Честная игра - Кэтти Уильямс

— Я узнала о том, что беременна, когда срок был почти четыре месяца и я уже вернулась в Англию! К слову, я вернулась в университет. Думала, что моя жизнь войдет в нормальное русло, после… после Испании. — Она вспомнила, какой пережила шок. События пятилетней давности пронеслись перед ней заново.

Габриэль густо покраснел. Он признавал, что им были совершены ошибки. Не преднамеренно, но были совершены. Их следовало исправить. Такова жизнь.

— Я пыталась с тобой связаться. — Вздохнув, Алекс снова уселась на обитый цветастой материей стул лицом к Габриэлю. Она избегала встречаться с ним взглядом, поэтому уставилась на затейливый узор на ковре. И стулья и ковер были щедрыми подарками ее родителей, которые отдали ей свои сбережения, чтобы поддержать дочь. Родители Алекс оказались единственными, кто ее поддержал. Во всяком случае, не мужчина, сидящий сейчас напротив нее, который даже не оставил своего адреса.

— Конечно, это было невозможно. — Ее большие темные глаза были полны горечи. — Я спрашивала о тебе в отеле, в котором ты якобы работал, но никто никогда не слышал о Лусио, а фамилии твоей я не знала. Едва ли это удивительно, учитывая то, что Лусио никогда и не существовал. Я пыталась описать тебя, но никто не смог бы догадаться, что я разыскиваю владельца отеля.

Чувство вины оказалось сильнее его стального самообладания.

— Никто не мог бы предвидеть такую ситуацию, — мрачно сказал он.

— Нам следовало быть аккуратнее с контрацепцией.

Алекс не принимала противозачаточные таблетки. В порыве страсти и она и Габриэль часто забывали о презервативах. Как законченная идиотка, она легкомысленно полагала, что последствий не будет. У нее всегда был нерегулярный цикл, поэтому она долго не могла понять, что беременна.

— Нет смысла говорить: «Никто не мог предвидеть, если бы…»

Снова чувство вины ударило по его самообладанию. На этот раз Габриэль сказал себе, что их расставание пошло на пользу Алекс. Она была молода и едва окончила школу, когда он появился на ее пути. Ей явно не нужен был парень вроде Габриэля. Она обладала независимым нравом и только начинала жить. Он же поднимался по карьерной лестнице — единственный ребенок в семье, запрограммированный на определенные ожидания.

— Если это как-то тебя утешит, я поднимаю руки и признаю, что моя безобидная ложь оказалась на сто процентов недопустимой.

— О, ну спасибо большое за запоздалое извинение, — язвительно ответила Алекс. Она никогда прежде не была цинична. Забавно, как иногда жизнь меняет человека. — Меня спасла моя семья. Я спряталась в родительском доме, хотя понимала, что в конце концов мне придется искать работу, а в Лондоне мне будет найти ее проще всего. Поэтому я приехала в Лондон и сняла жилье с подругой, а затем переехала сюда.

— А потом ты встретилась со мной. — Он изо всех сил старался не подключать эмоции.

— Это был удар! — Алекс настороженно на него посмотрела. — Похоже, ты воспринял новость очень хорошо, — неуверенно прибавила она. — Я думала ты будешь в ярости.

— Какой в этом смысл? — спросил Габриэль, демонстрируя леденящее самообладание. — Это что-нибудь изменило бы? Мой сын продолжал бы спать в комнате наверху, а жизнь, насколько мне известно, не прекратилась бы.

Если когда-либо Алекс грезила наяву о «и жили они долго и счастливо» и ждала, что их внезапная встреча закончится радостными восклицаниями о любви, то ей пришлось окончательно отказаться от подобных фантазий.

— Расскажи мне кое о чем, — сказал он тем же сдержанным тоном. — Ты оставила работу потому, что побег был единственным решением, к которому ты пришла? Решив со мной не встречаться, ты планировала никогда не рассказывать мне о сыне? Ты ни о чем не сообщила бы мне, если бы я тебя не нашел? Или ты бы исчезла с лица земли и наблюдала за тем, как мой сын растет без отца?

У Алекс покраснели щеки. Сообщила бы она Гариэлю о сыне? Конечно, она сказала бы об этом несколько лет назад, когда обнаружила, что беременна. И ей хотелось думать, что она поступила честно, сообщив ему сейчас. Но теперь он помолвлен. И влюблен в другую женщину. Совсем скоро он создаст семью с Кристабель.

— Понимаю, — тихо сказал Габриэль, воспринимая ее многозначительное молчание.

— Ты не понимаешь! — воскликнула она.

— Просвети меня.

— Мы… мы из разных миров, — устало начала Алекс, не удостоившись в ответ даже кивка в знак согласия. Ей хотелось сейчас одного: чтобы его взгляд не сверлил бы ее насквозь. Под этим ледяным взглядом, она знала, скрывалась его страстная натура. И Алекс думала о том, какие странные ощущения вызывает в ее теле близость к Габриэлю… — Я… я пережила наше расставание.

— Насколько ты его пережила? — мгновенно отреагировал Габриэль. Наклонившись вперед, он оперся ладонями о колени и спросил: — У тебя есть парень?

— Нет!

— Хорошо. — Он немного успокоился.

— Что это значит?

— Это значит, что теперь я владею ситуацией. Парень оказался бы совсем некстати.

Алекс почувствовала, как красный туман гнева окутывает ее, лишая всяких благих намерений сохранять спокойствие и самообладание. Будь у нее под рукой что-нибудь тяжелое и бьющееся, она запустила бы этим предметом в голову лживого и высокомерного Габриэля. И на этом ее благие намерения закончились бы.

— Не будешь ли ты любезен повторить? — спросила она натянутым и неестественно высоким голосом.

— Парень был бы некстати.

— Парень. Был бы. Некстати. И все же твоя невеста оказывается кстати, да?

«Чего он ожидал? — размышляла Алекс. — Он будет жить себе преспокойненько, женится, а я должна будут сохранять обет безбрачия, так как он не желает, чтобы рядом с его сыном был другой мужчина?» Она задрожала от гнева.

— Ты преувеличиваешь.

— Я не преувеличиваю!

— Я честен с тобой. Разве не этого ты хотела? Хочешь правду? Она в том, что я не приветствую другого мужчину, который может оказать влияние на моего сына. Почему тебе так трудно это понять?

— Я не желаю об этом говорить, — натянуто сказала Алекс. — Я не хочу с тобой ссориться. Теперь, когда ты узнал о Люке, мы постараемся и уладим… практические дела…

— Он знает, кто я такой? — спросил он.

— Нет. Я еще ему не сказала.

После ее слов на Габриэля обрушилась вся чудовищность ситуации. За секунду в его мозгу пронесся образ его черноволосого, кудрявого сына с большими сонными глазами, и из ниоткуда возникло безумное, неясное ощущение потерянного зря времени.

— Мне жаль, — тихо сказала Алекс, и выражение лица Габриэля снова изменилось.