Брошенный (СИ) - Обава Дана

Фрида не кричит даже, только велит двум парням отвести Мру (имя-то какое странное), которая через пару секунд уже приходит в себя, к медикам. Мне она ничего не говорит, но на прощание одаривает таким взглядом, по которому и так все понятно. В диком смущении чуть ли не бегом покидаю учебку, но, уже идя по платформе, начинаю злиться. Вот не могла эта задира просто наорать на меня, обозвать как-нибудь, понасмехаться — я бы стушевалась и как всегда ничем не ответила. А на удар ответить ударом — это же вполне естественная реакция, чего еще она могла ожидать? А может этого она и хотела? Подставила меня таким образом перед куратором?

Как бы то ни было, задание Кейна можно считать проваленным. Или нет. Времени у меня теперь навалом, за теоретическими сведениями можно зайти в библиотеку, а потом поэкспериментировать у плиты, и таким образом самой научиться варить Кейну эту его утреннюю кашу, без которой он становится еще более чувствителен и опасен.

Практически с оптимизмом бегу в библиотеку, чтобы прошвырнуться среди рядов книг почти что в гордом одиночестве. Прекрасное обожаемое мной место! Пятидесятый уровень выбрала наугад, но очень удачно, потому что посетителей здесь почти нет. Фонды старые, но достойные. Кроме рецептов приготовления нескольких видов круп, заодно изучаю на всякий случай происхождение и культивирование злаковых культур.

Выходя из библиотеки с конспектом, торчащим из потрепанного учебника, выданного Фридой, ощущаю себя вполне счастливой. Улыбка растягивается если не до ушей, но до ссадины на скуле точно — я это очень даже ощущаю, но перестать улыбаться не могу. С таким дурацким видом я и встречаю Кейт.

Моя бывшая подруга в форме стражей — почти такой же как была у курсантов, но с другими нашивками и амуниции побольше — стоит под экраном, транслирующим объявления и рекламу. Задумчивое или даже озабоченное выражение на ее лице вдруг сменяется приветливым, и она машет мне, подзывая к себе.

— Рада тебя видеть! — восклицает она, как только я приближаюсь к ней, вставая рядом к стене, чтобы не мешаться на проходе. — Ты как здесь? Вас с Лексом командующий тоже помиловал?

— Кого тоже?

— Райли, — отвечает Кейт без малейшей неприязни в голосе. — Кирилл позаботился, чтобы она все-таки перешла в его группу, так что она теперь с нами на тридцать девятом уровне, только в апартаменты ее прописали угловые, они поменьше.

— Это здорово, — радуюсь я. — А мы с тобой…

— Да, давай забудем прошлое, — предлагает Кейт. — Сейчас я уже по-другому смотрю на произошедшее, и, мне кажется, оно не стоило нашей ссоры.

— А что ты хочешь… — неуверенно начинаю я, но решаю не заканчивать фразу. А то это прозвучало бы, будто я не хочу мириться, а я хочу, даже зная, что Кейт собирается меня использовать.

Сначала подруга коротко рассказывает, где их поселили — у каждого по две личные комнаты, а душевая, спортзал и кухня одни на блок. Потом переходит к разговору по существу.

— Ты же помнишь, что я хотела после практики сразу перейти в защитники? — спрашивает Кейт, по-дружески положив руку мне на плечо. — В фирме твоего товарища по театральной постановке, уже согласились рассмотреть мою кандидатуру, но для этого собираются выдать мне тестовое задание. Его надо забрать лично. — Она поднимает брови, подчеркивая последнее слово. — Но я не могу туда пойти, потому что Редженс — этот вреднючий говнюк — послал меня, единственную из всех группы, в помощь Кейну. А его группа занимается патрулированием, в процессе которого мы должны напоминать туповатым жителям Муравейника о том, что и так все должны знать.

— Это о чем? — я тот самый туповатый житель.

— О том, что грядет НМЧ! — Кейт с раздражением указывает пальцем вверх, на экран над своей головой. На нем крупными буквами написано: “16.06.511 — Ночь Мясного Человечка, оставайтесь дома, заблокируйте окна и двери, выпейте снотворное”. — Нас обязали раздавать таблетки всем желающим, — Кейт хлопает себя по оттопыренному карману над коленом. Разве это не идиотизм? На этих уровнях снотворное себе могут позволить купить абсолютно все! Лучше бы на нулевой уровень их спустили, но на нулевых всем плевать, конечно. Уверена, гильдии как раз надеются, что оттуда исчезнет побольше народу.

