Места без поцелуев - Мария Жукова-Гладкова

«Да тебя вместо паровоза впереди состава пускать надо», – подумал Серегин.

– Такое ночью пережили, – пустила слезу Лена, – а нас еще здесь, точно преступников, держат. Я от разрыва сердца чуть на тот свет не отправилась! И нас еще допрашивать хотят! Кошмар! Ужас!

«Ничего, краля. А до разрыва сердца тебе так же далеко, как твоей попутчице. Вот мужские сердца разбивать ты, наверное, мастерица».

Куприянов молчал.

«Хоть мужик ведет себя по-человечески. Ни истерик, ни претензий».

В вагоне появился Туманов. Лена тут же повисла на нем.

– Капитан, – обратился Валентин Петрович к Серегину, – может, мы посидим в каком-нибудь купе, пока вы не освободитесь? Мы никуда не уйдем, но я не могу оставлять девочку одну в таком состоянии.

Серегин кивнул, понимая, что лучше иметь этого Валентина Петровича на своей стороне. Может, и видела что его дорогая Леночка.

Туманов, его адвокат и Лена заняли первое купе.

– Ну что, козел недотраханный, проснулся все-таки? – вместо приветствия обратилась «бедная старая женщина» к Бужинскому. – Пошли во второе купе. Вещи мои бери. Вот эти две сумки и канадского енота. Живо поворачивайся. Хоть бы причесался, хрен-блин. Ты посмотри на себя в зеркало. Кто станет с тобой серьезно разговаривать? По одежке встречают, между прочим, а ты выглядишь не как адвокат, а как пугало огородное.

Вера Григорьевна с Бужинским скрылись во втором купе.

Последними к проводнику зашли Окорок и его адвокат, пожали руку Куприянову. Секунду назад Константину хотелось заткнуть уши: голос бывшей жены разносился на весь вагон (если не на весь Московский вокзал).

«Случаются же такие совпадения!» – еще раз поразился Романов, которому очень не хотелось с ней встречаться – по крайней мере, пока, – и он специально подождал немного перед тем, как войти в вагон.

– Ну как дела, Серега? – спросил Окорок у зама.

Куприянов пожал плечами.

– Не знаю, Костя, – признался Сергей. – Ничего не знаю. Ехал в купе с мертвецом. Я сразу же спать лег в Москве, вымотался на этой чертовой выставке. А он – труп в смысле – свалился вниз среди ночи. Ну и…

Куприянов развел руками.

– Пошли в какое-нибудь другое место, – предложил адвокат. – Поговорим там, пока милиция работает.

Они заняли третье купе.

– Лена, ты должна быстро рассказать Георгию Никифоровичу, что произошло, – говорил Туманов. – Не теряй времени. Слезы ментам пускать будешь.

Лена тут же заговорила совсем по-другому – от образа несчастной заплаканной девочки не осталось и следа, хотя делать над собой усилие все-таки приходилось: голова продолжала болеть, да и не могла она назвать себя абсолютно трезвой.

…Она вошла в купе последней. У нее было пятнадцатое место, у Веры Григорьевны – тринадцатое. Сергей ехал на четырнадцатом – он уже залез на свою полку. Лишь посмотрел на вошедшую Лену и отвернулся к стенке. Правда, утром ей показалось, что она его где-то раньше видела, только вот не может вспомнить где… Труп лежал на животе, повернувшись лицом к стене, одеяло было натянуто до затылка.

– Никакие части тела из-под одеяла не высовывались? – спросил адвокат.

Лена покачала головой и продолжила свой рассказ.

Они полночи проболтали с Верой. Сергей спал. «Этот» лежал тихо.

– Еще бы, – усмехнулся Туманов.

Вера сказала, что его приволокли двое дружков. Лена их скорее всего видела у вагона.

Туманов с Георгием Никифоровичем вопросительно приподняли брови.

Лена опаздывала на поезд и неслась на всех парах. Перрон в Москве был скользкий, она последние несколько метров прокатилась и врезалась в двоих парней. Обычные «быки», они как раз выходили на платформу. Обменялись с Леной шуточками – и она влетела в вагон.

– Парней узнаешь, если еще раз увидишь?

Лена задумалась.

Одного точно узнает. Второго… Сейчас трудно сказать. Надо бы с Верой поговорить. Та их хорошо рассмотрела.

– Что представляет собой эта Вера? – поинтересовался Туманов. – Орет, как торговка на одесском Привозе.

– Отличная тетка, – заявила Лена. – Бизнесом занимается. Я, кстати, прекрасно провела с ней время.

– Редко ты женщинам даешь положительную характеристику, – заметил Туманов.

Лена улыбнулась и объяснила, что Вера ей ни в чем не соперница. И она Вере – тоже. Материально они примерно на одном уровне. Подход к жизни у них похожий. Попутчица – веселая, неунывающая тетка. Найдет выход из любой ситуации. По крайней мере, Лене так кажется. Телефонами Вера с Леной обменялись, так что потом смогут поделиться впечатлениями.

