Алиса - Элейн Каннингем

- Скоро узнаешь. Мы как раз едем в наше консульство. Так ты обещаешь, что выполнишь мою просьбу?

- Да, - кивнул я. Я был готов пообещать ей все, чего бы она ни пожелала. Я уже вконец потерял голову и больше не принадлежал себе. Любовный омут засосал меня, как какого-нибудь не в меру пылкого и бездумного шестнадцатилетнего юнца. Впрочем, я вовсе не был в неё влюблен. Так, во всяком случае, я пытался себя уверить. Не подумайте, что я оправдываюсь. Я был перепуган, растерян и обеспокоен, а Ленни как раз подвернулась под руку, как снадобье знахаря. Почему-то её близость сулила мне, что все обойдется. Она была замужем, но взяла с меня слово не спрашивать - почему. Впрочем, главное для меня заключалось в том, что история с ключом должна была наконец завершиться.

Мы остановились перед величественным особняком, расположенным в районе Семидесятых улиц между Мэдисон-авеню и Пятой авеню. Такие особняки и раньше привлекали мое внимание. Я даже мечтал построить что-нибудь подобное, доведись мне когда-нибудь получить самостоятельный заказ. Рядом с массивными дверьми красовалась бронзовая табличка с надписью: "Генеральный консул. Республика - ". По причинам, которые вы поймете позже, я оставлю здесь прочерк.

Двери открыл швейцар в ливрее, склонившийся перед Ленни в низком поклоне. Мне показалось, что, будь на то его воля, швейцар подполз бы к ней на брюхе и облобызал пыль под её ногами. Случись такое, я бы, во всяком случае, ничуть не удивился, поскольку вполне разделял подобное желание. Ленни впорхнула внутрь, ободряюще улыбнулась мне и кивком пригласила следовать за собой по мраморному полу к высоченным белым с золотом дверям. Швейцар поспешил вперед, чтобы открыть двери, прежде чем Ленни успеет прикоснуться к ручке, и, любезно кланяясь, впустил нас в огромную обеденную залу, где возвышался накрытый на троих длиннющий стол. Во главе стола сидел, откинувшись на спинку колоссального кресла, самый толстый мужчина, которого я когда-либо видел. Он был невообразимо, до смешного толст, его голова утопала в ожерелье подбородков, глазки заплыли жиром, а из всех щелей и вырезов выпирали кольца и мешки кожи и жира. Тем не менее, завидев нас, толстяк вскочил с грацией и проворством легкоатлета, да и в походке его было что-то, напоминающее балетного танцора. Вы мне, должно быть, не верите, но именно такое противоречивое впечатление он производил.

- О, дорогуша моя! - вскричал он. - Какая ты умница! Ах, как замечательно!

Мне показалось, что толстяк говорил с едва заметным британским акцентом. Крохотный, изогнутый в углах ротик странно контрастировал с сочным и уверенным баритоном. Я пожал протянутую мне руку, отметив твердость и силу его ладони. Толстяк улыбнулся. В синих глазах мелькнули искорки, а жирные отвислые щеки заколыхались.

- Значит, вы и есть мистер Кэмбер? Рад вас видеть, сэр. Для меня великая честь - принять такого гостя. Мы - гостеприимный народ. Больше моей бедной стране, увы, гордиться нечем. Добро пожаловать, сэр.

- Мой муж, - сказала Ленни. - Мистер Кэмбер, познакомьтесь с Портулусом Монтесом.

Я не мог отвести от него глаз, тщетно пытаясь придумать хоть какие-то приличествующие случаю слова. Впрочем, толстяк и ухом не повел. Грациозно развернувшись, он прошагал к стоявшему возле стены бару.

- Выпьем, сэр? Я понимаю, что ещё рано, но ничто так не красит предстоящую трапезу, как стаканчик мартини. Он поднимает настроение, повышает тонус, улучшает аппетит и придает беседе особый аромат. Вы позволите?

- Да, - только и выдавил я. - С удовольствием. - Я и впрямь нуждался в выпивке, как никогда.

- Я уже позволил себе маленькую вольность. - Монтес показал мне изящный графин, наполненный бесцветной жидкостью со льдом. - Мартини. Разве может что-нибудь сравниться с ним по чистоте? Или по прозрачности? Или по вкусу? Разумеется, сэр, я говорю не о европейском мартини! Закажите мартини в Монте-Карло, в Ницце, в Лондоне, в Берлине - назовите любой город, сэр, и вам наполнят бокал на две трети джином, а на одну - вермутом. Причем, почти наверняка - сладким вермутом. Подумать страшно - сладким вермутом! Бррр! И они ещё причисляют себя к цивилизованным народам. Нет, мистер Кэмбер, я хочу угостить вас мартини, приготовленным по рецепту моего близкого друга, Второго секретаря вашего Госдепартамента. Это настоящее чудо. Подумать только, а ведь кроме моей благодарности, он ничего взамен от меня не получил. Хотите знать секрет? Возьмите миксер - нет, нет, лучше назовем это по-вашему графином - и ополосните его сухим вермутом. Вылейте остаток. Добавьте лед. Потом залейте джин и осторожно перемешайте.

Говоря, он одновременно наполнял прозрачной жидкостью большие стаканы. Один из них протянул своей жене, второй отдал мне, а третий взял в руку.

- И - никаких оливок, лука или ломтиков лимона - только кристальная чистота ароматного волшебства, обласканного льдом и чуть-чуть смягченного ледяной водой. Ваше здоровье! - Он приподнял свой стакан. - И - за удачное свершение всех наших дел!

Он опорожнил свой стакан с такой легкостью, словно в нем была чистая вода. Я осторожно отпил. Ленни только пригубила напиток. Толстяк нисколько не преувеличил - это и в самом деле был лучший мартини, который я когда-либо пробовал. Я медленно пил его и чувствовал, как чудотворный бальзам исцеляет мои раны. Ленни ободряюще улыбалась. Портулус Монтес пригласил нас к столу.

- Захватите свои стаканы с собой, - сказал он. - Я предпочитаю не тянуть с обедом. Коктейли и нескончаемые разговоры хороши только перед ужином. - Он элегантно отодвинул позади Ленни кресло и усадил её. - Может быть, угостить вас вином, мистер Кэмбер? Сам я днем предпочитаю пить пиво, а Ленни не пьет ни то, ни другое. Или - подлить вам ещё мартини?

Он хлопнул в ладоши и, словно по волшебству, в зале возник официант в черном костюме. Монтес указал на мой стакан. Официант принес графин и наполнил мой стакан до самого верха. Я прекрасно понимал, что опьянею, если выпью такую порцию. По меньшей мере, настолько я себя знал. Подумав об этом, я перехватил задумчивый взгляд Ленни.

Когда дело дошло до еды, Монтес времени не терял. Пока один официант наполнял его стакан, второй уже принес нам закуску. Монтес произнес:

- Разговоры о делах подождут. Подобно Сократу, я считаю, что истина исходит от сытого желудка, а не от иссушающего голода. Теперь приступим к трапезе. - Он указал на стоявшее перед ним блюдо. - Не знаю, как у вас называют этих морских обитателей - крупными креветками или мелкими лангустами? Их доставили мне самолетом из моей страны, где рыбаки вылавливают их уже много веков. На мой взгляд, они замечательные. А вы как считаете, мистер Кэмбер?