Просвещённый (ЛП) - Чемберс Джоанна

Дэвид хотел справиться, что он имел в виду — чем Мёрдо планировал заняться в Лондоне, — но заметив безумное выражение у Мёрдо на лице, остановился. Сейчас не время изводить Мёрдо вопросами, на которые, Дэвид знал, он откажется отвечать. Вместо этого он прижался к Мёрдо теснее, не убирая руки с колена, и размышлял о том, что Мёрдо поведал.

— Я так сожалею, что это с тобой случилось, — пробормотал Дэвид и поцеловал Мёрдо в шею.

Ноздри заполнил знакомый успокаивающий запах померанца, исходивший от помады.

— Тебе не о чем сожалеть.

— Знаю, но все равно сожалею. Жаль, меня не было рядом. Жаль, я не мог этого предотвратить. Хотелось бы все сделать правильно.

— Это в твоем духе — все исправлять, — прошептал Мёрдо.

Они встретились взглядами. Мёрдо смотрел на него темными глазами с теплотой и нежностью. Он накрыл его губы утешительным поцелуем, в коем не было ни капли страсти.

— Дэвид, — сказал он, едва они оторвались друг от друга. — Дэвид.

Он произнес имя так, будто оно что-то значило само по себе.

Как клятву.

Как обещание.

Глава 5

До особняка Мёрдо на Куин-стрит они добрались в начале шестого, чем привели экономку в смятение. Она ожидала Мёрдо только завтра и, провожая их в гостиную, без конца извинялась, что опочивальни не готовы. Она сообщила, что покои его светлости проветривались, а про приезд мистера Лористона она ничего не знала.

Несмотря на то что последнее замечание было произнесено как оправдание, Дэвид немедля встревожился. Ей казалось странным, что он сюда приехал, да еще и без предупреждения?

Разумеется, Мёрдо даже бровью не повел. С беспечной улыбкой он отмахнулся от извинений, молвив, что, если ее не затруднит распорядиться, они с радостью выпьют чаю со сконами, покуда ждут опочивальни.

Экономка, честная чопорная женщина, покинула комнату и резко кивнула лакею, что не хуже любого старшины придержал для нее дверь.

Дэвид задумался и о лакее. Хотя выражение лица у мужчины было невозмутимым, Дэвид уверился, что, входя в комнату, заметил проблеск любопытства. А может, это просто нелепость.

Такое вполне возможно. Весь день ему казалось, будто он бросается в глаза, — словно на шее висел знак, провозглашавший, что он любовник лорда Мёрдо Балфора. Как-никак это их первая совместная поездка с тех пор, как они начали регулярно делить ложе. Внезапно Дэвид задумался, с каким лицом он глядел на Мёрдо, не стоял ли он излишне близко, прикосновения, коими его одаривал Мёрдо — к руке или пояснице, — выглядели заурядно или же выдавали с головой.

— До смерти хочу тебя поцеловать, — произнес Мёрдо, чем прервал поток мыслей.

Невзирая на то, что они находились наедине за надежно закрытой дверью, Дэвида охватил приступ паники. Он кинул взор на единственную возможную угрозу — на окно — и сделал шаг назад.

— Не здесь. Шторы открыты.

Мёрдо улыбнулся.

— Мы на втором этаже, домов напротив нет. Никто нас не увидит.

— И все же... — Дэвид замолчал и огляделся, от беспокойства побежали мурашки, — кто угодно может войти.

Мёрдо нахмурился.

— В моем доме никто не станет врываться. Слуги умеют стучать.

Дэвид не успокоился. Постукивая тростью по полированному паркетному полу, он прошел по комнате, дабы выяснить, насколько скрыто окно.

Безусловно, все было так, как Мёрдо и говорил, — о чем Дэвид уже знал. Полное уединение. Лишь улица и широко раскинувшиеся частные зеленые сады. Хотя сейчас они вовсе не зеленые. Уже сгущался сумрак, мир погружался в серость, что господствовала перед наступлением темноты. В это время суток тенистые сады будто таили в себе угрозу.

Огороженными и плотно закрытыми садами пользовались исключительно хозяева близлежащих домов. Некоторые там прогуливались или сидели, прячась от грязи, убожества и неловкости городской нищеты. Другие же никогда не входили в сады. Для них сады — это гарантия уединенности, защита от новых построек подле их порога.

Имея деньги, можно защититься от многого. Можно окружить себя зеленью со всех сторон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но рано или поздно все равно придется выйти в мир.