– Было бы очень кстати, – кивнул Георгий Никифорович. – То есть вы, Лена, совершенно не представляете, кто этот покойник и как он оказался в вагоне?

– Как оказался в вагоне, я знаю со слов других. Я не особо разбираюсь в нашем уголовном праве, но в американском показания с чужих слов не допускаются как доказательства в суде…

– Мы не в суде и не в Америке, – перебил Туманов. – В других местах будешь блистать своей эрудицией. Давай ближе к делу.

Лена скорчила гримасу.

– Слушай, а ты вообще перепугалась? – спросил Туманов с легкой улыбкой. – Или тебя ничем не проберешь?

Лена усмехнулась.

– Заорала даже. Инстинктивно. Представьте: пробуждаешься вдруг и – здрасьте-пожалуйста, мертвец на полу валяется. Потом тоже повизгивала и слезу пускала, но дальше уже роль испуганной девочки пришлось играть.

Теперь усмехнулись Георгий Никифорович с Тумановым.

– Лена, вы в состоянии хотя бы примерно сказать, давно его убили или… – начал адвокат.

– Обучение на трупах она, к сожалению, не проходила, – вмешался Туманов. – Может, следует восполнить пробел в образовании. Как ты считаешь, агентка?

– Желанием особым не горю, если честно. – Лена посмотрела Туманову прямо в глаза и повернулась к Георгию Никифоровичу. – А что касается времени смерти… черт его знает. Я, пока мы утром сидели у проводника, ломала голову над этим вопросом. Сейчас не сомневаюсь в одном: он уже был мертв, когда оказался в вагоне.

Мужчины в задумчивости смотрели на Лену.

– Давай-ка разберемся с этой твоей идейкой, – предложил Туманов. – Ты настаиваешь, что труп был уже трупом, когда ты сама оказалась в поезде?

Лена кивнула. Кто его мог зарезать у них в купе? Они с Веркой часов до трех коньяк пили. Заметили бы, если даже Сергей с четырнадцатого места проснулся. В купе никто не заходил. Лена точно проснулась бы, если бы дверь открывалась… И, кстати, если парни под руки втащили его в вагон, значит, тогда еще тело не успело окоченеть… Наверное, убили незадолго до отхода поезда.

«М-да, не зря я в девочку столько вложил, – подумал Туманов. – Соображает получше иного следователя».

Георгий Никифорович кивнул.

– Скорее всего, – согласился он. – Следы пыток на теле есть? Или он одет был?

– В трусах и в носках. Били его. Думаю, ногами. Лицо чистое. И один ножевой удар в области сердца.

– Ясно, – произнес Туманов. И тут же спросил: – Ты уверена, что ни разу не видела убитого?

– Кажется, нет. По крайней мере, если и видела, то внимания на нем не заостряла. Среди ваших клиентов он точно не значился.

– Его род занятий, по твоему мнению? Вернее, бывший род занятий…

Лена задумалась.

– Бизнесмен средней руки. Может, из банковских служащих. Судя по шмоткам, что остались висеть в купе, деньги имелись, но не так, чтобы в золоте купался. И, Валентин Петрович…

– Ну-ну? – подбодрил шеф.

– Видела я где-то этого Сергея, попутчика. Раньше видела. Ломаю голову, где именно, но не могу вспомнить…

– Это коммерческий директор Окорока, – ответил Валентин Петрович. – Мир тесен, девочка.

Лена молча уставилась на шефа.

– Так, девочка, – снова заговорил Туманов, – Георгий Никифорович все время будет при тебе, когда менты с тобой разговаривать станут. Ментам покажи, что готова сотрудничать, исполнить свой гражданский долг, помочь раскрыть преступление, но ты испугана, перенесла такое нервное потрясение, ну и… В общем, сама знаешь. Ты уже начала в этом направлении. И слезу пусти, и улыбочку изобрази.

Георгий Никифорович добавил, что не стоит упоминать, что Лена видела парней, выходящих из вагона. Про них пусть менты с Лениными попутчиками разговаривают. Лена ничего не видела, ничего не знает. Только труп сверху свалился – и все. Так скорее отстанут.

В дверь постучали. И тут же в проеме появился капитан Серегин.

– Я хотел бы задать девушке несколько вопросов, – заявил он. – Господин Туманов…

– Да-да, я вас покидаю. Не буду мешать вам работать, капитан. Лена, я пошел в машину. Дима подождет тебя и Георгия Никифоровича на перроне. Всего хорошего, капитан. Желаю успехов.

Туманов с Серегиным пожали друг другу руки.

Лена тотчас же изменила выражение лица и превратилась в несчастную, пережившую нервное потрясение девочку. Даже Георгий Никифорович, уже всего насмотревшийся за годы адвокатской практики, поразился ее актерским способностям.