Леопард в изгнании - Андрэ Нортон

Наконец жених и невеста обменялись клятвами, архиепископ освятил кольца. Когда принц Джейми скрепил союз поцелуем, известие об этом было передано столпившимся за стенами аббатства горожанам, и толпы, с полуночи собиравшиеся на улицах, разразились радостными возгласами.

Дело было сделано.

Принц и принцесса предстали перед королем Генрихом и преклонили колена перед своим сюзереном. Настало время расписаться в метрической книге, а затем новобрачные прошествовали из церкви по улицам к Сент-Джеймсскому дворцу, сопровождаемые эскортом и приветствиями толпы.

Сент-Джеймсский дворец находился между Сент-Джеймс-парком и Грин-парком, прямо к югу от Вестминстера и Парламента. С восточной стороны от него возвышался заново отделанный Букингемский дворец, будущая резиденция принца и принцессы. Но королевский трон располагался по-прежнему в красных кирпичных стенах Сент-Джеймсского дворца, где провел свою последнюю ночь король-мученик Карл Первый. Его сын поклялся, что Стюарты вернутся сюда и будут править вечно, и с той поры династия Стюартов отважно устраивала приемы именно в этих самых красных стенах.

Сегодня все королевство собралось в гости к Генриху. Повсюду стояли палатки, в которых всем желающим раздавали вино и мясо, а также отпечатанные портреты принца и принцессы. Между деревьями были устроены танцевальные площадки, и отовсюду звучала музыка.

В самом дворце король принимал таких важных гостей, как граф Малхайт, барон Гренвиль, а также лордов-наместников Нового Альбиона и Ирландии, которые прибыли, дабы быть свидетелями при подписании договора. Даже принц Фредерик был здесь — сначала ревниво наблюдал за церемонией бракосочетания сестры, затем подписывал Датский договор.

Герцог Уэссекс, словно призрак, бродил где-то на периферии праздничной толпы. Он должен был сопровождать Сару, но, поскольку сейчас супруга была при принцессе, мог заняться не менее важным делом — сбором информации.

Но какой именно информации? Где-то в Лондоне французский супершпион должен встретиться со своим английским агентом, но произойдет ли это здесь? Уэссекс незаметно рассматривал компанию лордов из Нового Альбиона: Джефферсон, Джексон, Бэрр. Его знакомство с политической ситуацией в Новом Альбионе было весьма поверхностным, однако он узнал всех троих. Каждый из них был сам по себе важной персоной в политической жизни Нового Альбиона.

Томас Джефферсон, лорд Монтичелло и лорд-наместник Нового Альбиона, казался спокойным и даже довольным — он правил от имени Британии с царственным беспристрастием, председательствуя в буйном парламенте в Филадельфии, столице колоний, городе равно неудобном по местоположению для всех делегатов.

Бэрр и Джексон были людьми совсем другого склада — барсук и лис. Каждый жаждал создать в Новом Свете независимое королевство, причем преследуя свои собственные цели. Джексон открыто призывал уничтожить всех индейцев, чтобы отдать британским колонистам их земли, хотя мало кто его в этом поддерживал. Бэрр был более скрытен. Он убедительно рассказывал о богатстве недр Нового Света, о плодородной земле, ждущей урожая. Жажда золота неодолима, а Бэрр был человеком настойчивым. Если он сумеет найти сильную поддержку среди лордов Нового Альбиона и умудрится собрать армию…

«Если бы, — тоскливо подумал Уэссекс, — все дело было только в том, чтобы застрелить его…» Но политическое убийство создаст проблем больше, чем разрешит. Лучше присматривать за известными тебе врагами, чем уничтожать их, а потом столкнуться с врагом неведомым.

Он взял с подноса бокал вина и, пройдя через толпу гостей, занятых куда больше своими делами, чем нынешней свадьбой, подошел к лорду Малхайту.

Колуорт Радуэлл, граф Малхайт, был в каком-то смысле соратником лорда Мисберна, хотя они руководили разными подразделениями британской разведки. Консерватор даже в одежде, он предпочитал носить напудренный парик и кружевные манжеты прошлого века. Как и Уэссекс, и покойный Чарльз Джеймс Фокс, и добрая половина пэров Англии, он вел свой род от достопочтенного короля Чарльза. Граф каким-то непонятным образом был прикомандирован к корпусу Королевской конной гвардии, получая информацию от армейской разведки и по необходимости распределяя ее по разным каналам. Малхайт и Мисберн несколько раз сталкивались в спорах по вопросу главенства между политической и военной разведкой.

— Милорд граф, — поклонился Уэссекс. — Великий день для Англии, не так ли?

— Еще лучший день настанет, когда родится наследник. Тогда его высочество сможет блеснуть на поле боя, как давно стремится, не боясь, что опустевший трон достанется немецкому принцу.

— Вы правы, сэр. Но союз с Данией все же кажется мне весомым поводом для радости, — ответил Уэссекс с хорошо отрепетированным смирением.

— Разве только потому, что Англия стала повивальной бабкой мирного договора между Данией и Россией, — уколол его в ответ Малхайт. Уэссекс усмехнулся про себя. Государства в составе Священного союза сражались с Наполеоном почти столь же яростно, как и грызлись между собой.

Он готов был уже продолжить беседу, когда в дверях возникло какое-то движение. Он повернулся, услышав, как яростно выругался Малхайт.

Стоявший в дверях человек в черном бархатном одеянии, усыпанном бриллиантами, опирался на длинную трость из слоновой кости. Локоны серебристого парика спадали ему на спину. Уэссекс узнал его. Все участники Игры Теней знали его. Но каким ветром занесло барона Уорлтока на свадебный обед принца Джеймса?

Герцог извинился перед Малхайтом и направился к Уорлтоку. Но прежде чем успел к нему подойти, рядом возникла Сара, сменившая свое придворное платье на столь же официальное, но сшитое по современной моде.

— Уэссекс! — воскликнула она, радуясь тому, что обнаружила супруга в этой давке. — Я только что видела лорда-канцлера… — она осеклась, уставившись на фигуру в черном бархате, медленно продвигавшуюся в толпе гостей. — Это еще кто такой?

— В молодости его называли Уорлток Ниспровергатель Королей, — задумчиво сказал Уэссекс. — Это якобит, сбежавший за границу в шестьдесят девятом году. Он фактически ушел на покой, но Революция вынудила его вернуться домой. И мне очень интересно, что его сюда привело.

Прозвенел гонг, возвещая начало обеда, и Уэссексы отправились занять положенные им по рангу места.

— А этот Уорлток — важная фигура? — спросила Сара, когда они возвращались в Херриард-хаус в конце этого полного тостов и речей дня. Торжество затянулось так, что у гостей почти не оставалось времени, чтобы отдохнуть и приготовиться к балам и раутам грядущего вечера.