В ней был использован химический состав, который мне удалось вывезти из Внутренней Монголии. Парализующий эффект зависит от жизненных сил жертвы и расстояния. Бомба обездвижила девушку и тебя, Брент, но Эшли не был изнеженным дегенератом вроде вас. Он сумел выползти из хижины, а на свежем воздухе быстро бы восстановил силы. Пришлось заняться сначала слугой и окончательно обезвредить его...

Раздался слабый стон, Брент, как болванчик качал головой. Взгляд его стал бессмысленным, с вялых губ слетала пена - похоже, он от страха потерял остатки разума. Я оторопело смотрел через окно и не мог решить, кто из них более безумен:

Брент или странное, кривляющееся существо, стоявшее напротив. В этой комнате ужаса лишь девушка, беспомощно бившаяся в путах на столе из эбенового дерева, сохраняла рассудок.

Видимо, существо, бывшее некогда Адамом Гриммом, утомилось от разглагольствований. Его охватила лихорадочная жажда деятельности. Оно заметалось по комнате, выкрикивая:

- Сначала девушку! О, Ричард, сейчас ты увидишь, как наказывают провинившихся наложниц в Ялгане. Я видел это своими глазами! С женщины не торопясь, очень медленно, обязательно тупым орудием, сдирают кожу. Дюйм за дюймом, дюйм за дюймом. Твоя племянница истечет кровью, но даже когда на ее теле не останется ни клочка кожи, она еще будет жива. И тебе, Брент, придется любоваться тем, как я освежую твою любимицу!