Сегодня Дэвид покинул безбрежное море зелени Лаверока. В Эдинбурге все казалось другим. Может, Мёрдо и не обратил внимания на слуг, но от Дэвида не укрылся их молчаливый осторожный интерес. Он не сомневался, что теперь они станут о нем судачить. О мужчине, коего много месяцев назад доставили в этот особняк раненым. О мужчине, от чьей постели господин почти не отходил. О мужчине, что отбыл вместе с господином в его новую усадьбу в Пертшире.

— Должно быть, они гадают обо мне, — пробормотал Дэвид, встретив хмурый взгляд Мёрдо. — Я имею в виду слуг.

— Если не брать в расчет, что их это не касается, они тебя знают. Ты уже бывал здесь.

— Тогда было иначе. Я пострадал и нуждался в помощи. Сейчас я вполне способен справляться самостоятельно. — После паузы Дэвид добавил: — Наверное, после того как ты уедешь в Лондон, мне не следует здесь оставаться. Можно взять комнату в гостинице.

— Да ради всего святого! — возопил Мёрдо, гневно и изумленно взирая на Дэвида, и вздохнул. — Как я погляжу, ты сегодня не в духе. Воображаешь всякую чепуху. — Он сжал переносицу, засим спокойнее продолжил: — Это вполне приемлемо, что джентльмены селят друзей у себя дома, Дэвид. Порой на несколько месяцев.

Дэвид поджал губы, возмущенный намеком, что он вел себя абсурдно.

— Это может иметь место для мужчин, у которых равное положение в обществе, но мы не равны.

Мёрдо, приподняв темные брови, бросил на него скептический взор.

— Хочешь сказать, что ты хуже меня?

— Конечно, нет, — осерчав, отозвался Дэвид. — Но это не означает, что я не понимаю, как нас видят люди. Не хочу, чтобы о тебе пошла молва. Да и обо мне тоже. Наша дружба не лишена риска, Мёрдо, ты знаешь. Дабы не вызывать подозрений, мы обязаны принимать разумные меры предосторожности.

Мёрдо смерил его долгим взглядом.

— Я, ей-богу, не понимаю, откуда это взялось. Что породило эти тревоги? По дороге сюда ты ни разу не намекнул, что беспокоишься.

Дэвид вздохнул и отвернулся к окну. Небо стало еще темнее. Вскоре наступит ночь.

— Просто... возвращение в Эдинбург, реакция слуг на меня...

— Какая реакция? — с искренним недоумением справился Мёрдо.

— Если ты ничего не замечаешь, это не значит, что реакции нет, — утомленно сказал Дэвид.

После недолгого молчания Мёрдо проговорил:

— Но дело не только в этом, так ведь?

Шагнув ближе, он опустил ладонь Дэвиду на плечо. Отрадное прикосновение успокаивало и мучило, обещало слишком много, отчего Дэвид возжелал того, что не мог получить.

— Да, — сознался Дэвид, глядя на темнеющее небо. — Дело не только в этом. Еще отъезд из Лаверока, где я был так счастлив, а теперь все подходит к концу, и...

— Дэвид...

— ...и пускай мне совершенно не хочется возвращаться к прежней жизни, но я обязан вернуться.

Тишина.

Дэвид снова обернулся и заметил печаль у Мёрдо во взгляде. Чернильно-черные глаза блестели в свете свечей. Однако он быстро скрыл эмоции, опустив густые ресницы.

— Не нужно ничего заканчивать, — пробормотал Мёрдо. — Я не хочу ничего заканчивать. Ты должен знать, как много ты для меня значишь...

Мёрдо разлепил ресницы, и Дэвид встретился взглядом с темными — любимыми — глазами. Дэвид знал, как много он значил для Мёрдо?

То, что между ними происходило, — это не только дружба, не только страсть. Что-то большее, о чем он страшился говорить вслух. Сказать — значит дать название, а как только у этого появится название, он пропал. Падение во мрак и без того станет ужасным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дэвид закрыл глаза, не желая лицезреть жгучие эмоции у Мёрдо во взоре, а когда разомкнул веки, уже немного пришел в себя.

— Мне пора, — изрек он. — Перед встречей с Чалмерсом надо разузнать у Дональда, как обстоят дела.

— Ладно, — вздохнул Мёрдо, всматриваясь Дэвиду в лицо. — Иди и делай все, что нужно. Поговорим позже.