Единственное желание. Книга 5 - Надежда Черпинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне нужен тот, кто их нанял, — холодно пояснил Эливерт. — А вольница их порешит, как только найдёт.
— А ты думаешь — если сам их изловишь, они тебе всё расскажут? — недоверчиво усмехнулась Фрейя.
— Расскажут, — кивнул Ворон и посмотрел на разбойницу так, что та закашлялась.
— Ну, может, ты и прав, брат, — кивнула атаманша. — А у тебя мыслишки-то есть? Кто это мог сделать?
— Если бы я знал, я бы уже там был, а не в Лэрианоре, — ответил Эливерт и добавил, помолчав: — Гости-то здесь ещё? Из Кирлиэса…
— Рыжая с Северянином? — Фрейя оживилась сразу. — А где же им быть? У Наира обретаются. Проводить тебя до них?
— Фрейя, я ещё не забыл, где мой лучший друг поживает, — усмехнулся Эл.
— Верно, — кивнула разбойница с виноватой улыбкой. — Ну, тогда я так ещё с вами малость пройдусь, если не мешаю… Мне с тобой поговорить отрадно. Давай хоть молодость весёлую вспомним, что ли! Хватит о печалях!
* * *
— Дэини, куда ты? — удивился Кайл.
— Я сейчас, — откликнулась она уже на пороге.
Настя вышла на крыльцо, сама не понимая зачем. Как-то вдруг потянуло на улицу. Остановилась, по сторонам глянула. Странное ощущение всё не проходило, и она села на верхнюю ступеньку. Рыжая в душе над собой посмеивалась, но всё-таки стоило разобраться с этой странной тревогой в сердце.
На тропинке неподалёку всхрапнула лошадь, послышались чьи-то взволнованные голоса. И из-за кустов орешника показался всадник, в окружении нескольких местных. Маленький такой всадник.
Настя поднялась удивлённо, перевела взгляд на того, кто вёл коня под уздцы… И сердце чуть из груди не выпрыгнуло.
Первый порыв был кинуться вперёд. Но она на расстоянии уловила нечто такое, отчего ноги налились чугуном, и даже голова поплыла. Рыжая сумела сделать лишь несколько шагов, спустившись с крыльца на тропинку, устланную мхом и хвоей.
В это время Ворон уже подошёл к дому Наира. И не он один… Кажется, бывшего атамана сопровождала целая толпа старых приятелей. Да только сейчас Настя никого из них не замечала.
Она заглянула в серые прозрачные глаза, качнулась ему навстречу, обхватывая так крепко, как только сил хватило.
Шепнула чуть слышно:
— Я уже знаю…
В ответ из груди его вырвался судорожный вздох, и на пару мгновений, долгих как жизнь, они застыли вот так, безмолвно обнимая друг друга.
И Эл подумал в этот миг, как хорошо, что говорить ничего не надо.
Каждый раз ему приходилось заставлять себя произнести эти два коротких слова: «Вириян мертва» или «Вириян убили». Ему казалось, что каждый раз, когда он говорит это вслух, она как будто заново умирает.
И когда кто-то, желая утешить его по доброте душевной, начинал бормотать о том, что горе надо пережить, что время пройдёт, что станет легче, что надо быть сильным, он с трудом сдерживал себя от неблагодарного порыва — врезать утешителю по лицу.
Светлые Небеса, как же здорово, что есть те, с кем и говорить не надо, кто поймёт без слов, кто поймёт без объяснений, и сам не станет говорить всю эту чушь! Как славно, что они есть… ОНА! Что она есть…
— Пойдём в дом! — Настя наконец отстранилась, улыбнулась сквозь искрящиеся в глазах слёзы.
Эливерт стащил с седла Граю. Настя тотчас подхватила малышку на руки, и та прижалась к её плечу.
— Здравствуй, моя славная! Ты, кажется, ещё подросла?
— Нет, неправда, ничего я не подросла, — девочка покачала головой. — Дэини, а у нас теперь дома нет. Сгорел. И мама…
— Знаю, моя славная, знаю, — Настя поцеловала её в лоб. — Бедный мой Воробышек!
На пороге появился Кайл.
— Ого! Эливерт… Здравствуй! Граю, привет!
Граю тотчас перекочевала с одних рук на другие. И они, наконец, вошли в дом.
* * *
— Воробышек, ты есть хочешь? — Настя улыбнулась ласково.
Она старалась вести себя непринуждённо, но это с трудом получалось. Руки дрожали от волнения. И тишина в доме, стоило Рыжей умолкнуть, становилась такой невыносимо тяжёлой, что могла раздавить, как гранитная глыба.
— Не, не хочу…
— Ну, от пирожка с земляникой ведь не откажешься?
Девочка хитро улыбнулась.
— Пирожок буду.
Она подсела ближе к Эливерту, усиленно жуя ароматную выпечку. Покосившись на отца, протянула ему надкушенную сдобу.
Ворон подмигнул малышке и сделал вид, что собирается заглотить весь пирог целиком, причём вместе с рукой дочери. Та хихикнула, принимая игру, отдёрнула ручку, потом снова протянула.
— Ешь сама давай!
Ворон погладил её по волосам, и дочка, припав к нему, продолжила деловито поедать стряпню, пачкая ручки в ягодном соке.
Настя сидела напротив, смотрела на это и думала, что может быть всё ещё поправимо.
Нет, Вириян не вернёшь, разумеется. Один пепел от сальварской швеи остался.
Маги нынче далеко, да и игры с воскрешением — это забава опасная. То, что один раз удалось, вряд ли повторить возможно. Иначе люди без конца бы стремились вернуть тех, кого увела Вечная Дева.
Просто Рыжая боялась, что бедная девочка после пережитого замкнётся в себе. Травмы души в таком возрасте… Как знать, чем оно аукнется потом. Иногда дети даже разговаривать перестают.
Сейчас Настя видела и понимала одну крайне важную вещь, и от этого на сердце становилось легче.
Да, наверное, маленькая Граю никогда не сможет позабыть тот страшный день… Но до тех пор, пока рядом с ней будет вот этот мужчина с ледяным взглядом и лицом, изрезанным шрамами, за эту девочку переживать не стоит. Пока они вот так будут дурачиться, отбирая друг у друга пирожок, пока он будет целовать её в тёмную макушку, гладить по разлохмаченным косичкам, которые сам кое-как заплетал поутру, всё зло этого мира будет бессильно перед этой парочкой.
И сейчас, глядя на них, Насте вдруг нестерпимо, до слёз, захотелось, чтобы у них с Кайлом тоже был ребёнок.
— А Наир где? — отвлёк Рыжую от размышлений вифриец.
— С Атареем куда-то пошёл, — вместо неё