Ночь Мясного Человечка последний раз была более тридцати лет назад, этого события лишь вскользь касалась школьная программа. Когда она наступит, каким-то образом научилась предсказывать научная гильдия, при этом, что именно она собой представляет, ни у кого представления нет. Просто в течение нескольких часов исчезают люди и животные, большую часть из которых позже находят в одном месте, обычно в центральном парке, мертвых, изуродованных и склеенных вместе в некое подобие фигуры, которую и называют Мясным Человечком. Предполагается, что причиной происходящего может быть некоторое существо, периодически выходящее из спячки и поднимающееся из глубин, выманивающее каким-то образом людей из защищенных внутренних помещений, видимо, ради питания ими. По крайней мере, массовый прием снотворного в прошлый раз помог уменьшить количество жертв.

— В общем, поскольку я в патруле, — возвращается к своим делам Кейт, — за моими передвижениями следят, так что мне нужен кто-нибудь, кто сходил бы за заданием за меня. Ну что, сделаешь? Сама знаешь, какие Редженс с Кейном скоты вредные. Сами бы с удовольствием от меня избавились, но уйти по-хорошему мне не дадут.

Это точно. Ладно, в конце концов, в свое время Кейт для меня тоже много сделала. Не знаю, как бы я пережила приютские годы без нее и без Лекса.

— Конечно, без проблем, — бодро говорю я.

Обрадованная Кейт быстро объясняет мне, куда идти, а именно на семьдесят седьмой уровень зеленого сектора, где расположен главный офис фирмы защитников от произвола стражей, в которую хочет попасть подруга. Просчитав маршрут, прощаюсь с ней и бодро направляюсь к остановке поезда, чтобы доехать на нем до противоположного нашему сектора Муравейника.

Страшненько. Ну, до офиса-то я доберусь, а вот на месте наверняка придется спрашивать, обращаться к разным людям. Даже не представляю, как справлюсь со всем этим. Хотя знаю, краснея и заикаясь, вызывая у всех, с кем придется контактировать либо раздражение, либо жалость. Меня просто тошнит от самой себя, но ничего поделать с этим я не могу.

— Вета! — выкрикивает кто-то мое имя.

Оборачиваюсь, ища глазами того, кто позвал меня. О, это же Джем — наш бывший одноклассник, а ныне уже медик второго года обучения. Ему мы еще с Лексом услугу задолжали.

Выглядит парень замечательно, уверенно, спокойно, даже выспавшимся. Короткая аккуратная стрижка, но с модным в этом году серебристым окрашиванием. Бело-голубая форма чистая и выглаженная. В руках планшет и бумажный стакан.

— Приветствую, есть минутка? Хочу похвастаться, — честно предупреждает он. — Я всем своим уже рассказал, да мне все мало!

— Давай! — радостно восклицаю я. Эмпатия — приятная способность, когда речь идет о положительных эмоциях небезразличных тебе людей. С удовольствием слушаю, как Джем рассказывает о своих успехах в учебе и практике, как его выбрали лучшим студентом курса, и гильдия уже выделила ему отдельные апартаменты, хотя медики-новички обычно живут в общежитиях, хотя и более приличных, чем у стражей, но все же по несколько лет. Парень описывает манипуляции, которые ему уже доверили производить, и хотя я ничего не понимаю, по контексту ясно, что это круто.

— Кстати, тебе это наверняка будет интересно, — Джем берет меня под локоть и подводит к вендинговому аппарату с напитками. — Пробовала уже?

Я смотрю на позиции, на которые указывает он. Это какой-то новый напиток под названием транкилятор первой, второй и третьей степени. Да я несколько месяцев взаперти просидела, так что, конечно, пропустила его появление.

— Шикарная штука. Раньше все было стимуляторами забито, а это наоборот, типа, транквилизатор. Экзамены сдавать с ним даже лучше, высыпаешься, руки не дрожат — красота! И безопасный для здоровья, проверено! Конечно, важно не переборщить. Третью степень лучше вообще не брать. А первую-вторую — по стаканчику в день, и все будет зашибись!